Условный переход (Дело интуиционистов) - Дегтярев Максим Владимирович - Страница 33

— Обещаю, что проверю помещение. Но вы уверены, что это необходимо?

— Пожалуй, что да, — и она посмотрела мне за спину так, будто там выстроился целый полк филеров вперемежку с ревнивыми поклонниками. Я имел в себе мужество не обернуться. Отбросив галантность (в конце концов, я же не собирался изменять с ней пугливой стюардессе), я потребовал:

— С кем вы летите?

— Вопрос, с кем летите вы! Когда вы хотели подглядеть в комлог вашего мрачного спутника, я подумала, «ну и тип!». Сегодня днем я поняла, что, вероятно, в вашей компании это принято…

Произнеся эту загадочную фразу, она пощекотала мне бицепс краем шелкового шарфа (как бы невзначай, разумеется) и пошла по коридору в сторону отсека с каютами бизнесс-класса. Я последовал за ней, и поскольку идти рядом в узком коридоре не было никакой возможности, я был вынужден шептать ей в макушку.

— Сколько человек вы насчитали в нашей, как вы сказали, компании? — В то, что она застукала Гроссмана, я не верил. Люди его типа доверяют грязную работу другим.

Она так резко обернулась, что я едва не поцеловал ее в лоб.

— За мой ответ я не требую аванса, — произнесла она, уклоняясь от поцелуя.

— Обещаю вознаграждение после ответа. Рассказывайте.

— Когда вы обедали, из вашей каюты тайком вышел какой-то мужчина.

— Вы его разглядели?

— Нет, выйдя из каюты, он направился в другую сторону. Кажется, он не хотел, чтобы его видели.

— Это точно был не я?

— Ну, это уж вам виднее, — она сочла, что я над ней издеваюсь. — Или вы страдаете раздвоением личности?

— Все-таки, как он выглядел? Это был тот человек, с которым я завтракал?

— Нет, он был моложе и с волосами.

— Настоящими?

— Извините, я не успела за них подергать. Я вообще не имею привычки дергать мужчин за волосы. Смотрите, беседую тут с вами уже сколько времени и ни разу не дернула.

Парик на даме она, пожалуй, вычислила бы и по телефону.

— Можете подергать, — я наклонил голову, — только не обижайтесь.

— Я и не обижаюсь.

— Что радует. Скажите, вы смогли бы узнать его среди пассажиров?

— Если увижу кого-то похожего, то непременно доложу. Только вот кому докладывать? Если придерживаться правил игры, то доложить я, вероятно, должна вашему спутнику. Это окончательно вас запутает.

— Я и без того запутан. На всякий случай, меня зовут Федром. Ему и доложите.

— Все-таки у вас раздвоение… Гретта, — представилась она и захлопнула дверь в каюту. Номер каюты — «17» — я вспомнил, посмотрев в зеркало на свой лоб.

Гретта, Гретта, это чайник, а не «беретта»…

В действительности, это был несессер, но вместо электробритвы в нем лежали батареи к бластеру и универсальный сканер-ключ. Кобура с бластером лежала под ним… Снизу или сбоку я ее положил? Сбоку, чтобы было легче достать. Снизу, чтобы у ленивого таможенника не дошли руки. Впрочем, она могла и сместиться. Не слишком ли аккуратно сложена одежда? Пожалуй, что слишком. Без сомнений, в рюкзаке действительно кто-то копался.

Жучков в каюте не было, а так называемые «следы пребывания» могли остаться от предыдущих пассажиров. Поразмышляв над раскрытым рюкзаком, я вернулся к каюте Гретты и открыл замок УСКом. Я только хотел проверить, насколько это просто сделать, но меня не поняли, и к себе я возвращался с перевернутым номером «1717» на лбу.

Если все равно страдать, то надо было проверять УСК на каюте Гроссмана. Появление нового персонажа меня не озадачило. Я вспомнил, как в Калифорнии за Другичем следили люди Чандлера. Было бы удивительно, если бы он и Гроссман не устроили проверку и мне. Это было бы логично, а все логичное стоит воспринимать таким, каково оно есть. Поэтому мне необходимо было предусмотреть другие варианты. После ужина я зашел к Гроссману — вполне легально, с его разрешения.

Кибернетик шевелил пальцами перед толстым планшетом; под планшет в качестве подставки он подсунул «Путеводитель по Галактике». Голографическая клавиатура не была видна с моего ракурса.

— Доктор, — спросил я, — у вас есть какие-нибудь соображения насчет того, кто, кроме нас с вами и кроме тех, кто на нас работает, мог бы заинтересоваться делом роботов?

— Вы не упомянули того, кто запрограммировал роботов.

— Потому что о нем я и пришел поговорить. О вашем таинственном конкуренте. Кто он? «Кибертехнологии»? «Ай-Би-Эм»? «Эппл»?

— Это конфиденциальная информация. Соглашение, достигнутое между нами и Другичем, предусматривает, что вы поможете нам найти роботов. Ни о чем другом мы не договаривались, поэтому я не могу вам ответить. Честно говоря, у нас есть пока только подозрения. В зависимости от результатов расследования они либо подтвердятся, либо, напротив, будут опровергнуты. Для пользы расследования вам лучше подойти к нему непредвзято.

— Поверьте, наша непредвзятость останется непоколебимой, даже если вашим противником окажется господь бог. Пожалуй, лишь такой противник, как «Майкрософт» заставит нас переметнуться…

Он и ухом не повел. Продолжал шевелить пальцами в том же темпе. Не симфонию ли он там сочиняет?

Цепочка значков на экране ничуть не напоминала ноты. Гроссман не возражал против того, чтобы я понаблюдал за их появлением. Он правильно подозревал, что я ничего не пойму.

— Я знаю, что у вас нет с собой камеры, — сказал он, когда, дабы размять пальцы, на несколько секунд перестал гонять воздух.

— Есть, но она не включена.

— Это одно и тоже.

— В любом случае, — вернулся я к прежней теме, — в «Роботрониксе» работает предатель. Вы делаете попытки его вычислить?

— Мой ответ, в содержательной его части, повторит предыдущий.

А меньше чем в семь слов послать меня он не мог… Вот за это я недолюбливаю высоколобых.

— Но вы убеждены, что Борисов не принимал участие в… как это сказать… саботаже.

— Его участие маловероятно.

— Отлично!

— Почему? — Он оторвался-таки от своей симфонии и посмотрел на меня с неподдельным интересом.

— Потому что меня интересует его конструкторское бюро. Раз вы его не подозреваете, то и не станете ссылаться на конфиденциальность.

— Я могу сослаться на конфиденциальность другого рода.

— Коммерческие тайны я не затрону. Что стало с его КБ?

— В прежнем виде оно больше не существует. При Борисове конструкторское бюро было убыточным, разработки, которые он вел, не окупались, поэтому бюро перепрофилировали, то есть, сделали ближе к нуждам массового производства.

— Кто занимался реорганизацией?

— Новое руководство фаонского «Роботоникса». Головной офис в их дела не вмешивался. Мы оцениваем баланс, а не частные перестановки.

— Вас не затруднит достать мне список сотрудников, работавших в КБ Борисова?

— Думаю, при определенных условиях это возможно. Во-первых, объясните мне, что вы дальше будете делать с этим списком. Во-вторых, вы сообщите мне, почему вы убеждены в том, что убийства будут продолжаться. Я понимаю, что вам запретили об этом говорить. То, что вы скажете, останется строго между нами. Вознаграждение я вам гарантирую.

Я не мог сказать ему, что буду искать в списке Человека с Гвоздем. Второе условие я даже не комментирую. Сделанное Гроссманом предложение было для меня неожиданностью, и я в спешке придумывал ответ, который устроил бы нас обоих.

Взглядом Гроссман испытывал меня на прочность (порочность?). Спасло меня то, что и лгуны, и люди, готовые предать своего работодателя, волнуются одинаково. Впрочем, нельзя отметать тот вариант, что с виду я был спокоен, как пространство Минковского.

Подходящий ответ так и не нашелся.

— Мне будет тяжело заслужить вашу щедрость, — сказал я.

— А мне, — усмехнулся он, — будет тяжело предоставить вам интересующий вас список.

Здесь мне полагалось возмутиться.

— Можно подумать, я для себя стараюсь. Для кого мы ведем расследование?

— Вот это, — Гроссман поднял палец, — я хотел поставить третьим условием, но потом подумал, что вряд ли вы знаете ответ…