Путём Александра Невского
(Повесть) - Караев Георгий Николаевич - Страница 24

Первым, кто заметил его, был Потресов. Посмотрев пристальней, он быстро вскочил и пошел навстречу.

— Приветствую вас, Георгий Николаевич! — громко сказал он еще шагов за десять. — Вот приятная неожиданность!

Георгий Николаевич Караев, это был он, крепко пожал руку Александра Сергеевича. Они обнялись.

— Из ваших писем я знал, что вы должны быть примерно где-то здесь, и решил вас встретить. А как увидел, еще из окна автобуса, байдарки, так и решил, что это обязательно ваш отряд. Долго не пришлось искать.

— Вот и чудесно. — Александр Сергеевич подвел Караева к костру и представил своим юным спутникам. — Нам, можно сказать, повезло. Мы покормим Георгия Николаевича и, когда он отдохнет с дороги, попросим его рассказать нам о пути, которым двигался князь Александр к месту Невской битвы.

Георгий Николаевич отобедал быстро.

— Ну вот… Теперь к делу. Как Александр дошел до Тосны, ребята уже знают?

— Это я им рассказал.

— Ну тогда, собственно, мне остается сказать не так и много. Перед Александром Ярославичем стояла простая и в то же время очень сложная задача. Надо было подвести войско к расположению врага так, чтобы он и не подозревал об этом. В неожиданном ударе заключалась значительная доля успеха. Как же достиг он этого? Летопись ответа не дает. Но вы, конечно, сами понимаете, что двигаться по Неве или ее берегам было невозможно. Шведы еще издали обнаружили бы такое движение и подняли в лагере боевую тревогу.

Большую помощь Александру оказали местные жители — ижоры. Они знали местность и лесные тропы. Они же непрерывно наблюдали за шведами и обо всем сообщали Пелгусию, а тот докладывал Александру Ярославичу. Шведы задерживались в Ижоре, очевидно, потому, что им надо было с морских судов перегрузиться на более легкие, которые могли бы пройти Невские и особенно Волховские пороги. На то, чтобы достать эти суда, требовалось время.

Новгородские насады двинулись вверх по Тосне. Впереди шли ушкуи с русскими и ижорскими воинами. Правым берегом, равняясь на суда с пешей ратью, направилась конница.

Так прошли они около шести километров. У крутого поворота реки, там, где на ее высоком левом берегу росли могучие сосны, с ушкуев был дан знак остановиться. Все суда пристали к берегу. Здесь в Тосну и теперь впадает ручей, образовавший в прибрежном известняке узкую лощину. Он носит название Широкий и в старые времена, видимо, был гораздо больше.

Отсюда путь лежал на запад через пологую возвышенность к верховью притока Ижоры. В настоящее время он зовется Большая Ижорка.

Дальше войско двигалось вдоль этого притока до его впадения в Ижору. А там уж рядом был шведский лагерь.

К нему удалось подойти незаметно.

Поход войск Александра к шведскому лагерю.

Вся местность в те времена была покрыта сплошным лесом. Впереди войска двигались проводники-ижоры, а поблизости от вражеского стана находились их разведчики, следившие за шведами.

Оставалось определить время нанесения удара по врагу. Оно было выбрано исключительно удачно и, конечно, на основе донесений ижорских разведчиков, сообщавших о распорядке дня в шведском лагере, а именно — во время послеобеденного отдыха. Стоять и ждать вблизи от лагеря было опасно — могли обнаружить. Поэтому где-то на половине пути был сделан привал. А затем с ходу нанесен удар.

— Как это было сделано, я расскажу вам завтра, когда мы будем находиться на месте битвы, — закончил Караев.

— А что, если мы пройдем пешком по пути Александра Невского? — предложил Семен, командир группы.

— Это заняло бы слишком много времени. Ведь отсюда до места битвы километров двадцать пять. К тому же на всем этом пути — а я нынешним летом исходил эти места — не осталось следов того, что здесь двигалось войско.

— А на поле битвы что-нибудь нашли?

— Обо всем этом поговорим завтра. А теперь, если Александр Сергеевич не будет возражать, пойдемте к двум памятникам последней войны.

Когда приблизились к шоссе, ребята обратили внимание на окруженную бетонными надолбами каменную плиту, стоящую на небольшом возвышении.

На обращенной к шоссе стороне плиты — профиль воина в каске. «Здесь в 1941–1944 гг. героически сражались защитники города Ленина».

Обелиск в Усть-Тосно.

— Эти места были ареной крупных боев. Враг стремился прорваться к Ленинграду, — начал Георгий Николаевич. — Он захватил Ивановское и Усть-Тосну. Наши воины, в первую очередь бойцы 4-й дивизии народного ополчения, встали тут насмерть и преградили немцам дорогу к Ленинграду. Места между Тосной и деревней Новой стали могилой для тысяч фашистских солдат и офицеров. Потеряв возможность продвинуться вперед, враг превратил Ивановское и Усть-Тосну в мощный узел обороны, обнесенный многими рядами проволочных заграждений и минными полями.

Владея устьем Тосны, немцы надеялись форсировать Неву, чтобы перерезать «Дорогу жизни» и замкнуть кольцо голодной блокады Ленинграда. В течение всего лета 1942 года немецкое командование стягивало под Ленинград крупные силы, готовясь к новому штурму. По железной дороге и по воздуху были переброшены вновь сформированные и снятые с Западного фронта дивизии, артиллерия, танки…

Но совершенно неожиданно для немцев — то на одном, то на другом участке Ленинградского фронта советские войска стали наносить удары, захватывать вражеские позиции. Гитлеровцы оказались вынужденными направлять на эти места вновь прибывшие силы. Сперва их генералы только пожимали плечами. Когда же они поняли, что это был план нашего командования, стало уже поздно. Их резервы были истощены, и немцы не смогли предпринять задуманный общий штурм города.

В это поражение немцев под Ленинградом внесли большой вклад воины Тосненского участка фронта. В августе 1942 года после артиллерийского огня с берега и кораблей Балтийского флота, после бомбежки с воздуха в Ивановском высадился десантный отряд моряков. Из Усть-Тосны фашисты были выбиты. Но потом их командование бросало в бой все новые и новые резервы, пытаясь восстановить положение. Здесь произошел такой случай: четверо наших связистов оказались в Ивановском впереди своих. Они укрылись в подвале одного из домов и стали по радио корректировать огонь нашей артиллерии. Немцы заметили их и попытались захватить, но отважные воины отбили эту попытку. Четверо суток продолжался поединок. Усталые, голодные связисты продолжали отбиваться и корректировали наш огонь. Наконец, когда враг повел на них наступление со всех сторон и связисты поняли, что им не отбиться, старший из них, Спринцон, крикнул в микрофон: «Мы окружены! Дайте огонь на нас!»

Артиллеристы обрушили свой огонь на участок, где засели связисты. Немцы отступили, оставив у подвала сотни трупов солдат и офицеров. Из подвала с трудом выбрались Тютев, Бубнов и Люкайтис. Тяжело раненного Спринцона пришлось вынести на носилках. Всем четырем было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Ну, а затем в январе сорок третьего года состоялся прорыв блокады, и тут уж врагу стало не до новых штурмов.

С этими словами Георгий Николаевич повел ребят к самому устью Тосны, где стоит обелиск с укрепленными в его основании снарядами.

— Здесь похоронены те, кто отдал свои жизни за Ленинград, — сказал тихо Георгий Николаевич и снял с головы кепку.

Ребята последовали его примеру.

Постояли в молчании. За памятником — небольшое кладбище; утопающее в зелени и цветах.

— Тут покоятся офицеры и солдаты. А вот могила Кларисы Чернявской. Она была одной из тех, кто не жалел ни сил своих; ни жизни для победы над врагом. Клариса вывела из окружения целый эшелон раненых, а им грозила верная смерть. Она сама ходила в атаку, увлекая за собой бойцов. Так в бою она и погибла смертью героя…