Зло (СИ) - Максимов Сергей Васильевич - Страница 13

— Ой, много наберешь. У меня и нутро — то все из бесполезной вам дребедени. Себе в убыток.

Киллиан молча наблюдал за диалогом, а потом все же решился спросить:

— Сэр, это искусственный интеллект с нами разговаривает? При всем уважении, сэр, они же запрещены.

— Кто? Вергилий? Искин? Да ты что… Он простая железяка с набором заготовленных фраз. Не переживай.

— Да — да, совершенно точно, наитупейшая железяка. Можно сказать, кусок бесполезности, — голос, окутывавший людей, согласился с заявлением Райберга. — Айзек, обед почти бегает.

— Чудно, — Эпос перестал говорить в пространство и обратился к лежавшему юноше. — Ну, пошли?

Киллиан, с трудом подчинив затекшее тело, поднялся со своего ложа и огляделся по сторонам. Крохотное помещение, с одной единственной капсулой в центре, по всей видимости было медицинским блоком. Айзек, увидев озадаченный взгляд топазца, заговорил:

— Так… Здесь у нас медблок. Постарайся не калечиться лишний раз. Энергоресурс не бесконечен — даже у Вергилия. Регенератор — ненасытная прорва.

Эпос и ведомый им юноша вышли в коротенький коридор, из которого выходило шесть ответвлений — ходов. Айзек провел Киллиана мимо пяти отсеков крошечного по космическим меркам кораблика. Медблок соседствовать с санузлом, пройдя который, можно было очутиться в шлюзовом отсеке, через который совершалась связь со внешним миром. Далее шли капитанская рубка/рубка пилота и помещение, которое Айзек окрестили "спальня/кухня/холл". Именно в ней экскурсия и остановилась.

Помимо стойки стола с архаичной снедью, в виде посуды и ножей, там располагался бокс подачи. Точно из такого же Киллиан, как и сотни других курсантов, ежедневно получал порцию стандартного рациона в столовой учебки.

— Еще одно помещение техническое, тебе там делать нечего. Уяснил?

Айзек изменил довольно — таки добродушный голос, добавив в него немного стали, отчего Киллиану захотелось активно помахать головой, что он тут же и сделал.

— Вот и хорошо.

Перебил Айзека шум, донесшийся из бокса. Следом, белоснежный куб распахнулся, исторгнув из себя существо, тут же принявшееся неистово верещать. Существо было небольших размеров, чуть меньше чем собака, но больше кошки. Шерсть зверю заменил короткий белесый пушок. Пушком же был покрыт и его забавный хвост. Стоял диковинный бледно — красный зверь на четырех лапах, оканчивающихся, если судить по внешнему сходству с лапами кордов, хитиновыми пластинами. У него было два темных, иногда бликующих красным глаза и странный приплюснутый нос. Дрожа всем телом, зверь продолжал верещать.

— Ты чего так уставился? — Айзек провел ладонью перед лицом вытаращившегося на зверя Киллиана. — Ты что, поросенка никогда не видел? Хотя, откуда? В вашей глухомани и скота — то нормального нет. Ну ничего, сейчас я вас познакомлю. Точнее, ознакомлю тебя с его вкусовыми характеристиками.

Киллиан ошарашенно смотрел на розовое существо и Эпоса, доставшего со стеллажа со снедью здоровенный тесак. Айзек осмотрел тесак со всех сторон, остался чем — то недоволен и заменил его на маленький нож, больше похожий на пику. Мемор все же смог победить свой страх и тихо, но уверенно произнес:

— Не надо. Зачем? Зачем вы хотите это сделать?

Райберг почесал ножом подбородок, а потом резко воткнул его в доску, предусмотрительно поставленную Фобосом на панель рядом с боксом:

— Сделать что?

— Зачем вы хотите его убить?

— Видишь ли, осмелевший мой, я догадывался, что вы на своей дрянной планетке еды настоящей и не видели. Если ты хочешь поесть той херни, которую вы называете питательным рационом, то я с удовольствием тебе ее организуют, но, пожалуйста, не надо строить из себя тут девку на выданье. Смешно слышать такие сопливые речи, учитывая то, что ты потомок милых людей, которые на Топазе устроили аборт целой цивилизации. Пожалел он зверюшку.

Сивар непонимающе смотрел на Эпоса.

— Ах да, об этом же не положено кричать. Как так: люди и захватчики. Мама с папой не любили разговаривать о прошлом? Но ведь иногда, когда отец напивался до беспамятства, он рассказывал тебе страшные сказки о том, как они с мамашей на пару вырезали деревеньку другую аборигенов?

— Я — один из детей Выживания. Я не видел мать, а уж тем более отца, — юноша стиснул зубы, впялив взгляд в улыбавшегося злее обычного Фобоса.

— Какие мы бедненькие… Сиротка. Простите, можно мне вас не жалеть? Я ведь почти такой же как ты. Без рода и племени, — Айзек продолжал улыбаться. — Значит, все еще веселее, и мать твоя не из поселенцев, которые добивали остатки анборнов. Она — одна из тех шлюх, которые зачищали планету перед посадкой ковчега.

— Моя мать — не шлюха! — Киллиан не заметил, как встал.

— А кто же она? Это уже потом их, рожавших пачками прямо во время войны, окрестили героинями, "продолжательницами рода", безостановочно штамповавшими детей, как свиноматки. По мне, так они просто были слабы на передок и не хотели возиться с сопливыми орущими засранцами, вроде тебя, вот и сдавали вас на планеты, неся высокопарный бред про Выживание и долг родине.

Эпос резко остановился, схватив верещавшего поросенка. Нож заставил зверька замолчать.

— Еще раз закричишь на меня, будешь следующим. Я все же расскажу тебе, как все было на самом деле, чтобы ты не питал иллюзии насчет людей, на которых ты еще насмотришься.

Кровь аккуратной струйкой стекала в тазик, невесть как оказавшийся перед Райбергом.

— Была такая маааааленькая планетка, на которой жили разумные, но еще совсем неразвитые дикари. И на вид они были непритязательные: серая кожа, громоздкие, одутловатые тела с хоботом вместо носа. Как бы то ни было, они уже познали огонь и примитивное земледелие, а потом к дикарям — анборнам пришли боги.

Айзек продолжил разрез на шее зверя и поднял его, заставив оставшуюся в теле кровь хлынуть наружу. Пара бурых капель, не пожелавших падать к своим собратьями, попала стоящему на негнущихся ногах Киллиану на лицо. Голова юноши взорвалась от образов. Сначала было ничего не разобрать. Скорость плывущих в сознании видений не позволяла уцепиться внутреннему взгляду хоть за что — то, но потом образы замедлились, и в сознании юноши выстроилась картина: Топаз — дом, который он узнает даже через сотню лет, предстал перед ним. Но совсем не люди копошились на большом поле, предвкушая встречу со спускавшимся с небес чудом. Тысячи странных существ, из одежды имевших лишь какие — то грубо подогнанные друг к другу листья да самодельные веревки их удерживающие, склонились в благоговейном трепете перед мерцающим силуэтом, заслонявшим пол неба.

Айзек убрал из — под обескровленного поросенка сосуд с еще теплой кровью, тут же отправившийся посредством бокса подачи в утиль, и извлек из своих закромов какой — то необычный предмет. Громоздкая рукоять оканчивалась соплом, похожим на дуло кордской турели.

— Анборны не знали войн. Они встречали посланников небес дарами и хвалебными гимнами. Но, как оказалось, не боги пришли в их тихий мир — демоны. Как ты думаешь, дружок, от чего больше всего пострадали аборигены Топаза? — Сивар, стиснув зубы, держался за голову, а Айзек продолжал, — что говоришь? От когнитивного диссонанса, который начал мучить их, когда боги оказались злыми? Ведь боги не могут быть злодеями, правда? Нет, мой милый, они больше всего настрадались от огнеметов…

Из миниатюрного сопла вырвалось пламя. Райберг принялся опаливать тушку мертвого зверька. Образы в голове Киллиана сменились. Вместе с новыми видениями пришла и боль. Что есть мочи сжавший череп руками, юноша видел, как из чрева десантного бота навстречу посланникам чудных дикарей вырвалась струя огня. Мемор повалился на пол… Люди в старых моделях экзоброни посыпали из корабля, поливая бросившихся в рассыпную аборигенов ливнем огня. Портативные огнеметы не щадили никого.

Айзек покончил с опаливанием и принялся шкрябать по телу поросенка тупой стороной тесака, который уже сменил в его руке нож.