Первые искры (СИ) - Криптонов Василий - Страница 23

Заклинанием «Усмирения» я мог совершенно точно погасить свечу, или даже факел, но это пламя только слегка качнулось в противоположную от меня сторону, а усмиряться и не думало.

85

82

79

Где-то там, за этой стеной пламени, осталась Натсэ, а у меня не хватало силенок её вызволить. Но я еще использовал не все доступные мне заклинания.

— Огненная Ширма, — шепнул я.

Этого мне еще не доводилось пробовать, заклинание требовало масштабов, вот прямо как сейчас.

Огонь будто изменил своей природе, будто превратился в занавес, укрывающий происходящее от моих глаз. Мне пришлось забраться на подоконник, сесть на него, чтобы продолжать. Я двумя руками сделал движение, будто раздвигал шторы на окне.

И шторы раздвинулись. Как раз вовремя, чтобы пропустить Натсэ. Она уже стояла на ногах и, увидев просвет, бросилась в него. Я даже испугаться или обрадоваться не успел — Натсэ рыбкой сиганула в окно, врезалась в меня, и мы кубарем покатились по траве, по осколкам. Остановились, врезавшись во всё еще бесчувственное тело лысого на сырой земле.

— Зачем ты вернулся?! — заорала Натсэ, забравшись на меня сверху и прижав руками к земле.

— За тобой, дура! — рявкнул я.

Сила Огня использована на максимальную величину 25. Текущая сила повысилась на 4

Текущая сила Огня: 12. Пиковая сила Огня — 25

Четыре заклинания продолжают использовать магический ресурс:

Перемещение

Умножение

Усмирение

Огненная Ширма

Остановить? Да/Нет

Магический ресурс: 70

66

62

Я лихорадочно ткнул мысленным пальцем «Да», и число застыло на отметке «60», после чего постепенно поблекло и растаяло.

Натсэ приходила в себя. Она глубоко задышала, несколько раз моргнула и слезла с меня. Выглядела она ужасно. Лицо в ссадинах и порезах, один глаз заплыл, на губах чернела запекшаяся от огня кровь. Блузка, у которой еще до того кто-то оторвал рукава, выглядела и вовсе плачевно. Весь низ изодрали и изрезали, юбке тоже досталось.

Но выскочила Натсэ, как оказалось, не с пустыми руками. Она подняла с земли тот самый изогнутый меч, который отобрала у первого напавшего. Меч был в деревянных ножнах и даже с какими-то поясками, назначение которых я понял тут же: Натсэ быстро и ловко привязала ножны за спину.

— Нужно как-то погасить всё это, — сказал я, глядя в бушующее пламя, вырывающееся из окна. Оттуда уже не доносилось криков.

— Если такова воля хозяина, — сказала Натсэ.

По её тону я понял, что предлагаю чушь, и решил подчиниться. Мы подхватили лысого, оттащили его поглубже в сад. Так, чтоб точно не сгорел, и чтобы те, кто прибежит тушить пожар, точно не нашли.

Потом я направился по дорожке к воротам. Натсэ шагала следом за мной.

— Я только что убил кучу людей, — сказал я.

Пока это были просто слова. Они не проникали глубоко в душу. Пока еще меня потряхивало от пережитого волнения, от этого неповторимого чувства: я использовал магию в настоящем бою и победил!

— Вам не обязательно было это делать, — заметила Натсэ.

Я поднял руки на ходу. Они дрожали. Теперь я немножко понимал магов трех стихий, которые решили загнать Огонь в подземелья. Такая сила… Даже с таким ничтожным рангом, как у меня… Огонь убивает, вот и всё. Это как оружие массового поражения. Без шансов.

Ганла стояла там, где я её оставил. Даже, кажется, в той же позе, с такими же вытаращенными от ужаса глазами. Натсэ, привалившись к стене, надевала сапоги. Я смотрел на вспыхивающее над деревьями зарево от пожара.

Я — убийца…

Какое-то опустошение поселилось в сердце. Нет, я не сочувствовал тем людям, которые нашли свою смерть в огне. Они служили подонку, и сами были подонками не меньшими. И даже если в этом мире такие подонки могут считаться примерными гражданами, я всё равно не стал бы переживать из-за их смертей.

Тут было что-то другое. Как будто одновременно с убийством я оторвал кусок и от своей души. Слабый, нежный, беззащитный кусок сгорел в Огне, и на его месте я чувствовал пустоту. Со временем — я уже сейчас знал об этом, — на его месте появится что-то новое, что-то более грубое. И я стану другим. Я уже становился другим. Более сильным, более жестоким и невыносимо более взрослым.

Взрослеть — больно. Такая простая мысль почему-то мне в голову никогда не приходила. Раньше я был уверен только в том, что взрослеть — скучно. Никто никогда не говорил мне, что взросление — это похороны детства.

— Вам бы выпить, хозяин, — со знанием дела заметила Натсэ, глядя на моё лицо.

И тут же принялась шарить по карманам лежащих у ворот трупов.

***

Обратно мы шли другим маршрутом. Я всё ещё не ориентировался в городе и слепо доверял Натсэ. Она шла уверенно, хотя то и дело пошатывалась. Досталось ей там всё-таки…

Остановившись у закрытой лавчонки, она принялась колотить в дверь кулаком. Колотила долго и упорно, пока заспанный голос с той стороны не разразился чудовищной бранью.

Натсэ что-то быстро и резко сказала — я не прислушивался — и тут же в двери отворилось маленькое окошко. Она сунула монеты, а взамен получила бутылку.

— У нас тоже так после одиннадцати водку продают, — заметил я машинально.

Натсэ взяла бутылку левой рукой, а ребром правой ладони нанесла удар. Горлышко улетело в ночь и где-то сиротливо звякнуло.

— Возьмите.

Я сморщил нос, отвернулся. Пахло из бутылки не очень.

— Хозяин. Вы же знаете, что я из Ордена Убийц, — терпеливо сказала Натсэ. — После первого раза почти всех трясёт дня три, а то и неделю. В первый день лучше всего напиться, поверьте на слово. Потому что иначе вам захочется напиться во второй или третий день. И тогда остановиться будет трудно. Лучше сейчас. Через «не хочу».

Да уж, добро пожаловать в мир взрослых… Что ж, доверюсь ей и в этом. Кому мне, в конце концов, доверять, если не Натсэ? Учитывая то, через что мы прошли, она теперь вообще моя лучшая подруга.

Я взял бутылку и, запрокинув голову, сделал несколько больших глотков, стараясь не обращать внимания на вкус. Нутро горело огнём, я поперхнулся, желудок скрутил спазм.

— Не так быстро. — Натсэ отобрала бутылку и сама отпила немного.

Мы постояли еще минуту. Я постепенно приходил в себя. В голове зашумело, мысли из мрачных сделались какими-то ленивыми, усталыми.

— Что со мной теперь будет? — вздохнула у меня за спиной Ганла.

Я вздрогнул. Ганла! Надо же. Совсем про неё забыл. Судя по широко раскрывшимся глазам, Натсэ тоже о ней не думала.

— Надо снять ошейник, — сказала она. — Лысый проваляется ещё часа четыре, если его не найдут. Но чем скорее — тем лучше.

— Мы освободим тебя, Ганла, — провозгласил я, положив руку на плечо дрожащей девчонке. — Ты снова будешь свободной и вернешься в свою семью.

Выпитое придало сил мне и Натсэ. Мы быстро вышли из города, дошагали до приметного холмика. Натсэ остановилась и посмотрела на меня — открывай, мол. Я, спохватившись, запустил руку в карман и…

Вынул пригоршню глиняных крошек.

— Упс, — сказал я, ошеломленно глядя на останки печати. — Это, наверное, когда ты меня с подоконника сбросила.

Глава 19

Это был тот неудобный момент, когда в команде нет ни одного человека, способного взять ситуацию в свои руки. Натсэ не владела магией, да к тому же была, так сказать, вне социума. То же самое касалось и Ганлы, которая и до порабощения не была магом. Ну и я. Я был магом Огня нулевого ранга. Поскольку поблизости ничего не горело, я даже в скульптурки поиграться не мог.

Что нам оставалось? Мы сидели на холме и ждали, пока где-то под землей, под академией проснутся Мортегар и Талли, хватятся меня, начнут бегать, суетиться, думать, и, может быть, кому-нибудь из них придет в голову…

— Должны сообразить, — сказала Натсэ. — Ты пропал, печать пропала. Значит, вышел через какой-то из недавних ходов. Проследят наверняка обычный маршрут Мелаирима из академии до дома, ну и этот. Главное, чтоб лысый не очнулся…