Отдых с замурчательными осложнениями (СИ) - Ганова Алиса - Страница 49

— Если пообещать поделиться исследованием и славой, — Карс приподнялся и заглянул ей в глаза, — согласится. После я даже отпущу его. Но если он будет отпускать мерзкие шуточки, сожру!

— Не ешь его, Карси, — улыбнулась Малышка, обрадовавшаяся, что дело можно решить без кровопролития. — Он противно пахнет. Потом ты так же будешь пахнуть, и я не буду тебя целовать!

— Тогда я близко к нему не подойду! — брат игриво лизнул ее коленку.

Сола коснулась его волос, нежно потрепала. Другой рукой пощекотала мое ухо.

От ее прикосновения по моему позвонку пронесся заряд. Еще немного, и не удержусь.

Мы с Карсом переглянулись. От желания нас распирало, однако ради радости и улыбки Солы надо поторопиться. А еще отказаться от мести эвгеру.

Ну и ладно. Чешуйчатого пальцем не тронем, но… К нас все-таки будет возможность отомстить ему за острые «шуточки», чтобы в следующий раз неповадно было насмехаться над интрокопами, когда-то спасших наглую зеленую задницу с толстым хвостом.

= 51 =

Сола

Странный чешуйчатый косможитель с двумя некрасивыми, приплюснутыми головами на неповоротливом толстом теле мне не нравился. Такому я бы ни за что не доверила жизни родных, но мрархи признались, что без его помощи не обойдутся, и я, собрав волю в кулак, постаралась скрыть неприязнь.

Чтобы лишний раз не пугать пленника, наблюдала за ним лишь через камеры. И именно взгляд со стороны помог мне подметить, что эвгер до ужаса боится Карса и Лейна.

Едва услышав их шаги, он падал, пытался слиться цветом с полом. Если мрархов поблизости не было — метался по клетке или прятал плоские носы в подмышках, чтобы скрыться от запаха нечищеной клетки. Или пытался зализывать ожоги, оставшиеся от световых прутьев…

Да, он мне не нравился, однако хладнокровно смотреть за мучениями пленника — уж слишком!

Улучив момент, когда Лейн и Карс сосредоточились на заполнении данных, необходимых для подачи заявки в Светлый Совет галактики, я тихонько проскользнула в технический отсек.

Если пленник проявит грубость — не надо, чтобы это видели мрархи, иначе дни эвгера будут сочтены. А я не хочу, чтобы на нашем космолете кому-то причиняли боль.

При моем появлении кривые лапы пленника подкосились. Он тяжело упал на колени, удивив меня громким грохотом, разнесшимся по помещению, и жалобно запищал:

— Мы не сторонники верийцев! Отношений с ними никаких не поддерживаем! Зла мрархам не желаем! Мы… — уловив мое недоверие, прижали лапы к брюху, будто готовясь прикрываться от возможных ударов, и добавили едва слышно: — Разве что этих.

Возмущение нарастало, из груди рвалось шипение, но пугать того, кто заведомо слабее и заперт, ниже моего достоинства.

— Они замечательные! — отчеканила я, поглядывая свысока на неблагодарного пленника. — Лучшие из лучших! А если бы они не были такими, вы бы уже давно бороздили космос ледяным куском. Ваши любимые верийцы обожают так развлекаться!

— Да не любим мы верийцев! — угрюмо отозвалась левая голова.

— Мы никого не любим, — подключилась правая.

— И нас никто не любит, — снова первая.

— Такова природа вещей.

Две пары желтых глаз робко взглянули исподлобья и снова уставились в пол.

Наверно, ожидали, что сейчас я с ними расправлюсь, однако почему-то мне стало очень грустно.

— Поживешь с наше…

— Помотаешься нелегалом по галактикам…

— Удирая от интрокопов и пиратов…

— И плотоядно-паразитических рас…

— Которые хотят тебя сожрать или…

— Сделать кормом для своих личинок…

— И поумнеешь. А пока ты…

— Юная, глупая мрархийка, которая…

— С восторгом смотрит на своих самцов, — две головы говорили разом, перебивая и в то же время гармонично дополняя друг друга. И я, вместо того, чтобы рассердиться, задумалась: в эвгере две личности или одна?

Мое молчание нервировало пугливого пленника, и он притих.

— Сколько вам лет? — неожиданно спросила я.

— Лет? — чешуйчатые морды удивленно переглянулись. — Странное наречие. Увлекаешься другими расами?

Я спохватилась, что ляпнула что-то компрометирующее, сразу поправилась:

— Сколько вам канун? — но эвгер вцепился в меня мертвой хваткой двух голов.

— Где ты его узнала?! Какой у тебя класс исследователя? Где числишься? Кто куратор? Знает ли он о грядущем исследовании…?

Поток вопросов обрушился меня, и я, не зная, как отвечать, чтобы не подставиться, попятилась от клетки.

— Не уходи! — хором заголосили две головы. — Мы найдем общие интересы! Только скажи, что за исследование! Не томи! Иначе мы умрем! От любопытства! Неужели ты, исследователь, не понимаешь нас, исследователей! Это же наша жизнь!

Я продолжала пятиться, и тогда эвгер от отчаяния ринулся вперед — вцепился лапами в световые прутья и заныл двухголосьем:

— Ну скажи! Скажи, жестокая! Мы же скоро умрем и никому! Никому не выдадим твою тайну! Потому что не успеем!

Он отчаянно умолял, однако не сохранить ему жизни, а раскрыть тайну исследования. И мне почему-то стало жаль любопытного пленника.

— Цыц! — шикнула на него.

Он притих, ожидая чуда. А я, вместо того чтобы разболтать секрет или выслушивать нытье, спросила:

— Есть хочешь? Или сначала клетку почистить? Попахивает.

Эвгер вскочил, возбужденно забил хвостом по полу.

Тогда я предположила, что, возможно, хотя бы общение у нас получится. Пусть не сразу, но шанс имелся.

***

Мрархи застали нас, поедающими сочные овощи, выращенные в ДНКа оранжерее, и мило беседующими о разнице времяисчисления разных галактических рас.

— … Как измерять и сравнивать время, если оно замедляется в разных точках пространства?

— Корректно ли сравнение?

— Все относительно…

— Не забывай, оно может быть и отрицательным!

В основном говорил эвгер, споря сам с собой, а я просто наслаждалась его (их) знаниями. Пусть не всегда улавливала нить рассуждений — так быстро они приводили доводы и перескакивали с одного на другое, идеально понимая вторую голову, зато наблюдать за их спором — одно удовольствие.

Размышляя, пленник гордо и чинно расхаживал по клетке, махал лапами, шипел на свою вторую голову, иногда пытался стукнуть ее хвостом.

Та сопротивлялась, пыталась в ответ привести «весомый» хвостовой довод первой голове, и тогда их общее тело лишалось равновесия и падало.

Я смеялась, эвгер продолжал забавно ссориться сам с собой, и мы так увлеклись, что не заметили появления мрархов.

— Ой, — поздно спохватилась левая голова пленника и захрипела, подавившись реднотой, которой я его угостила.

Вторая голова полуприкрыла остекленевшие глаза. После чего эвгер упал на спину и затих.

— Сдох, — делано-строго проворчал Лейн, подходя ближе и оглядывая смущенную меня и затихшего врага.

— Зато секрет никому не расскажет, — фыркнул Карс, подыгрывая брату. И эвгер тут же жалобно отозвался:

— Да не знаем мы его! Но, может быть, — две пары желтых глазок с надеждой заморгали, — расскажете? Без утайки?!

— Это секретная миссия! У тебя нет доступа! — зашипел грозно Карс.

Но эвгер не отступал. И по его заинтересованному виду я поняла: он попался. Исследовательское любопытство настолько велико, что охота ему пуще неволи.

Еще долго Карс и Лейн пугали эвгера санкциями, последующими за разглашение секретной миссии.

Зато эвгер подписал бумаги, гарантирующие сохранение секретности, поклялся, что не держит на мрархов зла; что все былое — не более чем недоразумение, и теперь они работают над общим делом.

Конечно, я не очень-то верила, что болтливый ящер сохранит тайну, однако потом она будет и не нужна, поэтому жалостливо заглянула в глаза мрархам, и они великодушно разрешили поведать невероятную тайну человеческой расы…

***

Невероятной тайны, конечно же, не было. Однако ее стоило придумать, чтобы увидеть счастливого эвгера, увлеченно работающего над изучением человеческой ДНКа.