Прекрасный инстинкт (ЛП) - Холл С. Э. - Страница 40

— Удачного выступления, мальчики, я люблю вас! — кричу я вдогонку с притворным энтузиазмом.

— Следи за ее телефоном, он записан как СДОХНИ ДИК (Дик (Dick) — вариант сокращенного имени Ричард, также Dick — бранное слово, может означать «член», «придурок», «мудак»). Не позволяй ей решать что-либо, пока она не поговорит со своим адвокатом, — я слышу, как Ретт шепчет Кэннону.

Они забывают, что я сестра Коннера, а это идет в комплекте со слухом как у оборотня и сильно развитым шестым чувством. Они могли бы общаться жестами, и я бы их услышала.

Не считая, конечно же, планирования сверхсекретных серенад. В этом случае каким-то образом я становлюсь невнимательной. И это по-прежнему меня озадачивает. Истощенная морально и физически, я падаю лицом вниз на кровать Коннера, полностью одетая, свесив ноги с края кровати, и плевать я хотела. Беда не приходит одна. Весь день просто обрушился потоком дерьма эпических масштабов. Я должна была выбраться на свое первое настоящее свидание с Кэнноном, затем провести выступление с моими лучшими друзьями, и закончить день организацией следующего однодневного визита, когда Сатана мог бы пообщаться с Коннером. И посмотрите, где я нахожусь вместо этого. Так далеко от намеченных планов, насколько это возможно, не будучи на другой гребаной планете.

Почему я просыпаюсь в постели Коннера с ощущением, что должна собирать по кусочкам воспоминания о предшествующем времени и событиях? Не было ли такого фильма? Безмозглая девчонка накачивалась наркотиками, от чего у нее появляются провалы в памяти, и весь фильм она пытается въехать в смысл происходящего. Я помню, как думала, вот ведь дура, а теперь взгляните на меня.

Свет пробирается в затемненную комнату, и я вздрагиваю от неожиданного вторжения и потираю глаза одной рукой.

— Нужно что-нибудь, детка?

Это Кэннон, проверяющий, все ли со мной в порядке. Его голос тихий и ласковый.

— Который час? Где Коннер?

Я начинаю подниматься, откидывая покрывало, но он спешит ко мне и останавливает меня нежным прикосновением к моему плечу.

— Еще никто не вернулся. Ты поспала всего лишь около часа. Просто расслабься, я могу позаботиться обо всем, что необходимо. Лиззи, — его губы находят мой лоб, оставляя сначала поцелуй, а затем легко потираются, не разрывая контакт. — Я знаю, что тебе нелегко довериться, но я действительно имею это в виду. В любое время, когда ты захочешь побаловать себя заслуженным перерывом — немного вздремнуть, посмотреть фильм, да что угодно — Коннер станет моим приоритетом номер один. Поэтому всегда, когда ты начинаешь паниковать, и у тебя кружится голова, просто остановись и доверься. Я продолжил с того места, где ты остановилась.

— Почему? — у меня вырывается наполненный надеждой, но в тоже время недоверчивый шепот.

Рука на моем плече постепенно скользит вдоль моей ключицы, затем вверх по моей шее и накрывает затылок. Он резко вздыхает, тепло его дыхания касается моей кожи, прежде чем его губы оказываются напротив моих.

— Я не верю в магию, удачу или судьбу. Я знаю, что ты думаешь, но я думаю о звездах только потому, что их создал Бог. И я действительно верю в предназначение, потому что это причудливое слово для того, что было спланировано в любом случае. Но прежде всего, я верю в инстинкт, персональный GPS, с которым ты родился. Что касается меня, то инстинкт — это единственное оружие, которое есть, когда другие пытаются нарушить окончательный план, уже определенный для тебя. Не позволяй им сбивать тебя с намеченного пути, следуй только лишь своему GPS. И, Лиззи, — он берет мои щеки в колыбель своих рук и поднимает к верху мою голову, — все мои инстинкты говорят мне страстно желать и дорожить тобой с каждым моим вдохом, и работать усердней, чтобы сделать тебя своей. Каждый раз ты стараешься оттолкнуть меня и снова загородиться стеной, и мне нужно держаться крепче и ухаживать усерднее. До тех пор, пока мои объятия не станут единственными, в которые ты захочешь броситься.

Несмотря на усилия, мои глаза увлажняются, во рту пересыхает, а пульс ускоряется до угрожающей скорости. Он больше, чем лирик… он опьяняющий. Я не произношу ни слова, потому что ни один ответ, который я бы произнесла, не смог бы воздать должное всем тем вещам, которые он заставляет меня чувствовать, самая примечательная из которых — безопасность.

— Скажи что-нибудь, — шепчет он в мои губы, нежно поддразнивая их своими губами.

— Так ты не веришь по-настоящему в сирен?

Его тихий смех заразителен, и я присоединяюсь к нему, тем более все, что я могла бы сказать… я не могу подобрать слов, но могу выразить в текстах песен.

— Теперь верю.

Я лежу в объятиях Кэннона. Моя голова покоится на его плече, в то время как он ритмично поглаживает мою спину рукой, и в этот момент Коннер врывается в дверь спальни.

— О, нет, Кэннону тоже нравится моя кровать? — он притопывает ногой, словно сварливая старушка.

Я приподнимаюсь, пока Кэннон ставит на паузу наше выступление, мы оба стараемся не засмеяться.

— Нет, приятель, мы просто смотрели фильм, пока ждали твоего возвращения. Хочешь досмотреть вместе с нами? — я хлопаю рукой на место рядом со мной.

— Нет.

Но он все равно садится рядом с нами.

— Бетти, а Кэннон — твой муж?

Я давлюсь смехом. Мой братец и то, что вылетает из его рта — самая большая радость в моей жизни.

— Нет, Коннер, он мой хороший друг, и он смотрит фильм вместе со мной.

— Это хорошо. Потому что девочки не должны быть в постели с мальчиками, если они не их мужья. Так мама говорила.

У меня застывает кровь, а мое тело содрогается от предчувствия беды. Кэннон тотчас ощущает мой страх, разворачивается так, чтобы сидеть с нами в кругу и еле уловимо обнимает меня за талию.

— Что ты имеешь в виду, Кон? Когда мама говорила это?

Вероятно, он выхватил несколько слов из совета, который она дала, возможно, что-то в стиле «никакого секса до свадьбы» и повторил их в своей вариации. Но тоненький голосок в моей голове заставляет меня копнуть глубже.

— Я не знаю.

Он пожимает плечами и неожиданно вскакивает, чтобы изучить свой аквариум.

— У тебя есть с собой телефон? — шепчу я Кэннону на ухо. — Запиши это, не привлекая его внимания.

Прямо сейчас мой инстинкт запускается на полную. Я жду, пока он достает телефон из кармана, и когда подмигивает, что готов, я снова пытаюсь разговорить своего брата.

— Коннер, можешь подойти, присесть и поговорить со мной, пожалуйста?

Он слишком драматично вздыхает, но падает обратно на матрас.

— Приятель, когда мама говорила тебе по поводу мужей и постелей?

— Она не мне говорила, Бетти, она говорила это папиной подруге. «Это мой муж и моя постель, ты, бродяжка! По крайней мере, имей приличие держать это подальше от моего дома!» Она была в ярости.

Столько лет и ничего, а затем откуда ни возьмись, именно сегодня он просто с точностью вспоминает не только ее жесты и мимику, цитируя слова моей матери, он даже изменяет голос, чтобы сымитировать ее. Я трясусь от гнева, почти из первых рук узнавая, что происходило в том доме, но больше от предвкушения, очень надеясь, что воспоминания продолжатся и приведут меня к заключению о том, что я подозревала все это время.

— Что случилось дальше, приятель? — еле слышно произношу я, хоть и напуганная, но все равно желая узнать больше из этой истории.

— А затем я попытался обнять маму, потому что она плакала. Папа кричал на нее. Он заставил, — он прерывается, сжимая кулаки, а его лицо становится красным. — Папа заставлял маму плакать. Он был зол на нее.

Кэннон порывисто придвигается ближе, кончики его пальцев упираются в мое бедро в ободряющем жесте.