Призраки в Берлине (СИ) - "Serge Orloff" - Страница 13

Половина дела была сделана.

16.45 Угол Вильгельмштрассе и Фоссштрассе

- Колесов, настал твой час, - пафосно сказал Таллер, похлопывая его по плечу.

Они стояли в тёмном подвале над бункером, и в отблесках пламени лицо Таллера напоминало Мефистофеля в какой-то адской опере.

- Ты хорошо запомнил, что должен передать? – в который раз спросил Таллер.

- Да. Только я не совсем понимаю…

- Чего ты не понимаешь?

- Я не понимаю, мы захватываем Гитлера или, наоборот, спасаем его?

Таллер рассмеялся в ответ.

- А для чего ты идёшь на наши позиции, дурачок? Чтобы вывезти этого злодея отсюда. Какие могут быть сомнения?

- Почему сами немцы нам в этом помогают? Какой им смысл выдавать Гитлера?

- Хорошо, я тебе объясню. Только под большим секретом, хорошо? Мюллер – наш человек. Ты понимаешь? - многозначительно намекнул Таллер. Благодаря своему положению, он один сумел проделать для нас огромную работу. Нам осталось самое малое – быстро эвакуировать тело этого мерзавца из бункера.

Колесов где-то читал, что по одной из исторических версий Мюллер работал на советскую разведку, однако верил в это с трудом. Он считал это чем-то из области фантастики. Однако, теперь Талль неожиданно подтвердил правдивость этой версии. А можно ли верить самому Таллю? – задумался он. А что, если он, действительно, бывший эсэсовец, и в прошлое отправился только ради того, чтобы спасти Гитлера? Ведь Алексей в своих руках держал его досье. Почему он не поверил своим глазам? Наверное, потому, что это тоже показалось ему фантастикой, каким-то уж слишком перекрученным сюжетом. В реальной жизни он знал Талля как своего начальника, который платил ему зарплату. Всё остальное Колесов считал паранойей. И теперь, стоя в горящем подвале бункера, его не покидало ощущение, что он по уши погрузился в эту паранойю.

- А этот генерал Монке? Он тоже работает на нас? – продолжил допытываться Алексей.

- Мюллер использует его вслепую. Он заставил Монке поверить в реальность его плана прорыва. А на самом деле – это ловушка. Но об этом знаем только мы с тобой и больше никто.

Колесов стоял напротив пролома в стене, через который ему предстояло выйти на Фоссштрассе. У него за пазухой был флаг парламентёра, рукописный план Монке и записка от Таллера. Он уже изготовился вынырнуть на улицу, когда Талль еще раз проинструктировал его:

- Запомни, самое главное – это сообщить им о «Семёне». Пусть они первым делом свяжутся с военной разведкой. Там знают, кто такой Семён.

- Я понял, - ответил Алексей и прошмыгнул в дыру.

Не считая двух горящих штабных легковушек, правительственная Фоссштрассе была абсолютно пуста. Колесов побежал в сторону противоположного здания, то и дело перепрыгивая через разбросанные по асфальту горящие головешки. За своей спиной он услышал голоса бегущих сзади людей. Оглянувшись, он увидел сзади ту самую влюблённую парочку, которую он застал в туалете. Они перебегали улицу, взявшись за руки, при этом были сильно пьяны и смеялись от каждого взрыва. Перейти вслед за Колесовым Вильгельмштрассе влюблённым было не суждено. Снаряд упал на угол дома, у стены которого они решили ещё раз поцеловаться.

Когда дым над мостовой рассеялся, парочки уже не было.

Красивая смерть, подумал Алексей.

Сады на противоположной стороне улицы, как предупредил его Монке, были пристреляны, поэтому ещё у самой ограды Колесов поднял над головой развёрнутый кусок белой материи. Демонстрируя свой флаг, он медленно вошёл во двор.

- Кам цу мир, - закричали ему откуда-то.

Колесов не знал, в какую сторону идти дальше и замялся на месте.

- Кам цу мир, - повторили снова.

На этот раз он определил, откуда шли команды, и двинулся по направлению к одинокому дереву в саду. Не дойдя до него нескольких метров, он был схвачен чьей-то рукой и с силой затянут в ближайший подъезд.

-Никакого Семёна они не знают, - положив трубку оперативной связи, сказал полковник Клименко, принимая у себя в комнате Колесова.

- Его знают только в Москве, в штабе РазведУпра. Надо связаться с Москвой, - Алексей точно повторил заученный по требованию Талля текст.

- Может, мне самому Сталину позвонить? У вас у самого есть какие-то соображения насчет этого Семёна?

Кто прятался за этим кодовым именем Алексею было неизвестно. Судя по рассказу Талля, это мог быть сам Мюллер. Но если он назовёт это имя, то кто ему поверит? Он и сам в это не верил.

- Я не знаю, - ответил Алексей.

- Кем вы уполномочены на переговоры?

- Этого человека вы все равно не знаете.

- Нам все поголовно известны. Назовите имя.

- Талль. Если это о чём-то вам говорит, - с лёгкой улыбкой ответил он.

- Может быть, Таллер? – сразу уцепился Клименко.

- В бункере его, действительно, называют Таллер, но я знаю его как Талля.

Клименко извлёк из своего стола толстый альбом, быстро его пролистал и на нужной странице протянул Колесову:

- Этот?

В розыскном альбоме была вклеена фотография, на которой Талль был изображен в чёрном эсэсовском мундире, та самая, которую он уже видел в здании РСХА.

- Да.

Клименко поднялся с кресла и начал задумчиво ходить по комнате.

- Почему вы сказали про Таллера, что мы «всё равно его не знаем»?

- Потому что в Берлине он человек случайный.

- Как это понимать?

- Призрак, если хотите.

- Ничего, найдём.

- Вы не поняли. Это не тот Таллер, которого вы ищете.

- Вы же признали его по фотографии.

- Да, они очень похожи. Практически, на одно лицо… Может быть даже…

Колесов хотел сказать «может быть, даже это один человек» и тут же осёкся, настолько сильная догадка его осенила.

Почему, собственно, он не допускал мысли, что тот эсесовец и директор его агентства не могли быть одним человеком? Только потому, что они принадлежали разному времени? Только потому, что он не верил в мистику или переселение душ? А чем же, как не мистикой, были все эти путешествия в прошлое? Разве он сам, Колесов, здесь, в Берлине, не тот же, что и в Москве?

- А кто такой Таллер? – придя в себя после раздумий, спросил Алексей.

- Наверное, вам лучше знать, - демонстративно захлопывая свою розыскную папку, ответил полковник.

- Не уверен, - сам себе признался, наконец, Алексей

- До какого времени они ждут ответа? – спросил Клименко.

- Таких условий не ставилось.

- Что это за люди? Чего они хотят? Что это еще за антифашисты такие в бункере выискались?

- Насколько я понял, они имеют какое-то отношение к советской разведке. Поэтому они и просили, чтобы вы в первую очередь соединились со штабом РазведУпра.

- Почему я должен вам верить? Чем вы можете подтвердить, что не блефуете?

- В 16.45 выстрелом из пушки в обозначенном на схеме месте они образуют пролом, к которому должны подойти ваши танки.

- Это ничего не значит, - ответил Клименко, но всё-таки взглянул на свои трофейные швейцарские часы.

- На самом деле, я не переговорщик. Я парламентёр и не посвящен в детали плана. Но я своими глазами видел тело Гитлера у стены.

- Он был жив?

- Да?

- Откуда вам это известно?

- Рядом с ним было двое врачей, ставивших ему капельницу.

- Почему они не могут пешком выйти на мои позиции?

- Я не знаю.

- Передайте им, что танков не будет. Можете идти.

В этот момент в комнату вбежал артиллерист с наблюдательного пункта:

- Товарищ полковник! Они взорвали пролом. Ровно в 16.45.

Уже на выходе из комнаты Клименко окликнул Колесова.

- Хорошо, с вами пойдёт мой парламентёр, чтобы оценить обстановку на месте.

Ети его в корень, может, рискнуть, - подумал Клименко. Эти черти, конечно, ведут какую-то игру. А что, если прикинуться дурачком и подыграть им, а самому бросить в пролом штурмовую группу? Если она сумеет там закрепиться, я первым войду в бункер. Чёрт, а ведь это может выгореть.