Альфа-ноль (СИ) - Каменистый Артем - Страница 60

- Это точно, в реку тут соваться страшновато.

- И вообще, это могли свои сделать, а потом свалить на императора боли, - высказал я, наконец, то, что давно крутилось в голове. - Своим такое проще всего устроить.

Гурро посмотрел на меня как-то странно и, отворачиваясь, буркнул:

- Поменьше болтай, пацан. И отрасти себе глаз на затылке, или почаще оглядывайся. Не то не вырастешь. Не дадут...

Глядя вслед удаляющемуся следопыту, я ничего не понимал, кроме того, что он не только следами на земле занимается. Здесь, в фактории и вокруг неё, происходят некие процессы, о которых я знать не знаю, но при этом они могут мне угрожать. Значит, во все эти непонятности надо как-то вникать. Но как это сделать, пребывая в теле мальчишки - не представляю. Со мной охотно делится информацией лишь Бяка. Думаю, несложно будет тесно приблизить людей вроде Карасей. Но толку с них? Увы, но взрослые со мной на равных общаться не станут, не в том я положении.

Здешнее совершеннолетие - это лет шестнадцать. Именно с этого возраста у северян повсеместно применяются права полноценного наследования, институт брака и прочее. Мне до этого возраста далековато.

Я не тороплюсь. Три года - это хороший срок для того, кто за несколько дней успевает сделать столько, сколько самому продвинутому аборигену за месяц непросто сделать. Я расту быстро, дайте мне только несколько лет спокойного времени, и смогу сотворить из себя такого хищника, какого свет не видывал.

Но тут ключевое слово - "спокойного". Поэтому меня очень напрягают намёки на то, что в фактории и вокруг неё не всё ладно. А я таких намёков улавливаю всё больше и больше.

Глава 31

Подобревший Эш

Без изменений

Трактирщик уставился на рыбину странным взглядом и задумчиво произнёс:

- Это панцирник.

- Да, - признал я очевидный факт. - Мы не стали их разделывать. Не знаем как это делается. Там ведь икра дорогая, мало ли, вдруг какие-то хитрые особенности есть. Надо, чтобы кто-нибудь показал, и мы всё сделаем. Кто такое умеет?

- Их? - вопросительно произнёс Жадиро?

- Не понял?

- Ты сказал, что вы не стали их разделывать. Их, это когда не одна рыба, - как-то очень уж спокойно пояснил трактирщик.

- Ну да. Мы трёх поймали. Занести остальных? Они на крыльце, с Бякой.

Жадиро повернулся, крикнув:

- Тарко! Там на крыльце рыбу мальчишки принесли. Помоги затащить. Да побыстрее! А ты, - обернулся он ко мне. - Постой тут. Просто постой. Я сам всё сделаю, а ты просто смотри.

Панцирников Жадиро разделал прямо в общем зале, под заинтересованными взглядами нескольких ранних любителей пива, уже успевших вернуться с рудника. Ничего сложного в процессе я не увидел. Главное, это жёстко держать нож за лезвие, вблизи кончика. Брюхо рыбы податливое и легко режется на заданную положением пальцев глубину. Затем рассечённая плоть раздвигается, обнажая неповрежденные внутренности. От них легко отделяется крупный желчный пузырь и два продолговатых икорных мешка. Очевидно, ценится и то и другое, но по поведению трактирщика заметно, что икра - на порядки дороже. Очень уж напрягался, хватаясь за неё.

Разложив добычу по мискам, буднично поинтересовался:

- Тушки мне сдадите?

- А они ценные? - уточнил я.

- Обычная рыба. Но вкуснее кайт. Почти как говядина без жира.

- Хорошо, забирайте. Но нам на ужин сделайте хорошую порцию.

- Сделаю. А с икрой подождать надо. Пошлю Тарко к казначею. Я такие дела сам не решаю.

Вот тут до меня начало доходить, что мы и правда добыли нечто нерядовое. Вокруг кайт и близко такой суеты не наблюдалось, сколько бы мы их не таскали.

Казначея фактории мне только видеть доводилось. С такой мелочью, как я, ему общаться ни с руки. Но сегодня господин Кучо изменил своему обыкновению. Появился минут через пять, всем своим видом выражая крайнюю степень заинтересованности. И даже личные весы притащил.

Игнорируя желчные пузыри, взвесил икорные мешки поодиночке, а затем все вместе, после чего заявил:

- Пять полных гильдейских фунтов, шесть унций и восемь грамм. Две тысячи сто восемьдесят восемь грамм. Мешки нетронутые, принимаются по полной цене. Полная цена - одно платёжное обязательство фактории Черноводка за пять грамм веса. Всего до целого четыреста тридцать семь обязательств, - Кучо обернулся к трактирщику. - Мешки засолить в тряпицах, ты знаешь как это делается. - Затем обернулся уже ко мне: - Обязательства за икру заберёшь у меня. Всё остальное, это к Жадиро.

Провожая казначея взглядом, я мысленно прикидывал расклады. Получалось, к сожалению, не по квадратику за икринку, но всё равно порядок цен радовал. Почти четыреста пятьдесят квадратиков за три рыбины. Плюс за тушки и желчь что-то полагается. Теперь я спокойно расплачусь с долгами, потратив на это небольшую часть от заработанного. А оставшейся выручки хватит не только на одежду для Бяки и меня, это много на что должно хватить.

Это уже иной уровень жизни, при котором даже как-то неприлично обитать в пыльном подвале. Вон какие круглые глаза у горняков. Ну ещё бы, ведь мы только что здорово переплюнули их заработок. Так переплюнули, как им и не снилось. А ведь именно они и охотники считаются элитой здешних работяг. Первые добывают дорогую руду, часами пропадая в сырых забоях, где рискуют оказаться под завалами или нарваться на подземную тварь, не переваривающую дневной свет, но зато очень даже переваривающую шахтёров. Вторые подолгу бродят по лесам, ставя капканы и ловушки, скрадывая зверьё, богатое на всё то, что здесь называют специями. Постоянно на свежем воздухе - это полезно, но надо учитывать, что зверьё в Лихолесье - это нехорошая тема. Редко кто из таких "любителей природы" умирает своей смертью.

Спиннинг и блёсны всех переплюнули. Пожалуй, за три года взросления я смогу успеть сколотить здесь приличное состояние. Если ничего не помешает.

И если от зависти не удавят эти самые горняки. Один смотрит так, что я вот-вот дымиться начну под его взглядом. Обставь его по деньгам равный ему работяга - это одно. Но когда тебя обгоняет малолетний дистрофик имперского происхождения, плюс его сообщник - упырь, всеми презираемый...

Это - совсем другое.

Из-за всей этой возни я даже постеснялся оставить себе один икряной мешок. Интересно ведь попробовать, что же это такое, раз за него насчитали кучу денег.

Впрочем, мне ещё ни квадратика не дали. Надеюсь, казначей дождётся, пока я разберусь с ужином. Ну а если нет - не страшно. Утром его поймаю, куда он денется.

* * *

Ждать утра не пришлось, казначей обнаружился в своей конторке. Но вместо того, чтобы расплатиться, он, для начала, рявкнул на Бяку:

- Брысь отсюда, нечистый! А ты, - скрюченный палец указал на меня. - За мной ступай.

Кучо повёл меня в заднюю дверь, за которой обнаружился узкий лабиринт, петляющий по нижнему уровню главного здания фактории. Здесь размещались кладовые с ценностями, контора казначея и комнатушки для других служащих. А наверху обитал сам глава, его апартаменты занимали последний этаж.

Вот туда-то Кучо и пришёл, меня за собой притащив. Здоровенная комната, освещённая одиноким масляным светильником, свисавшим с массивной балки на потолке. Пол застелен шкурами разных животных, будто сплошным ковром. Что-то похожее на медведя, что-то на волка, что-то на огромную кошку, а что-то вообще не на что не похоже. Но я в таком деле не мастак, так что, это может оказаться обычная зверюга.

Сам хозяин восседал за огромным массивным столом. На таком балетная группа в полном составе сплясать сможет, и он при этом даже не шелохнётся. Эш ужинал. Перед главой фактории стояло блюдо с какой-то крупной жареной птицей. Явно не курица и не утка, очевидно - какая-то дичь. Причём мне незнакомая, а уж я дома всякой навидался. Домашних животных особы голубых кровей не очень-то жалуют, а мать моя аристократка в хрен знает каком поколении, и была готова с голоду помереть, но не изменить привычкам высшего сословия.