Государево дело (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 64

– Ладно, не буду, – примирительно улыбнулся я и обернулся к Михальскому. – Послушай, Корнилий. А ведь у тебя тут тоже фольварк имеется! Ты бы проведал владения что ли?

– Если будет на то Ваше разрешение, – поклонился литвин, которому я и впрямь в прежние времена пожаловал землю в своих владениях.

– Ишь ты, – сделал скорбное лицо Рюмин. – У всех фольварки есть, один я нищ и наг, аки пустынник…

– Чтобы я так жил, как ты жалуешься! – погрозил я дьяку пальцем в ответ, под смех своих спутников.

Едва мы успели покончить с угощением, перед домом фон Гершовых стала собираться толпа. Сначала носильщики в одинаковых ливреях притащили носилки в которых явно находилась важная персона, поскольку впереди и сзади этого «транспортного средства» шли слуги в такой же униформе что и носильщики. Следом за ними двигались еще две почти таких же процессии, отличавшиеся разве что цветом камзолов. Потом зацокали копыта, и появилась карета, запряженная парой крепких лошадок. Надо сказать, что узкие улицы средневековых городов крайне неудобны для гужевого транспорта и потому конные экипажи – самая настоящая редкость. Это не говоря о том, что существующий на данный момент они довольно примитивны. Для плавности хода, в лучшем случае, ременные петли, хотя, говорят, уже кое-где встречаются S-образные рессоры. Но это эксклюзив, к тому же стоящий баснословных денег. Слава Богу, хоть поворотные круги есть. В общем, русское название «колымага» к нынешним VIP-повозкам очень подходит, поэтому неудивительно, что городской нобилитет предпочитает неуклюжим повозкам носилки.

– Что это значит? – хмуро спросил я у Болика, когда мне доложили о данном ажиотаже.

– Вероятно, отцы города узнали о вашем прибытии, мой кайзер.

– Тьфу ты, пропасть, вот тебе и инкогнито!

– Ваша слава бежит впереди вас!

– Ладно, встречай этих обормотов, а потом проводи сюда. И пусть принесут какое-нибудь кресло.

Померанец со всех ног бросился выполнять распоряжение и через минуту я, как и полагается сюзерену, восседал на импровизированном троне, ожидая своих вассалов прибывших для изъявления верноподданнических чувств.

– Интересно, кто это к нам с таким шиком приперся? – поинтересовался я у Рюмина, хорошо знавшего местные расклады.

– Даже не знаю, – пожал тот плечами. – Народ здесь прижимистый, зря и крейцера[99] не потратят. Посмотреть бы, что там за герб, но из-за народа ничего не видно.

– Из-за народа? – удивленно переспросил я.

– Ну-да. Целая толпа разных бездельников собралась, не протолкнуться!

– Это карета князя Ульриха, – пришла нам на помощь Марта. – Герб на дверцах не виден, но ливреи форейторов и лакеев ни с кем не перепутать.

– В смысле, мой будущий зять?

– Нет, его дядя. Нынешний епископ Шверина.

– Странно, что ваш муж, сударыня, не узнал эти цвета, – нахмурился Михальский, вставая по левую сторону от моего кресла.

Хозяйка дома не успела ему ответить, потому что двери распахнулись, и в зал буквально влетел младший брат датского короля.

– Дорогой кузен! – воскликнул он, одновременно окидывая всех нас пытливым взором, видимо пытаясь понять кто есть кто.

Задачка и впрямь не самая простая. Несмотря на то, что из всех присутствующих сижу только я, мой наряд самый скромный, можно даже сказать бедный. Рюмин, как и полагается посольскому дьяку в длинной бархатной ферязи богато украшенной шитьем и прочими излишествами. Про Михальского и говорить нечего, шляхтич он и есть шляхтич. Алый жупан из тончайшего сукна, расшитый позолоченным шнуром, соболья шапка с алмазным пером и для полного комплекта драгоценное оружие. И тут на их блестящем фоне я в простом камзоле и с непокрытой головой. Из украшений разве что цепь на груди и та не слишком толстая.

– Мы хоть и не встречались ранее, но я взял на себя смелость прийти к первым, чтобы поприветствовать одного из величайших героев современности! – немного выспренно начал мой дальний родственник.

– Мы тоже рады знакомству, – немного лениво процедил я в ответ, сразу задавая дистанцию, но из вежливости не напоминая встречу во время Кальмарского сражения. Нас хоть тогда и не представили, но я точно знаю, что Ульрих был в свите своего брата. – Прошу извинить скромность приема, мы путешествуем инкогнито и не ожидали встречи с вами, кузен.

– Конечно-конечно, – рассыпался в любезностях светский епископ, не желая замечать моей холодности. – Великим людям свойственна простота.

– Подайте какой-нибудь стул, нашему кузену, – велел я слугам, но прежде чем те успели сделать хоть шаг, Ульрих замахал руками.

– Не стоит, Ваше Величество! Для меня будет честью стоять рядом с вами.

Говоря это, он смерил взглядом моих спутников и, видимо, правильно оценив Михальского, бочком втиснулся между мной и Рюминым. В общем, когда фон Гершов ввел остальных посетителей, ушлый датчанин стоял рядом со мной, демонстрируя, таким образом, близость. Как и следовало ожидать, это были «отцы города». Кое-кого я помнил по прежним визитам, как например бургомистра Керкгофа, и бессменного члена совета Рауке, прочих представил мне Ульрих.

– Смотрите, Ваше Величество, это профессор теологии Квисторп, а это глава гильдии нотариусов Якобсон.

– Что за люди? – по-русски спросил я у Рюмина, игнорируя дальнего родственника.

– Да ничего так, не особо вредные, – туманно отозвался Клим.

– Будьте осторожнее, дорогой кузен, эти горожане те ещё свиньи! – продолжил шепотом датчанин и я на секунду задумался, а уж не знает ли он наш язык.

– Мы рады приветствовать Ваше Величество в верном ему Ростоке, – склонились в низком поклоне городские патриции.

– Благодарю, господа, – важно кивнул я в ответ.

– Мы пришли узнать, государь, нет ли у вас каких-нибудь пожеланий?

– Разумеется, – улыбнулся я. – Список уже составляется, и вы получите его в самом скором времени.

– Список? – выпучил глаза бургомистр.

– А как же, – моя улыбка стала просто лучезарной. – Но прежде, я хочу встретиться и поговорить со своей благородной тетушкой. Она, кстати, жаловалась на вас.

– На нас?!

– Да, друзья мои! Судя по её отчётам, вы склонны манкировать своими обязанностями, а особенности теми, от которых зависит безопасность вашего славного города, да и Мекленбурга в целом. А в Европе, знаете ли, неспокойно!

– Но Её Светлость, – промямлил Керкгоф, – сами изволили согласиться с непомерностью расходов на армию…

– Конечно, она слабая женщина и уступила вашей безответственности. Но Мы намерены положить этому конец!

– Неужели вы хотите воевать? – осторожно поинтересовался профессор, недобро сверкнув глазами.

– Упаси Бог! – широко по православному перекрестился я, вызвав ещё несколько неприязненных взглядов. – Напротив, господа. Мы собираемся сделать всё, чтобы война императора с Фридрихом Пфальцским никак не коснулась Нашего герцогства. Но давайте будем реалистами, если мы сами не позаботимся о своей безопасности, то о ней никто не побеспокоится. И нежелающие кормить и содержать свою армию, будут кормить, и содержать чужую.

– Но нам казалось, что покровительство такого могущественного монарха как русский царь, само по себе, достаточная гарантия безопасности! – медоточиво пропел Якобсон.

– Увы, господа. Я слишком далеко, а тётушку вы слушать не желаете… Впрочем, я допускаю, что она в силу возраста несколько сгустила краски и ситуация на самом деле не столь печальна. В общем, я полагаю завтра же отправиться в Любц и досконально во всем разобраться. Рекомендую вам прибыть туда с полными отчетами.

– Как вам будет угодно, – снова склонились нобили и поспешили откланяться под предлогом выполнения моих поручений.

– Ха-ха-ха, – жизнерадостно рассмеялся Ульрих едва они вышли. – Как это у вас получается, дорогой кузен. Вы их просто в порошок стерли!

– Ну, это не сложно, – скупо улыбнулся я в ответ. – Просто в каждый наш визит, кто-нибудь из крупных чиновников уличается в воровстве или измене, после чего отправляется на виселицу. Это чрезвычайно нравится простонародью и помогает держать в тонусе нобилей.