Зеркало для героев - Гелприн Майк - Страница 29

Вода становилась холоднее с каждым днем, и Мнима торопились убрать урожай тугих маслянистых гурдов и круглых рыблок до того, как холод придаст им горечь.

Дети играли в высоких залах Скалы. Снаружи, за пределами обжитой воды, было опасно, стерегли хищники. Охранителей не хватало, а окулы и олфины, чувствуя приближение холодных сезонов, торопились нагулять жир, нападали агрессивно и смело. Были раненые, их лечили в пещере лазарета. Дерке, её сестры и братья помогали, учились работать с ранами, меняли повязки.

Дети помнили многое, что было до них, но не всё. К воспоминаниям матери и отца они могли обратиться легко, но чем дальше в память предков они пытались заглянуть, тем путанее были картинки, образы и слова. Но однажды, держа сосуд с бинтами для лекаря, который обрабатывал раны от окульих зубов охранительнице с волосами темно-красными, как у неё самой, Дерке вспомнила совершенно точно, что когда-то все было не так. Огромные генераторы вырабатывали энергию, свет заливал улицы городов, в красивых зданиях было тепло, фильтры очищали воду, а та, кого Дерке вспоминала, смотрела в гладкую светящуюся поверхность, улыбалась и разговаривала с кем-то, кто был далеко, на другой стороне планеты.

Это было давно. Теперь, как сказал тот обречённый Парящий, это не имело никакого значения. Раненая окулой воительница мелко тряслась от озноба, согреть её было невозможно и через три дня она умерла. Зубы окулы выделяли паралитический яд, справиться с которым могли не все.

Дерке и её братья и сестры спали вместе, в одной пещере. Дети согревались друг у друга на груди, их длинные волосы переплетались в слабом течении пещеры. Засыпая, они пели. Иногда взрослые приплывали послушать, и глаза их краснели от сильных чувств. Когда среди них был Оанес, сонной Дерке казалось, что он смотрел только на неё.

— Звезда, про которую ты спрашивала — это жёлтое солнце, свет от которого летит к нам чуть больше нашего года, — сказал Оанес, выныривая из связки огромных книг. — На третьем из его миров есть жизнь. Была еще на четвёртом, но больше нет.

— Почему? — спросила Дерке.

— Потому что миры меняются, — Оанес повёл рукой, очевидно имея в виду планету вокруг. — Иногда необратимо. И несовместимо с продолжением жизни.

— Расскажи мне, — попросила Дерке, устраиваясь поудобнее. Она росла быстро, стулка была ей уже почти по размеру.

— О том мире?

— О том. И об этом. Раньше. Ты помнишь?

Оанес кивнул.

— Тот мир очень быстрый. Планета кружит вокруг своей звезды в сотни раз быстрее нашей. Многие её обитатели устроены почти как мы, но с одним странным отличием — их клетки стареют, тела дряхлеют и скоро, совсем скоро, все они умирают. Смерть для всего живого в том мире — не случайность, а необходимость, встроенная в их тела, в саму структуру их плоти.

— Как у меня, — сказала Дерке. Оанес всплеснул руками, ударил хвостом, книги разлетелись по всей пещере. Дерке знала, что сейчас он будет горячо спорить, поэтому бросилась к нему и приложила руку к его губам.

— Не надо, — сказала она. — Ты же понимаешь, что это буду я. Так она меня подумала.

Оанес смотрел на неё в упор. Его глаза быстро наливались красным. Дерке пожалела о своем порыве.

— Расскажи мне о нашем мире, — попросила она, убирая руку. — Каким он был.

— У нас был свет, — медленно сказал Оанес. — Мы управляли стихиями. У нас были машины, знания, сила. Города были разбросаны по всей планете — как правило, неглубоко и близко к суше. Мы живем в руинах окраины одного из великих, Ремисэ. Это было дно тёплого голубого моря, лежавшего в полукольце самого большого из островов Парящих. Воздух и вода были сладкими, потому что остров был покрыт деревьями и их листья струились кислородом, насыщали им планету. Сейчас цикл, конечно, нарушен, кислорода едва достаточно для дыхания, мы выживаем, но…

Оанес говорил, и перед глазами Дерке вставали стройные башни, верхушки которых поднимались над искрящейся поверхностью, счастливые Миима с лентами в волосах, живущие в тепле и безопасности, занятые искусством, изобретениями, обустройством мира, в котором будущее их народа было светлым и прекрасным.

Оанес отнес её, уснувшую, в детскую пещеру, где уже спали, тихо напевая во сне, остальные, и долго смотрел на прижавшихся друг к другу Детей. Повернувшись, заметил еще двоих Везиров, тоже наблюдавших за ними от стены.

— Они так прекрасны, — сказала беловолосая Атарге. — Жаль, что они растут так быстро.

— Я думаю, следующей Царицей станет Дерке, — заметил Рамес. — Такая красивая девочка, давно такие не рождались. Жаль… Оанес, нас ждет важное обсуждение — как мы будем распределять урожай рыблок, если хранилища неполны и до весны их явно не хватит…

Год спустя Дерке стояла над бездной. Трое из её сестер и братьев стояли рядом, глядя вниз, в темноту. Чуть позади держались опытные ныряльщики, вполголоса переговариваясь и посмеиваясь над новичками.

— Держаться всем вместе, — говорила Атарге, Третья из Семи. До того, как стать Везирой, она много лет водила в Бездну отряды ныряльщиков — они доставили в Скалу множество книг, оружия и артефактов. Сегодня она снова вела группу — новички, едва перешагнувшие порог взросления, хотели попробовать свои силы.

— Ты уверена? — опять спросил Немис, любимый брат Дерке. — Зачем тебе? У тебя же в лазарете все так хорошо получается.

Дерке упрямо передернула плечами. Как она могла объяснить ему, что, когда чувствуешь, что времени остаётся так мало — до церемонии Воцарения оставалось лишь полгода — то попробовать себя хочется во всем, схватить как можно больше жизни, разной, разной…

Они спускались вниз очень долго, давление нарастало, дышать становилось тяжело. Даже опытные ныряльщики перестали переговариваться — берегли силы.

Ремисэ предстал перед ними мутной громадой во тьме. Лучи света, который они принесли с собой, скользили по темным поверхностям, как крохотный люминесцентный планктон по шкуре Крита — морского гиганта. Ныряльщики разделились на команды и с разных сторон заплыли в большое здание, отмеченное на карте Атарге. Разведка полагала, что здание было библиотекой или лазаретом.

— Свет, — сказала Дерке, быстро сжимая диск. Немис и Атарге плыли впереди неё, еще двое — позади. В белом облаке света Дерке видела прекрасные мозаики потолка — счастливые люди танцевали, читали, управляли машинами, мчались сквозь воду на запряженных олфинах. Лекари склонялись над больными, дети кружились в лучах солнца. У стены она увидела то, что осталось от одного из счастливых персонажей мозаик — зеленоватый узкий череп, кости, сосуд для бинтов, полоски из неизвестного материала, изогнутый трубчатый предмет из него же. Дерке подняла предмет, долго вертела его в руках, пытаясь вспомнить, что это и как им пользоваться. Трубка заканчивалась острым лезвием, на боках были выпуклости. Дерке вдруг осознала, что все вокруг уже заканчивают загружать книги и предметы в большие кожаные мешки. Она встрепенулась и начала наполнять свой. Путь наверх казался быстрее, и, несмотря на давление, все переговаривались возбужденно и облегчённо — опасное приключение заканчивалось благополучно.

Кровавые олфины атаковали их стаей, когда они были уже у самого края Бездны — еще чуть-чуть, и выплыли бы к Скале. Крупный самец схватил Немиса за плечо мощными челюстями, потащил за собой. Немис успел выхватить копье свободной рукой, вонзил в твёрдый бок. Олфин закричал, мотнул головой, почти без усилия вырвал его руку из сустава и тут же проглотил.

Как во сне Дерке увидела, как кровь ударила в воду, окутала оседающего без памяти Немиса мутным облаком. Вода сжималась и разжималась вокруг — те, у кого было оружие, стреляли. Закричала Атарге, взвизгнул один из воинов. Дерке бросилась к Немису, схватила его поперек туловища, потянула его к Скале, уже понимая, что не успеет — кровь била из разорванного плеча слишком сильно. Олфин развернулся, поплыл прямо на них. Дерке плечом ощутила горячие волны — Атарге трижды выстрелила прямо в раскрытую пасть. Голова олфина взорвалась кровавой кашей. Крови вокруг было много, слишком много, наверняка на эту кровь уже спешили окулы — они её чуяли издалека.