Недоумённый контакт (СИ) - Никитин Михаил Александрович - Страница 9

Или это не Гасители, а какие-то иные роботы? Неважно. "Да не сотворишь ты Машину, разумом подобную Человеку".

— Начать орбитальную бомбардировку. Темп стрельбы — средний. Быть готовыми к отражению ответной атаки.

Я не вижу, что сейчас происходит на орудийных палубах. Но представляю это очень, очень хорошо. Зоркие наводчики высматривают цели. Могучие канониры с трудом разворачивают тяжеленные орудия, пытаясь навести их на цель. Звучит команда "Заряжай!", и орудийная прислуга начинает качать тугие насосы, закачивая в ламилазеры столь необходимый сигма-газ. По нормативам зарядка орудия при быстром темпе стрельбы занимает двадцать секунд, но при столь высоких нагрузках люди выматываются за считанные минуты. Средний темп — это тридцать секунд, и поддерживать его можно довольно долго.

А потом следует команда "Залп!", ламилазеры снимают с реактора необходимую мощность, и небо с землёй соединяют сияющие колонны.

Среди царства бездушных механизмов распускаются огненные бутоны. Очистительное пламя пожирает плоды механической скверны. Кажется, даже после первого залпа там не осталось ничего целого, а ведь канониры продолжают заряжать орудия!

Второй залп. Третий. Четвёртый. Напряжение на мостике нарастает. Внизу, под толстым слоем пыли и пепла уже бушует настоящее огненное море, а Гасители так и не начали контратаку. Почему? У них нету сил? Этот объект не представляет для них никакого интереса?

— Прекратить орбитальную бомбардировку. Принять на борт истребители. Приготовится к прыжку. Попробуем разбомбить их базу на другом континенте.

Всё повторилось, как будто в каком-то дурном сне. Не кошмарном, нет — абсурдном. Наша атака. Огненное море, забушевавшее на месте каких-то строений. Полное отсутствие реакции.

Буквально через силу соскальзываю в Транс. Я должен понять, что здесь происходит! Должен!

То же самое бесстрастное, давящее присутствие. Тот же самый холодный механический разум. Эта планета очень важна для него. Важна и одновременно безразлична. Как такое может быть?

А что для него ещё важно? Объекты на… на ближайшей к звезде планете? И почему она такая несуразная? Для газового гиганта — маловата, для обитаемого мира — великовата. Ладно, неважно! Так, на самой планете ничего нет, в отличие от её спутника. Как бы его назвать? Пусть будет Пекло. Там явно находится нечто очень значимое для роботов!

Ещё одно важное место — это луны третьей планеты в системе, какого-то заурядного газового гиганта. Но сам Гаситель скрывается не там. Основной мозговой центр, сердце этой нечестивой машины находится в…

Не понял. Он скрывается в пустоте? Как это вообще возможно? Я точно ничего не путаю?

Напрягая все чувства, разглядываю эту точку на грани восприятия. Нет, не путаю. Именно там мы найдём и машинный разум, и людей, удерживаемых им в плену. Но как? Да, некоторые космические станции могут парить в пустоте. Но на них же всегда функционируют гравитаторы, обеспечивая надёжный якорь для прыжков в гиперпространстве. Иначе на станции не только силы тяжести не будет — она просто-напросто начнёт падать на ближайшую звезду! А гравитаторов на той станции нет, я бы почувствовал.

Сообщаю о своих открытиях Джефсону. Он обещает подумать и попытаться рассчитать координаты средоточия зла — совершить прыжок на голых способностях к такому крошечному объекту попросту невозможно.

А пока нас ждёт Пекло.

— Прыжок!

— Что это?! — позади раздаётся потрясённый крик Бенгамина фон Шварке, моего первого помощника.

Как можно быть таким несде… смотрю и сам едва удерживаюсь от вскрика.

На поверхности копошились многочисленные механизмы. Ничего похожего за застывшую обречённость Аммиака — на Пекле царила бурная и организованная деятельность. Такой чёткой суеты не увидишь даже на лучших мирах-кузнях… впрочем, чего ещё ожидать от нечестивых роботов?

Но всех присутствующих поразило не это. Не суета, нет. Башня.

Угольно-чёрное сооружение казалось нереальным. Абсурдно-тонкое у основания, оно быстро расширялось (разве не должно быть наоборот?!) и неудержимо рвалось ввысь, на запредельную высоту в восемь с половиной тысяч километров, где распускалось огромным утолщением, некоей "верхушкой". Постепенно утончающийся шпиль уходил ещё выше, и с него ежеминутно и с огромными скоростями срывались в полёт странные корабли. И возведена эта башня из… бумаги? Нет, конечно же нет, просто я устал за сегодня, и чувства в Трансе начинают обманывать меня.

Грандиозно. Да, у Империи есть сооружения подобных масштабов. Те же орбитальные верфи Куэйра охватывают кольцом всю планету. Но всё равно, те, кто построил такое оружие (а чем оно ещё может быть?), достойны всяческого уважения. Пожалуй, стоит отпрыгнуть назад и подготовиться полу…

— Добровольцы, за мной, — раздаётся по гиперсвязи голос Арнольта. Эти поганцы умудрились не только поднять истребители, но и ринуться в самоубийственную атаку!

— Афез!

Сквозь стекло мостика вижу, как за машиной лидера следуют все оставшиеся истребители. Все тридцать две штуки.

— Со мной — третье звено первой эскадрильи, — корректирует приказ командир космокрыла, — Гаральд, в случае чего, лидер — ты.

— Афез, немедленно отмени атаку!

— Помехи со связью, капитан, сэр. Продолжаю заход.

— Афез, это приказ! — вламываюсь в Транс и пытаюсь достучаться до этого придурка, — эта штука достаточно велика, чтобы уничтожить линейный крейсер одним выстрелом!

— Именно поэтому вам лучше держаться подальше. Рисковать жизнью — это наша задача. Сэр.

"Неустрашимый" тихонько ползёт вперёд, но угнаться за юркими истребителями, разумеется, не может. До боли сжимая пальцы на подзорной трубе, пытаюсь разглядеть происходящее и тянусь вперёд всеми своими чувствами. Четыре крошечные искорки на фоне игольчато-тонкой на таком расстоянии башни. Четверо обречённых, бросивших вызов… чему?

Чёрная громада безучастно возвышалась, подпирая мрак космической ночи. Всё так же мелькали внизу роботы, всё так же размеренно взлетали с верхушки башни странные корабли. Гасители (Гасители ли?) будто бы не обращали на нас внимания.

Четверо пилотов отстрелялись с запредельного расстояния и ринулись прочь, только Арнольт решил подлететь чуть поближе. К чёрной бумаге (брр, что за чушь, ну не может это быть бумагой!) потянулись ниточки трассёров. Не промахнулся ни один — командир и вправду отбирал лучших.

Ни-че-го.

Никаких ощутимых повреждений. Никакой реакции со стороны противника. Роботы далеко внизу продолжали свою деятельность, не обращая на нас никакого внимания.

Это не Гасители. Вспышкой пришло осознание: это абсолютно точно не Гасители.

— Предлагаю назвать этих роботов Бесстрастными, — кажется, Бенгамина тоже посетило это озарение.

Киваю и отдаю приказ:

— Подготовиться к стрельбе. Попытаемся разбить эту штуку примерно посередине.

— Не лучше ли подлететь поближе? — возразил фон Шварке. — Мы далеко, попасть будет сложно.

— Сложно. Но рисковать не стоит. Открыть огонь. Темп стрельбы — средний.

От "Неустрашимого" куда-то в сторону цели потянулись ниточки ламилазерных выстрелов. Канониры и наводчики старались вовсю, но задача и вправду была очень сложной.

Минута. Вторая. Пятая.

И ни-ка-кой реакции со стороны Бесстрастных.

— Не лучше ли…

— Лучше. Подождём ещё пять минут и подлетим поближе. Темп стрельбы — низкий.

Ждать не понадобилось. На седьмой минуте обстрела кому-то из наводчиков повезло.

Где-то на средней части башни расцвёл пламенный цветок, и она принялась корчиться в судороге. Странной, неестественной, нарочито замедленной — волна возмущений бежала со скоростью несколько километров в секунду, не больше. Башня — точнее, её нижняя часть — начала постепенно заваливаться вниз. А верхняя…

Кажется, я не удержался и протёр глаза. Верхняя часть башни улетала вверх. Как? Теперь же ей не на что опираться, её ничего не держит! Она тоже должна падать вниз! Гравитаторы? Не чувствую я никаких гравитаторов! И никаких двигателей — тоже! А вот как верхушка улетала прочь — чувствовал. И видел.