Моролинги - Дегтярев Максим Владимирович - Страница 49

— А меня уволят, если я не найду Эппеля.

— Вы детектив?

— Он самый, — я показал ей удостоверение. — Эппель находится под наблюдением психиатров, ему запрещено покидать Фаон. Я ищу его для его же блага. Если до определенного срока он не явится на Фаон добровольно, на него объявят облаву по всей галактике, а потом посадят в психушку.

— Но вы не из полиции… — она внимательно ознакомилась с удостоверением.

— А как вы считаете, психически больному человеку с кем лучше иметь дело — с полицией или с частным детективом?

— С детективом, наверное… — она не была уверена в ответе.

— И я так считаю. Вы остановились на том, что Эппель в конце концов занял нужный ему номер и на этом, вроде бы, успокоился.

— Может и успокоился… Впрочем, на какое-то время я потеряла его из виду. Недорогие номера обслуживают биороботы, а не горничные. Помню, он потребовал заменить робота, сказав, что тот ему хамит. Но роботы не умеют хамить! Если только не научились от постояльцев. Или сами постояльцы их не научили. Находятся же шутники — вроде того, кто отключил сегодня биороботов.

— Так вы заменили робота?

— Сначала нет. Не так-то просто заменить робота-уборщика. Каждый из них привык убирать определенный этаж и определенные номера. Они же учатся на собственных ошибках — как люди.

— А на чужих?

— Вот этого роботы не умеют. Поэтому, наверное, их все-таки можно научить хамить. Роботу, который обслуживал номер Эппеля — ну и соседние номера, разумеется, — мы просто сменили наклейку на корпусе. Эппель закатил скандал. Он сказал, что лучше бы ему отказали, чем так обманывать. Дескать, он не выносит, когда его пытаются надуть.

— А вы что?

— У нас есть один очень сообразительный робот, он обычно убирает люксы, если горничным требуется помощь. Этот робот — один из самых старых, он знает всю турбазу. Пришлось поручить ему убирать номер Эппеля.

— И он согласился?

— Робот? А куда ж он денется!

Хм, справедливо…

— Можно мне взглянуть на номер Эппеля?

Она сделала страшные глаза:

— Что вы, он же занят!

— Я притворюсь роботом-уборщиком. Тащите наклейку, корзинку и роликовые коньки. Я сяду на корточки и…

— Нет, — отрезала она.

— Тогда дайте хотя бы взглянуть на дверь. Я сам сориентируюсь, куда выходят окна. Меня интересует, какой вид из окна ему больше по душе. Это поможет врачам правильно подобрать для него палату в психушке.

Зачем я это ляпнул?

— Знаете что, — возмущенно проговорила она. — Это уже слишком. Я не хочу рисковать работой. И оставьте, наконец, в покое мою спину…

Я опустил руку.

— Хорошо, я исчезаю. Вот, смотрите, беру и ухожу… Кроме нового робота Эппель ничего не требовал?

— Флаер без пилота. Жутко разозлился, когда ему отказали. Грозил, предлагал деньги, снова грозил. Пытался подкупить меня, чтобы я договорилась с пилотами.

— А вы неподкупны?

— Так, — она уперлась рукою мне в грудь, свободной рукою указала направление. — Лифт вон там, лестница — рядом. Выбор за вами.

Я выбрал лестницу. Подумал, что ловить мне здесь больше нечего. Шеф говорит, что два козырных туза в одной колоде напрягают его больше, чем два снаряда в одной воронке.

Виттненгер загнал робота-уборщика в какой-то темный угол и учинил ему допрос.

— Ты, дубина железная, — говорил он скрипя зубами. — Отвечай, узнаешь ли ты кого-нибудь на этих снимках. — И он подносил поочередно два снимка к окулярам несчастного робота.

— Не понимаю, — жалобно отвечал робот. — Пожалуйста, повторите, чем я могу вам помочь.

Я подождал, пока обе реплики повторятся трижды, затем похлопал инспектора по плечу.

— Инспектор, ничья. Кстати, вы забыли предупредить его, что все, что он скажет, может быть использовано против него в суде.

— Он пока не обвиняемый, — возразил инспектор. — Вот ведь скотина кубитная, не хочет говорить, хоть обос… хоть тресни! — инспектор постеснялся робота.

Робот беспомощно хлопал окулярами.

— Господа, мне нужно идти работать, — вдруг опомнился он. — Пожалуйста, повторите, чем я могу вам помочь.

— Вали отсюда, — велел инспектор.

Робот, не переспрашивая, убрался восвояси. Уверен, подобное неформальное указание он уже не раз слышал от клиентов.

— Как успехи? — поинтересовался Виттенгер.

— Пойдемте, поднимемся на стартовую площадку. Если Эппель здесь останавливался, то он должен был воспользоваться услугами местных пилотов. И если мы не станем жмотничать, то обязательно что-нибудь узнаем.

— Ну и помогла тебе твоя гражданская рожа? — ехидно осведомился Виттенгер, когда через полчаса нас вышвырнули за подкуп персонала. — Учитесь работать! Учитесь работать! — передразнивал он меня. — Вот расскажу Шефу, как ты работаешь.

— Отрицательный результат — тоже результат, — вяло оправдывался я.

Пилоты, которых опрашивал Виттенгер ни Бенедикта, ни Шишки не узнали. Старший пилот базы сказал инспектору, что никого не помнит, еще до того как увидел в его руках снимки. Но мне удача улыбнулась. Начав с десятки и доведя вознаграждение до сотни, я узнал от одного из пилотов, что два дня назад он добросил Бенедикта до тропы, ведущей к энергостанции, частично разрушенной и потому необитаемой. Пилот высадил Бенедикта в километре от энергостанции. У Бенедикта был с собой рюкзак и альпинистское снаряжение.

Итак, размышлял я, Бенедикт прибыл в Ламонтанью без приглашения. Сначала он снимает номер, из которого удобно вести наблюдение за ЦРН. Затем предпринимает разведку…

— Что-то вы быстро, — удивился пилот Дуг.

— Не твое дело, — поставил его на место Виттенгер.

Если бы Дуг узнал кого-нибудь на снимках, то Виттенгер ему бы так не хамил. Поскольку мы оплатили два часа аренды, а истратили только час, то оставшееся время покружили над Ламонтаньей. Вид сверху был великолепен, но ничего нового по сравнению с Гималаями или Горным Фаоном я не увидел. Центр Радиокосмических Наблюдений мы обогнули за километр. «Ближе нельзя. Помехи», — так объяснил пилот свой отказ подлететь поближе. Его манера вождения меня порядком утомила. Нас с Виттенгером попеременно охватывало желание сказать «Всё, баста, вези туда, откуда взял.» Возникни подобное желание у нас одновременно, полные два часа мы бы не налетали.

Ощутив под ногами бетон посадочной площадки, Виттенгер двумя способами перекрестился и что-то прошептал.

— Никак не выберете конфессию? — предположил я.

— Предпочитаю поблагодарить всех без исключения. Шму и аят я прочитал еще в полете.

Посадочный диск вместе с флаером опустился вниз, в ангар.

— Послушай, Дуг, — обратился я к пилоту. — Ты, безусловно, классный летчик. Мастерства тебе не занимать — никто не спорит, но нельзя ли арендовать флаер, в котором тебя бы не было? Представляешь, залезаю я в флаер, а там — о чудо! — нет ни тебя, ни кого-либо другого, только автопилот.

— Без пилота флаеры не летают, — услышал я за спиной хрипловатый голос. — Старший смены, — назвал свою должность мужчина лет пятидесяти в замасленном комбинезоне, с красной обветренной физиономией и вороватыми, узко посаженными глазами. — Нельзя без пилота. Если вы заметили, внутри флаера есть такие кнопочки, рычажки. Нажмет пилот на кнопочку — полетит флаер, не нажмет — не полетит, — вкрадчиво объяснял он мне.

Пилот Дуг заржал, обнажив крепкие лошадиные зубы.

— Федр, почему он ржет, неужели ты наконец сказал что-то остроумное? — крикнул Виттнегер, одной рукою придерживая лифт. — Или тебе нужна помощь?

— Сам справлюсь. Возвращайтесь без меня.

— Ну, успеха…

Виттенгер заскочил в лифт, двери с грохотом захлопнулись.

— За это, — я потер пальцами, — полетит и микроволновка.

— Не на Ауре, — возразил старший звена. — На Ауре атмосфера неподходящая.

— А если продать?

— Продать что?

— Флаер.

— Мы флаерами не торгуем, — отрезал он, но тон, каким это было сказано, не оставлял сомнений — флаерами он торгует, да еще как!