Злолушка или Сестрицы - тоже люди! (СИ) - Шеина Александра - Страница 25

— Денис, — я растерянно тронула рукав его куртку, но парень не отреагировал. — Все хорошо?

— Хорошо, — буркнул он, — просто у нас с тобой сегодня не лучший вечер.

3.3

Вернувшись домой утром, я постаралась прошмыгнуть в комнату как можно незаметнее. Мама теперь была в курсе, что я работаю, да и вчера вечером я написала ей сообщение, напоминая о своей смене в баре. Не хотелось, чтобы она волновалась. А вот Рите так и не ответила, хотя девушка звонила еще несколько раз за вечер.

Уснуть не удалось. Из головы не уходили дурацкие мысли, которые никак не подпускали ко мне сон. Провозившись пару часов между сном и явью, я встала по звонку будильника еще более уставшая, чем до этого. Мама с Андреем ушли полчаса назад, а мне предстояло в очередной раз столкнуться с сестрой. Но на этот раз уходить без завтрака в университет, только, чтобы не пересечься с Ритой, я не собиралась. Есть хотелось ужасно.

Березина, как я и предполагала, сидела на кухне, уплетая шоколадное печенье и увлеченно читая какой-то очередной заумный учебник. Увидев меня, девушка поперхнулась и закашлялась. Я только раздраженно фыркнула, наливая в стакан воды и протягивая Рите.

— Спасибо, — еле слышно отозвалась та, успокаивая, наконец, дыхание.

Сделав вид, что не услышала ее благодарностей, я постаралась как можно быстрее разобраться с кофе и покинуть кухню, перед этим утащив из вазочки пару штук ароматного печенье.

— Кира!

Ну вот и что ей молча не сидится? Неужели не видно, что я не хочу с ней разговаривать?

— Кира, постой, пожалуйста. Давай поговорим.

Чувствовать себя истеричной стервой было тошно, но внутренняя вредность помешала ответить девушке. Я в пару глотков одолела бодрящий напиток, впопыхах натянула кроссовки, пуховик и шарф и молча вышла за дверь.

Пока добиралась до университета пыталась дозвониться до Дениса. Парень не отвечал, и, судя по времени, когда последний раз заходил в социальные сети, спал крепким сном. Почему-то стало грустно. Князева хотелось увидеть. Тем более, два дня будет не наша смена, а значит, если Денис решил отлежаться дома, то встретимся мы только к выходным.

Я расстроилась, но решила не подавать виду. Ника и Лиля, встретившие меня рядом с университетом о чем-то оживленно спорили. Вернее, это Ника что-то доказывала Синицкой, повысив голос и яростно размахивая руками.

— Нет, я тебе говорю! Синицкая, он настоящий и это тебе! — если бы не большое количество дорого тонального крема на лице Игнатьевой, я бы точно утверждала, что девушка покраснела от взволнованности. Глаза у нее блестели так, как будто она рассказывала подруге про готовящийся государственный переворот.

Лиля же была сильно удивлена и растерянно. Она то смотрела на возбужденную подругу, то переводила остекленевший взгляд на руки, в которых крутила маленькую темно-синюю коробочку с бархатной лентой.

— Ник, а может, все-таки это не мне? — с надеждой тихо спросила Синицкая

— А кому? Папе Римскому? Или у тебя в рюкзаке пункт приема для голубиной почты?

Лиля покраснела и тихонько выдохнула, сильнее сжимая в руках коробочку

— Что у вас тут случилось?

Девушки подняли на меня глаза.

— Привет, — потерянно чмокнула в щеку Лиля. — Тут…

— Тут вот, — махнула рукой Ника, повторяя жест подруги и приветственно обнимая меня, — у Лили появился таинственный поклонник, а она все отнекивается.

— Я не отнекиваюсь, — еще сильнее растерялась Синицкая. Девушка подняла на меня взгляд и произнесла с тоскливой надеждой: — Кира, я думаю, это не мне.

Дрожащей рукой девушка протянула мне коробочку. Я послушно взяла, сгорая от любопытства, и, открыв, не смогла сдержать удивленного восклицания.

— Вот тебе и «ого!» — подтвердила Игнатьева. — Представляешь, какие нашей подруге подарочки дарят! А она все секретничает!

Лежащий внутри браслет, даже ничего не соображающей в ювелирных украшениях мне, показался неправдоподобно дорогим. Золотой, обсыпанный камнями разной величины и цвета, он будто бы сошел с картинок книг по истории. С руки какой-нибудь великой королевы, не меньше. Золото блестело в солнечных лучах, а камни казались настолько драгоценными, что тут же захотелось спрятать его куда подальше. Как будто прямо за кустами сидел вор и следил, чтобы подойти и отнять украшение, предварительно тюкнув по голове.

— Антиквариат! — со знанием дела выдала Игнатьева. — Красотища!

Если с первым утверждением я была согласна, то со вторым можно было поспорить. Браслет, конечно, был безумно дорогой, но точно не красивый. Казалось, его создатель сделал весь упор исключительно на количестве и качестве камней, но совершенно позабыл про вкус и изящество. Работа была грубоватой и чрезмерно напыщенной. Хотя, может, это я ничего не понимаю.

— Лиля, а кто тебе его подарил?

— Я не знаю! — отчаянно воскликнула подруга. Губы у нее задрожали, и девушка неожиданно уткнулась лицом в светлые варежки.

Мы с Никой растерянно переглянулись. Синицкая, совершенно точно, собиралась плакать.

— Лиль, ты чего?

Я испуганно захлопнула коробочку и положила руку на вздрагивающее плечо подруги. Ника топталась рядом, испуганно теребя ворот светлой шубки. Игнатьева сама никогда не плакала и понятия не имела, что делать с чужими слезами.

— Лиля, прекрати! — уже тверже сказала я. Синицкая, к тому времени, начала громко хлюпать и, кажется, намеревалась вдаться в истерику.

— Я не знаю от кого это… — бормотала она, яростно всхлипывая. Я крепко обняла девушку, пытаясь успокоить, а она продолжала тихо причитать уже мне в плечо, — я не знаю, девчонки! Это такая дорогая вещь… Это так страшно… Я же и повода никому… Я же никогда…

Я растерянно обнимала Лилю и вопросительно смотрела на Нику. Игнатьева в тот момент все еще топталась рядом и одним своим гневным взглядом отгоняла зевак, которые с интересом наблюдали за развивающейся сценой и делали попытки подойти ближе. Однако тут же разворачивались, как только Ника посылал в их сторону злобные флюиды.

— Ну-у-у, — неуверенно протянула наконец, понимая, что от Игнатьевой особой помощи не дождешься, — Лиль, может она и не дорогая вовсе? Может, подделка? Давай сходим сегодня в антикварный? У меня как раз там дела.

Ника, видимо, по началу, собиралась поинтересоваться, какие это дела могут быть у меня в антикварном магазине, но смолкла под моим тяжелым взглядом.

— Вот именно! — поддакнула она, а, когда я отпустила все еще всхлипывающую Лилю, смяла ее в своих объятиях. — Не дрейфь! — излишне бодро проговорила девушка, — если хочешь, я этого поклонника найду и сверну в трубочку, хочешь? Будет не поклонник, а покойник!

Лиля сейчас явно шуток не воспринимала, и хотела просто успокоиться и забыть про дурацкий браслет, но от предложения Игнатьевой, на всякий случай, отказываться не стала. При всей её стервозной натуре, Ника и правда могла за нас «свернуть в трубочку» кого угодно.

До конца занятий мы досидели с огромным трудом. Мысли о странном подарке для Синицкой не покидали никакого из нас. Но все стало еще хуже, когда Лиля шепотом поведала нам, что давно чувствует, как за ней следят. Сначала это были просто дурацкие предчувствия, а потом посыпались записки. Лиле не нравилось все это и казалось злой шуткой, и она все их отправляла в мусорное ведро. А теперь, вот, вместо картонной бумажки нашла в своей сумочке этот браслет.

Игнатьева, услышав обо всем этом, не на шутку разозлилась. Сначала она отругала саму Синицкую, за то, что та так долго молчала и не рассказывала ничего нам, а потом прошлась по неудачливому поклоннику, обещая ему все земные и неземные кары.

Я тоже серьезно переживала за девушку и взяла с нее обещание нигде не ходить одной. Сразу же вспомнился бешеный взгляд Васьки Теряева, и я бы была уверена, что это его рук дело, но только парень был из очень бедной семьи. Жил с бабушкой, одевался в старые рубашки и жилеты, и такого богатства иметь точно не мог. Да и Лиле браслет подкинули сегодня, а сегодня парня в университете не наблюдалась. Я даже специально подошла к старосте и спросила причину. Та ответила, что Теряев на пару дней отпросился и уехал в другой город по личным делам.