Зло (СИ) - Максимов Сергей Васильевич - Страница 26

Айзек перевернул руки Киллиана ладонями вверх.

— Перчатки, условно, — это тот же плазменный резак, но за счет большего количества мини сопл его эффективность значительно выше. Как только один из оборотней окажется рядом с тобой…

Киллиана лишь смотрел на Айзека немигающим взглядом.

— Но… — Сивар совсем по — детски шмыгнул носом и, пытаясь сдержать влагу, намеревавшуюся хлынуть из его карих глаз, утер нос одной из перчаток. — Сэр, зачем? Зачем я ему? Зачем мне туда идти? Я всего лишь носитель вашей информации. Я не воин, я не могу…

— Тебя никто не просил открывать там рот… Ты думаешь, всех нас спрашивали? Спрашивали перед войной? Спрашивали, хотим ли мы воевать? Наш дом сожгли! — Айзек перешел на крик, — никого не спрашивают, когда его время приходит. Твое настало сейчас, если этому мудаку это понадобилось…

— Но у вас же есть допуск, сэр, я знаю… Вы можете…

— Что я могу? Ты думаешь, что эта ерунда остановит Миноса? На простых чиновников и военных в куда более развитых системах это еще может оказать воздействие, но здесь!? Здесь он — Бог, и мы должны играть в его проклятые игры. Ты должен. Даже если я не вернусь с этого чертового Ласта, и Вергилий отправит доклад, расследование займет время, а Змей сможет выкрутиться. Про тебя и говорить не стоит. Мы сами по себе. Командованию плевать на планеты, плевать на людей. Но если мы точно будем знать, что взрывы на Аверитии и подрыв корда связаны, у нас будут козыри. Черт, ты думаешь, я хочу тебя туда отправлять? Я бы с удовольствием поменялся с тобой местами, но… — Айзек чертыхнулся и принялся осматривать снаряжение, подготовленное им для попытки Киллиана пройти Лабиринт. Мимикрирующий комбинезон не мог полностью защитить топазца от алиумов, ориентирующихся не только посредством зрения, но и с помощью других органов чувств. Он хотя бы позволит юноше какое — то время прятаться не привлекая к себе внимания. Участникам разрешалось брать с собой по одному виду легкого вооружения.

Айзек ухмыльнулся представив, как было бы легко пройти Лабиринт с помощью "Кронида". Выстрел, и путь на свободу открыт. Но, за отсутствием такой возможности, плазмоперчатки представлялись Эпосу наилучшим доступным вариантом вооружения. Они были просты и надежны в условиях замкнутого пространства, а самое главное, не требовали от использующего их человека высокого уровня подготовки. Генераторы, как и любые другие виды брони, в Лабиринте были запрещены. Обмундирование Сивара, помимо оружия и комбинезона, ограничивалось коммуникатором с картой, который был выполнен в архаичном — можно даже сказать «ретро» — стиле. Он напоминал наручные часы с квадратным циферблатом.

— Я не знаю, где будет находится Тайрус, но, судя по тому, что Минос придумал это развлечение именно для своего сыночка, он сможет отыскать тебя в любом случае. Я не знаю, кто он и что, но ты должен будешь попытаться уклониться от прямой конфронтации. Не думаю, что существует хоть какая — то возможность, что наследник Миноса умрет. Проще говоря: беги, как только его увидишь.

Киллиана продолжал сидеть молча. Он не реагировал на слова Эпоса, лишь глубже погружаясь в омут паники. Нет, не так он себе представлял службу родине, не так рассчитывал приносить пользу человечеству. Высадка на дредноут пролетела, как вспышка, ведь он еще не знал, в какой опасности находился, да и к тому же в той операции он почти ничего не делал, а лишь следовал за отрядом профессионалов, а вот сейчас… Сейчас ему предстояло действовать самому, предстояло самому попытаться пройти сквозь шесть уровней, запутанных и скрученных причудливым узлом Лабиринта. Да и Лабиринтом то он назывался лишь условно. Маршруты подъема на поверхность были известны каждому участнику. Вот только Тайрусу они были известны гораздо лучше. Чего уж было говорить про алиумов, взращенных для охоты в этих затемненных, пропахших крысиным дерьмом и страхом закоулках. От одной мысли о созданиях, которых ему продемонстрировали несколько часов назад, у Киллиана по спине пробежал холодок. Черные шарообразные твари, в центре "головы" которых находилась пасть с десятью рядами клыков, имели по восемь пар хитиновых ног. Относительно небольшой размер тела тварей компенсировался длинными и невероятно вертким ногами — щупальцами, каждое из которых оканчивалось трехпалой клешней. Каждая часть такой клешни имела поверхность, испещренную крохотными коготками, позволявшую им легко цепляться не только за выступы стен подземелья, но и впиваться в человеческую плоть мертвой хваткой. Отогнал от Киллиана жуткий образ голос Эпоса:

— Я проанализировал все варианты преодоления маршрутов и выбрал из них оптимальные, — Айзек дотронулся до коммуникатора Киллиана, над которым вспыхнуло крохотное изображение, состоящее из желтых полос, сложившихся в трехмерную карту катакомб. Внутри желтого лабиринта обнаружилось три красных линии, которыми были обозначены оптимальные маршруты.

— Эти два, — Айзек указал на маршруты, почти вертикально уходящие к поверхности, — самые простые, но по ним, скорее всего, и пойдут остальные участники. А вот этот, третий — самый для тебя актуальный, правда, насколько я понял, там будет небольшой затопленный участок, но его ты без труда сможешь проплыть. Судя по конфигурации охотников, они не очень — то расположены к водным процедурам. Для перехода в другую форму потребуется время.

Эпос продолжил указывать на красную линию маршрута, которая, как полоска жизни, пульсировала в средоточии желтой смерти Лабиринта, а потом резко схватил Киллиана за грудки.

— Ты можешь рассчитывать только на себя, Сивар. Не стоит доверять кому — то из участником. Ты должен пройти, должен… По — другому никак.

Айзек вынул из рюкзака ампулу и протянул ее замершему Сивару:

— «Коктейль» используй только в крайнем случае. Очень активная дрянь. Если тебя укусит одна из этих тварей, вколи половину. Он отторгнет чужеродное вещество. Весь коли только в крайнем случае — это последний шанс.

Речь Айзека прервал голос Миноса, наполнивший комнату вместе с тревожным мерцанием галопанели над входом.

— Участникам подойти к стартовой площадке.

Айзек поднялся с колена и протянул Килиану руку:

— Пойдем. Я вижу, что ты сможешь, ты должен. Ты даже представить себе не можешь насколько это важно. Я буду следить за твоим продвижением. Этот маньяк продает трансляцию с тепловизоров, разбросанных по всему Лабиринту, всем желающим.

Киллиан кое — как смог заставить себя подняться. Его ноги отказывались слушаться. Разум был не в силах преодолеть страх… И вовсе не разум и интеллект стали его спасителями. Если бы он все так же продолжал заставлять себя идти, отрешенно уставившись в землю, повинуясь приказу Эпоса, это увидели бы другие участники, которые не отказались бы получить в свое распоряжение обмундирование Киллиана. Его участь была бы предопределена ещё до начала испытания. Но нет, на круглую лифтовую платформу, которая должна была отправить дюжину участников на нижний уровень Лабиринта, вышел совсем другой Сивар. По пути от крохотной комнатки, расположенной под трибуной Миноса, до лифтовой платформы разум Киллиана искал выход, спасение из западни, в которую его собирались отправить. И он его нашел. Нашел не в бегстве, не в мольбах о пощаде и уговорах передумать, он нашел его в крохотном огоньке, который с самой зари времен горит в любом еще не обезумевшем человеке. Этот огонек — желание жить, сначала слабо горел внутри пропасти ужаса, которой стало сознание Сивара, но когда он понял, что другого выхода нет, это первобытное, почти звериное чувство разгорелось внутри мемора ярче солнца. Огненные протуберанцы жажды жизни откинули сомнения и вывели на волю его обостренное восприятие. Не нужны были модификации разума, как у абордажников, не нужна была химия «Коктейля». Этот потаенный резерв всегда был внутри каждого человека. Именно это желание выжить, первобытный инстинкт самосохранения, позволил человечеству пройти Выживание с высоко поднятой головой, позволил вонзить клыки Возмездия в вожделенную плоть чужих. Киллиан лишь дал этому инстинкту разгореться. Одиннадцать безумцев, добровольно решивших вступить в Лабиринт, увидели не дрожащее существо, готовое на все, лишь бы остаться на поверхности. Они увидели настоящего Человека, сама природа которого не могла позволить ему просто так сдаться. Киллиан нахмурил брови, стараясь скрыть дрожь, продолжавшую предательски сотрясать его руки и поднялся на лифтовую платформу. Айзек еще что — то кричал ему в след, но Киллиан его уже не слышал. Мысленно он уже был там — внизу, в Лабиринте.