Первые искры (СИ) - Криптонов Василий - Страница 25

— Ага, — вздохнула Натсэ и потрогала собственный ошейник.

Меня больно кольнула совесть. Я ведь мог бы попросить и Натсэ освободить. Мог бы, но не просил. Врал себе, что боюсь — она всё же убийца. Врал себе, что Мелаирим не согласится — она всё же убийца. Врал себе, что в этом нет смысла — она всё же должна будет стать жертвой вместо моей сестры. На самом же деле мне было страшно её потерять. Я чувствовал себя не то как парень, с которым согласилась сходить на свидание самая красивая девушка города, не то как мальчишка, которому попал в руки крутой навороченный робот на пульте управления. Ненавидел себя, но понимал, что не могу решиться дать Натсэ свободу.

— Меня нельзя освобождать, — сказала вдруг Натсэ. — Если снять ошейник — за мной придут из Ордена. А если они придут — они своё возьмут.

— Откуда ты постоянно знаешь, что я думаю? — удивился я.

Натсэ пожала плечами:

— Я убийца. Мне положено разбираться в людях.

Потом, помявшись, она спросила, чуть покраснев:

— Хозяин, вы… Вы согласитесь считать этот меч своей собственностью?

— А? — озадачился я.

— Рабам не полагается собственности. Если меч попытаются отобрать, я не имею права даже защищаться. Но если вы назовете его своим…

— Конечно, он мой, — заявил я, сообразив, наконец, что к чему. — Не вздумай никому отдавать и держи при себе!

— Спасибо, хозяин! — просияла Натсэ.

Послышались шаги. В проеме появилась побледневшая Талли. Она бросила на пол разорванный, обугленный ошейник. Потом махнула рукой, и в комнату вошла Ганла, протягивая мой плащ. На ней была какая-то длинная заплатанная рубаха длиной до колен — может, обноски Мелаирима.

— Спасибо! — пропищала она. — Спасибо вам большое, великий маг!

Талли при этом фыркнула, но промолчала.

Я встал, забрал у Ганлы плащ и улыбнулся:

— Меня-то особо не за что благодарить. Без неё, — указал я на Натсэ, — я бы тебя и не нашел. Её благодари.

Лицо Ганлы вытянулось.

— Но ведь… Она же рабыня.

Мы с Ганлой долго смотрели в глаза друг другу. Потом она, видимо, сообразила, что пауза становится неудобной, и отвела взгляд.

— Я всегда буду помнить вашу доброту, господин, — пробормотала она.

— Размечталась. Ничего она помнить не будет, — заявила Талли. — У тебя в голове — отсроченное заклинание, поняла? Сейчас я вытащу тебя наружу, и ты пойдешь домой, но по дороге тебя скрутит, и из памяти выжжет последние сутки. Потом сама будешь решать, что тебе со своей жизнью делать. Хочешь — опять в рабство, хочешь — домой. Попрощались? Вот и миленько. Пошли.

И Талли за руку выволокла девчонку из комнаты.

Я повернулся к Натсэ и виновато развел руками. Натсэ грустно улыбнулась и пожала плечами. Мы сделали, что могли. Глупо было бы надеяться изменить мир, спалив одну халупу с кучкой негодяев.

Глава 20

Талли как ушла с Ганлой, так в тот день больше и не вернулась. Мелаирим вовсе ушел не прощаясь и, как обычно, пропадал до вечера. Мы с Натсэ остались вдвоём на весь день в пустом доме и использовали это время на всю катушку: доели остатки еды, найденные в столовой, и завалились спать.

А вечером нас разбудил почтенный Мелаирим. Он тихо вошел в комнату. Настолько тихо, что от этой тишины у меня во сне что-то в груди ёкнуло, и я проснулся, а Натсэ подскочила и того раньше. Пока я протирал глаза, она уже переместилась на стул на моей половине. Меч лежал перед ней, на столе. Пока еще в ножнах, но я уже видел, как быстро он их покидает при необходимости.

Мелаирим, войдя, устремил на меня тяжелый взгляд и так же тяжело привалился к стене. Я сел на кровати, отчаянно пытаясь придать себе бодрствующий вид. Получалось так себе. Ощущение было всё еще такое, будто барахтаюсь в желе. Ненавижу спать днём после бессонной ночи.

— Город стоит на ушах, — тихо заговорил Мелаирим. — Минувшей ночью кто-то убил трех городских стражников на окраине. Двоих прикончили их же оружием, третьего — медной монетой в один дилс. Потом неизвестные проникли в дом Герлима, профессора изящных искусств, преподавателя академии. Неизвестные устроили настоящую бойню, убили, в числе прочих, сына Герлима, его самого оглушили, а дом — сожгли. Ходят настойчивые слухи, что работали маги Огня из Ордена Убийц. Скажи мне, Мортегар, когда я говорил тебе, что магию Огня нельзя использовать вне вот этого места, тебе что-то было непонятно?

Вопрос был с подвохом, и я выбрал наилучшую стратегию: глубокомысленно промолчал. Потом, спохватившись, ещё понуро опустил голову. То, что в школе я не возглавлял списки популярности, не делало меня пай-мальчиком, любимцем учителей и родителей. Я нередко бесил и тех, и других. Порой на меня орали, а иногда говорили вот так, как сейчас. Мол, что же ты делаешь со своей жизнью, Мортегар, ты же понимаешь, что назад пути нет, и мы уже устали за тебя бороться.

Первые раз десять такое берет за душу. Но потом замечаешь, что время идёт, а ты так и не сидишь на помойке с грязным шприцем в вене, расковыривая твёрдый шанкр на губе. В общем, слова Мелаирима на меня мало подействовали. В них меня только одно зацепило. Этот лысый маньяк — профессор изящных искусств? Учитель?! Офигеть, у них тут преподавательский состав. Тайный маг Огня, планирующий революцию, садист и извращенец, убивающий рабынь... Кто ещё? Даже узнавать страшно.

Мелаирим помолчал, давая мне возможность раскаяться, потом перешёл к следующему этапу:

— Ты подвёл нас, Мортегар. Ты подвёл не только меня и Таллену, ты поставил под удар саму нашу миссию.

Тут он опять выдержал паузу, видимо, ожидая от меня извинений.

— А вы меня похитили из моего мира, — тихо сказал я, ощущая закипающую злобу. — Убили мою сестру. Сожгли мой дом, оставили безутешных родителей.

— Мы дали тебе магическую силу! — заорал Мелаирим, стукнув кулаком по стене. Красивый жест, если бы не черная печать, проявившаяся на тыльной стороне ладони. Вряд ли ему было больно.

— Я ее использовал, чтобы спасти свою подругу. И впредь буду поступать так же. В моем мире у меня и половины шанса не было вести себя, как полагается настоящему человеку, но здесь я иначе жить не намерен. А если вы не хотите, чтобы я пользовался магией Огня, так дайте мне печать Земли.

Мелаирим явно опешил от такого предложения. Впрочем, подумал он быстро.

— Этого не будет, — заявил он.

— Тогда я и ранг свой прокачивать не буду, — огрызнулся я. — Какой прок от магии, которой можно пользоваться только ночью под одеялом?

— Можешь делать всё, что угодно.

— Правда? — озадачился я.

— Из-за вашего дебоша в городе объявлено чрезвычайное положение. Стража усилена магами. Проверки и комиссии трясут всех, и это лишь начало. Я не могу позволить себе рисковать, поэтому, пока всё не утихнет, сюда не вернусь. Таллена тоже. Всех студентов, начиная со второго курса, частично привлекли к усилению, частично держат под наблюдением. Болота ещё эти… — Последнее он сказал как бы и не мне, просто в сторону, но тут же спохватился и вновь уставился на меня: — Не знаю, сколько это займет. Неделю, две, месяц… Два месяца, — сверкнул он глазами, намекая на крайний срок возвращения сестры. — У тебя будет время подумать, Мортегар. Подумать, чем ты предпочитаешь заниматься в одиночестве, под землёй. Прокачивать ранг, чтобы стать настоящим магом, или играть в гордость. Прощай!

Мелаирим развернулся и ушел. Преподаватель из него был, скажу прямо, так себе. Запереть в одном помещении двух подростков разного пола и всерьез рассчитывать, что они будут делать уроки — не самый гениальный ход. За два-то месяца с Натсэ, пожалуй, даже я на что-нибудь, да отважусь. Тем более, у неё скоро вообще одежды не останется.

Но вот прямо сейчас, когда Мелаирим ушел, меня начал тревожить другой вопрос, более насущный. А именно: чем мы тут будет питаться? Вряд ли Мелаирим об этом не подумал. Хотя… С него станется поморить голодом неделю-две, а потом явиться спасителем, с окороком в руках и улыбкой на усатой роже. Мужик человеческие жертвы запросто приносит, почему бы и нет.