Прекрасный инстинкт (ЛП) - Холл С. Э. - Страница 25

— Где твой аспирин? — он спокойно спрашивает меня.

— Шкафчик в ванной, — рычу я.

— Отлично. Там же, где лежит и твоя зубная щетка, — он подмигивает, но я не оцениваю его юмор. — Пойдем. — Он кладет обе руки на мои плечи и разворачивает меня, подталкивая в сторону ванной. Как только он захлопывает за нами дверь, пространство из просто тесного превращается в вызывающее клаустрофобию. Кэннон крепко держит меня за плечи и произносит глубоким, насыщенным голосом.

— Сделай глубокий вдох для меня, — он дает указание, и словно под гипнозом, я

подчиняюсь. — Хорошо. Теперь медленно выдохни для себя. Лучше?

Нет, но я киваю головой, успокаивая его. Он верит этому и садится, пытаясь вести себя легкомысленно.

— Сыграем в «Вопрос-ответ».

Поехали. Забавный мужчина. Сузив свои сухие и болящие глаза, я смотрю на него и вспоминаю, как говорила ему прошлой ночью те же самые слова.

— Куда мы направляемся?

— Орегон. В семнадцати часах езды, судя по словам твоего дяди. Хиллсборо, насколько я помню.

— Почему Ванесса в моем автобусе? — спрашиваю я со щеткой и пастой во рту.

— Ты пригласила ее, — смеется он. — Фактически настояла.

Это невозможно. Резко сплевывая, я начинаю второй раунд чистки, опасаясь, что эта горечь во рту никогда не исчезнет.

— Давай представим, что в действительности произошло, — плевок. — Она знает, что уезжает из дома?

Я бросаю зубную щетку на полку и громко полоскаю горло, искоса бросая на Кэннона уничтожающий взгляд. Еще один плевок.

— Кто так делает? Запрыгивает в автобус к людям, которых знает всего одну ночь? У нее что, нет работы или занятий в школе?

Он поднимает руку с застенчивой улыбкой.

Ах да, точно.

— В любом случае, ты знаешь, что я имею в виду! Она наша новая бэк-вокалистка? Нет, она просто увязалась хвостом! Это не проклятый автобус Грейхаунд (лидер автобусных перевозок по США)! И Джаред лучше всех знает, что я не допускаю присутствие девчонок в автобусе рядом с Коннером. Вы все это знаете! Он воспользовался тем, что я выпила, первый раз, между прочим, и вы, ребята, расслабились и позволили ему, зная, что это мне не понравится! Вот почему я никогда не теряю бдительности!

Я должна успокоиться. Знаю, что они могут слышать меня, но я волнуюсь только об одном из них, о Коннере. Включив холодную воду, я набираю воду пригоршнями и брызгаю на лицо снова и снова, пока она не заканчивается. Она что, действительно выключилась? Похоже, я закончила. 

— Вот.

Мягкое полотенце касается моей руки, и я вслепую беру его, чтобы вытереться.

— Держи.

Я отрываюсь от вытирания и вижу две таблетки в его руке.

— И чем я должна …

Волшебным образом появляется банка колы, и он с хлопком открывает ее. Обычно этот звук не кажется таким громким.

— Выпей все. Хорошо помогает при похмелье. А теперь мы идем в комнату Коннера и закончим наш разговор рационально. Ты готова?

Я отдергиваю банку ото рта. Все это мне уже порядком надоело.

— Ты здесь не командуешь, Кэннон Блэквелл. Ты не лижешь мою киску и не платишь по счетам, поэтому не имеешь права голоса.

Он взрывается в припадке смеха, фыркая и задыхаясь при этом, ухватившись одной рукой за столешницу для поддержки.

— Ты все еще пьяна? Ты слышала, что только что сказала?

Понятия не имею, откуда взялись эти, несомненно, самые непристойные слова, которые я когда-либо произносила, и я чувствую, что мои щеки тут же начинают гореть. Я демонстрирую фальшивую браваду, когда отвечаю ему.

— Да. И я серьезно, не ты здесь босс.

— Я тебя услышал, любительница покомандовать. А теперь, как думаешь, сможешь ли ты дойти отсюда до комнаты Коннера и не привести в оцепенение весь автобус?

Как же мне хочется протянуть руку и дернуть вниз эту его нахально поднятую бровь.

— Конечно. Но только потому, что я сама этого хочу, — раздражительно фыркаю я и с топом проношусь мимо него, пока у меня еще есть преимущество. Я взбираюсь на кровать и прислоняюсь спиной к изголовью, приготовившись к грандиозной дискуссии.

Кэннон следует прямо за мной, и, когда он закрывает за собой дверь, мой позвоночник начинает покалывать. По крайне мере, на этот раз он надел футболку, хотя и обтягивающую, прекрасно очерчивающую его торс, в паре с джинсами, которые вот-вот спадут с его бедер, и он без обуви. С таким же успехом он мог бы остаться голым.

— Зачем ты закрываешь дверь? — пищу я, съеживаясь от уязвимости в голосе, которую даже я услышала.

Он ухмыляется.

— Чтобы полапать тебя, конечно же.

Официально заявляю — у меня определенно алкогольное отравление, и я могу оставаться пьяной еще несколько дней.

— Я пошутил, — он садится на край кровати, с озорством толкая мою лодыжку. — Я закрыл дверь, чтобы ты могла снова начать беситься, и, возможно, им не будет слышно каждое слово. Хочешь, чтобы я открыл ее?

— Все в порядке, — я заставляю себя закатить глаза и вздохнуть, будто это доставляет неудобство. — Она не может остаться, и я зла на всех вас. И пока мы где-нибудь благополучно ее не высадим, ей нужно помочиться в баночку. И где мой телефон?

— Она прошла тест на наркотики и не имеет приводов. Проверили и то, и другое прошлой ночью. Какой твой следующий предлог?

— Мне не нужен никакой предлог. Это мой автобус, черт возьми! — я отдергиваю ногу, скидывая его руку, которую он так и не убрал с моей лодыжки. — Вереница подружек плохо отражается на Коннере. Он привязывается к людям и не понимает, почему они уходят.

— Откуда ты знаешь? Кто была последней подружкой, чей уход он видел, и это причинило ему боль?

— Ну, Ками ушла, точнее ее вышвырнули, но она была членом группы, — я скрещиваю руки в защитном жесте, опасаясь, что мои слова лишь доказали его точку зрения.

— То есть не постельная подружка. А до нее? — он бросает мне вызов с выражением торжества, хорошо хоть без этих неконтролируемых дерганий бровью. Его темно-карие глаза становятся практически черными, когда он с нетерпением ждет «а я что говорил» момента.

— Никого. Я понимаю, что ты делаешь, и это не сработает. Я знаю своего брата, и что для него лучше. Она не может остаться. Конец. Почему ты так сильно хочешь ее присутствия здесь? Джаред поделится? — я вздрагиваю, когда эти слова слетают с моих губ. Это подло и несправедливо по отношению ко всем ним. — Прости, мне не следовало этого говорить, — я неуклюже тереблю одеяло, опустив голову.

— Лиззи, посмотри на меня, — требует он низким, спокойным голосом, не оставляющим выбора. — Останься со мной на минутку и не злись, хорошо? — я киваю. — Мне все равно, останется Ванесса или нет. И раз уж мы говорим об этом, запомни раз и навсегда: Я. Не. Делюсь.

Я вскидываю на него глаза и вижу в его интенсивном взгляде сочувствие и искренность, что заставляет меня сделать глубокий вдох. Я больше, чем просто шокирована. Это самые прекрасные слова, которые он мог бы произнести.

— Я хочу, чтобы ты спросила себя: откуда ты знаешь, как Коннер поведет себя по поводу чего-либо? Ты потрясающая сестра и ему чертовски повезло, что у него есть ты, но, может быть, тебе следует дать ему немного свободного пространства, хотя бы чуть- чуть.

Я раздумываю, заплакать ли мне, положив голову ему на колени, или отшлепать по губам этого всезнайку, когда дверь распахивается.

— Бетти, с тобой все хорошо? — очевидно, совсем забыв о моей головной боли, Коннер выкрикивает приветствие и запрыгивает на кровать рядом со мной, едва увернувшись от Кэннона.

— Со мной все в порядке, — ничего не могу с собой поделать, я обхватываю его руками и сжимаю в крепких объятиях. — А ты в порядке?

Он отстраняется, ошеломленно замолчав всего на секунду.

— Конечно. А что?

Если Кэннон думает, что я не вижу его ухмылку, то он ошибается, но я сосредотачиваюсь на Коннере.

— Приятель, ты счастлив?