Вспомнить все (СИ) - Северный Михаил - Страница 33

И тут бльь….

Чертов башмак подводит и я спотыкаюсь только разогнавшись. Как в балете расставив руки лечу вниз, а справа летит красный бус и я вижу красную круглую морду за рулем. "Водители выбирают похожие на себя машины?" – мелькает последняя мысль, и я уже на спине. Больно ударяюсь задом и спину пронзает острая боль от поясницы до шеи.

Слышен визг тормозов и я вижу Хана. Вижу его озверелую лысую морду, вижу его пальцы в обрезанных перчатках, вижу подошвы его обуви. Как в замедленной съемке он завис надо мной и медленно опускается вниз. Красная машина медленно разворачивается вправо и медленно клонится в бок, а пластиковый стаканчик с кофе медленно планирует в кабине перед красным лицом шофера, беззвучно кричащим и летящим вправо.

Вот так запоминается все вокруг в критической ситуации, но на самом деле это микросекунды. Через секунду Хан приземляется и ноги его у моей головы, хватает меня под мышки и говорит что-то грубое, а потом приседает и взлетает вверх и я взлетаю с ним. Переворачивающаяся машина остается позади, а мы как в сказке летим назад к задравшему голову вверх Тому, который стоит у буса и уже открывает дверь.

Через мгновение солдат с грохотом опускается, поднимая в воздух тучу пыли, и с силой швыряет меня в машину, как сумку полную одежды для стирки. Я влетаю внутрь (хорошо, что не ногами вперед) и головой врезаюсь в стенку, обшитую тканью. "Будут бить" – мелькает последняя мысль перед наступившим мраком.

Глава 12

– Аленушка!

– Иванушка!

– Аленушка!

– Иванушка!

Голоса доносятся где-то с той стороны леса Перекрикиваются девушка и парень судя по голосам. Заблудились что-ли? Я лежу не открывая глаз и греюсь на солнышке. Помогать им не нужно, детки пусть себе шалят. Любовь-морковь. Молодость и красные шаровары. Пусть себе бегают, в прятки играют. Лишь бы детишек не завели до Масленицы.

– Аленушка!

– Иванушка!

– Аленушка!

– Иванушка!

Уже напряглись голоса, то. Лес он вроде и дружелюный днем, но может напугать неподготовленных влюбленных. А если Леший с Травником шалить начнут, то тут только держись.

– Влад, – лениво говорю и открываю глаза, жмурясь от солнца, – может им помочь надо? А то бегай потом вечером.

Закрывая свет прилетает черный кулак и бьет в лицо, ломая нос.

– Вставай, игроман. Приехали!

Я, просыпаюсь, глотая кровь.

Добро пожаловать в реальный мир. Рядом сидит Хан и ухмыляется. Том мне нравился больше, но сейчас он за рулем. Хан замахивается и я выпрямляюсь, сажусь и демонстрирую покорность и полную готовность слушать.

– Неплохо вы прыгаете, – говорю, – тренировка?

Он ухмыляется и молчит. Я чувствую боль в руках понимаю, что связан. Из носа течет кровь и по подбородку стекает на грудь, пачкая кофту.

– Плохо отстирывается, – говорю, – пятно будет.

Машина останавливается и Том оглядывается через плечо, а потом смотрит на Хана.

– Надо его в порядок привести. Приехали.

Здоровяк кривится, но лезет в бардачок над головой и достает влажные салфетки. Кидает мне и выходит. Потягивается и захлопывает дверь.

– Вытри кровь с лица и готовься к обмену.

Я медленно вытираю лицо и смотрю во все глаза. Мы встали перед Каменным мостом, не заезжая на него. Знаю его. Пятьдесят километров от города. Когда-то чего-то там соединял. То ли графства, то ли королевства. Сейчас просто высокий мост через обрыв. Семьдесят метров, если не ошибаюсь. Очень высоко и не мало трупов бандиты тут сбросили в реку. Сейчас правда банджиджамперы прыгают добровольно, вон и площадку оборудовали под свои нужды. Калиточку закрывают на замок, чтобы случайно никакой пьяный не вывалился. А сколько здесь татар в свое время скинули, а немцев. Короче мост пережил многих и еще многих переживет. Его даже не реставрируют, потому что на совесть сделано. Куда там пирамидам равняться.

– Обувайся, – Том швырнул мне какие-то тапочки чуть не бумажные. Хорошо, что не белые, – Выходи из машины и медленно иди на ту сторону. Там тебя ждут.

Потом он подал знак напарнику и отвернулся. Тот открыл дверь и молча посмотрел на меня. Ветер чуть не вырвал тапок из рук, еле успел подхватить и натянуть под пристальным взглядом здорового. Ветер тут всегда такой пронзительный. Высота все-таки птичьего полета.

Мимо нас пронеслась машина и загремела по мосту.

– Выходи.

Я выхожу и оглядываюсь по сторонам. Прохожих, как и ожидал никого нет. Машины ездят, но сейчас только одна мост пересекает. А вторая стоит на той стороне моста. Черный бус Wolswagen. Около него люди стоят и в нашу сторону смотрят.

– Иди, – сказал Хан, – на ту сторону.

Ветер свистит в ушах, с дороги взлетает серая туча пыли. Я стою, не могу двинуться.

– Иди, – повторяет Хан и щелкает затвором.

Иду. На той стороне оживают и говорят о чем-то. А у меня в голове звучат голоса. Останавливаюсь около Хана и приседаю.

– Ты чего?

– Шнурки развязались, – говорю и смотрю на свои тапочки. Вояка легонько наподдает мне ногой и я встаю не переставая слушать голоса в голове.

– Ну типа пока? – говорю. Хан краснеет, я вижу, что он еле сдерживается, но так приятно потроллить дебила, который ничего не может тебе сделать. Товар доставить нужно целым.

Дверь открывается и высовывается Том. Во рту сигарета, во взгляде недоумение:

– Чего он встал? Подгони его, люди ждут.

– Спокойствие, – говорю и отхожу от пыхтевшего здоровяка, – только спокойствие. Я вас слушаю.

– Хорошо, что слушаешь, – говорит Том и закрывается в машине. На самом деле это я не им. Это ответ голосам в голове.

Встаю на мост и медленно иду по правой стороне. Слева проезжает белый Москвич. Когда-то был белым. Пыхтит и издает страшные звуки. Через стекло на меня смотрит пенсионер в белой панамке, а на задних сиденьях дети сидят, наверное внуки.

Я чувствую, что кровь опять пошла из носа и останавливаюсь, чтобы размазать красный пузырь, надувшийся в правой ноздре. У детишек испуганный вид, я улыбась и отворачиваюсь. Не нужно останавливаться на этом мосту, здесь плохие люди. Я сам справлюсь. А голоса в голове мне помогут.

Медленно иду по мосту и рукой держусь за перила. Иногда оставляю красные пятна, после того как вытираю нос.

Ветер дует как с цепи сорвался. Хорошо, что влево иначе улетел бы я прямо в пропасть. Волосы на голове стоя дыбом и склоняются то вправо, то влево. В черном бусе открыли боковую дверь и ждут.

Я оглядываюсь: кабина Форда наполнена дымом, мои похитители сидят двое впереди и усиленно травятся. Том говорит по телефону, я вижу на противоположной стороне один тоже держит трубку у уха. Может это они и общаются?

Крепче держусь за поручни и смотрю вниз. Голоса в голове не отстают. Говорят и говорят, советуют и убеждают. Далеко внизу журчит речка и отсюда даже не слышно ее шума. Под мост нырнула большая птица.

Я продолжаю идти и вижу, что от стороны принимающих вышел здоровяк и уже вступил на мост. Встречает типа. Хлеб-соль.

По правую руку приближается площадка для банджиджампинга. Калитку забыли закрыть и она хлопает на ветру. Вот бараны. А не дай бог какой ребенок забредет. Два шага по мостику и все.

Встречающий меня ускоряется и я могу его разглядеть. Спортивного вида чел, лысый, весь в черном. Типичный бандит, только улыбается. Чуть руки не потирает. Не задохнись от счастья, урод.

Я придерживаю калитку рукой и выхожу на площадку.

– Эй! – кричит лысый и бежит ко мне.

Хлопают двери буса и выскакивают Хан с напарником. Они тоже бегут. С той стороны тоже засуетились. Я встаю на железный мостик для прыжков и он страшно вибрирует под ногами. Ветер не успокаивается и создает все новые прически. Ветер набивается под кофту и надувает ее.