Я попал в ЛитРПГ-4. Рейд мертвецов (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 36

Но никто не пустил нюни, не попросил снисхождения, не стал выдавать соратников. Вот и я всецело поддерживал друзей, делая все возможное, чтобы им доставалось меньше боли. Но одно дело два мужика и дьявольски сильный бот, и совсем другое — хрупкая девушка. Не знаю, сколько полных оборотов крутанул кабестан — может, пять, может двадцать — но вот Рената пошатнулась, точно вино в голову ударило, прошла, качаясь, пару шагов и повисла на кандалах.

Думаете, механизм остановили и привели чародейку в чувство? Все-таки плавильня должна работать двадцать четыре на семь, а тут простой. Куда там — Трикс больше заботило не беспрерывное производство, а поиск причин для новых издевательств. Ведь как и любой садист, ведьма считала свои действия обоснованными, а значит правильными и необходимыми. Это не я тупая психопатка, это ребенок плохо себя вел. Это не у меня крыша протекла, это щенок не хотел слушаться. Это не измученная бедняга упала в обморок, а просто ленится — так получай!

— Помогите ей! — крикнул, прежде чем удар тока стиснул челюсти.

— С удовольствием, — жрец пошевелил щупальцами. — Ваше признание — мое лечение. Никто не хочет что-нибудь сказать?

— Хочу!

Хира и Буран с удивлением покосились в мою сторону. Даже ведьма изогнула бровь, а тихий как пень Леон хмыкнул.

— Я вас всех, скотов, изувечу и убью, — произнес без злобы, скорее констатируя факт.

Темные переглянулись и рассмеялись. Ведьма громко, заливисто, как мелкая собачонка. Ловчий гулко заухал в маске, жрец пискляво захихикал. Однако секундное веселье сменилось приступом ярости — искренность и спокойствие моих слов вызвали у приспешников если не страх, то раздражение. Удары и заклинания посыпались градом, но ненависть к мучителям укрепила дух, а то, в свою очередь, — тело. Не сговариваясь, мы с Семеном потянули кабестан в противоход — сперва «гномы» упирались, но когда к делу подключилась демоница, механизм встал, а гудящий шнек замер.

— Работать! — верещала Трикс, хлеща молниями не хуже Палпатина.

Да так увлеклась, что истратила всю ману, а мы не сдвинулись с места сами и не позволили сдвинуть лебедку, несмотря на нечеловеческую усталость и точно такую же боль.

— Лечите ее, — процедил, скрежеща зубами в такт скрежету шестерен. — Или хрен вам, а не работа.

— Да неужели? — ведьма осклабилась. — Леон, займись.

Казалось, победа близка, но тут арбалетчик пустил отравленную кость в плечо мечнику, а вскоре вторая чиркнула меня под лопаткой. Вышедший с потом яд вновь напитал мускулы, и о сопротивлении не могло идти и речи. Рабы налегли на балки, и кабестан таки сдвинулся с мертвой точки, таща за собой еще не пришедшую в себя девушку. И ладно бы пол был чистым, но осевшая угольная пыль превратила каменные плиты в наждак. Первый круг прошел относительно нормально, а на втором за волочащимися ножками протянулись две бурые полосы — сначала тонкие и бледные, а через пол-оборота потемневшие и набухшие, как смоченный дождем песок. И хуже всего — Рен очнулась от боли, но слишком ослабла, чтобы встать. Ее стоны, переходящие то в тихий рев, то в отчаянный плач, въелись в память, как копоть — в стены. И отвлечься от всего этого ужаса помогала единственная мысль, повторяющаяся раз за разом «я убью их».

Через час нас — едва дышащих и стоящих на ногах — отцепили и сопроводили в карцер. Там уже ждали еще два жреца, большая кадка чистой воды и ведро печеной картошки. Перед тем, как запереть, нас полностью исцелили, но не по доброте душевной — приближался вечер, время очередного «выступления», и Клешня не хотел огорчать зрителей полумертвыми жертвами.

Когда замок щелкнул и включился контур, сел на колени перед бадьей, сунул внутрь руку и принялся плескаться и всячески шуметь, делая вид, что принимаю долгожданную ванну. Резкий перепад от обморочного состояния до здоровой бодрости подстегнул решимость, и я жестом пригласил спутников подойти поближе.

— Надо валить, — прошептал в надежде, что плеск заглушит голос — в том, что нас подслушивают, ничуть не сомневался. — Прямо сейчас — иного шанса может и не выпасть.

— Как? — фыркнула Хира.

— Есть одна идейка, — обвел каждого злым хмурым взглядом и порадовался, видя в глазах тот же алчущий мести блеск. — Но придется поднапрячься.

Глава 14. В тылу врага

— Если честно — я едва держусь, — отчетливо произнес, вынув руку из бадьи. — Не знаю, на сколько меня хватит. Два дня, три, а потом? Потом никаких гарантий. К тому же, сейчас с нами обходятся гуманно...

Демоница усмехнулась.

— ...по местным меркам. Но вы сами видели арсенал снаружи. И ладно будут просто пытать, а если...

— Понятно, — проворчал Буран. — И к чему ты клонишь?

— К тому, что мы не имеем морального права допустить даже крохотную вероятность выдать поборников. И дело не в том, что все они — живые люди. Анвиль — стратегическая точка. Чем дольше враг ее держит, тем он сильнее. В итоге погибнут не десятки, а сотни соратников. Поэтому предлагаю... — сглотнул, набираясь сил, и оглядел притихших друзей, — самоубиться.

— Да ты с ума сошел?! — воскликнула Рен.

— А что еще делать?! — вскочил и заорал в ответ. — А если тебя таки пустят по кругу? Думаешь, этих чертей кто-то остановит? Рано или поздно пытки на сцене приедятся, и за нас возьмутся всерьез! Лучше уж уйти с честью, чем с позором!

— Артур прав, — мечник вздохнул. — Жаль, ножа не дали — сделал бы харакири. Пусть, суки, подавятся. Ни кайфа им, ни убежища.

— Ну почему же? — суккуба выпустила когти и поднесла к лицу, любуясь, как после маникюра. — Ножи есть — аж десять штук. Не совсем то, о чем ты мечтаешь, но тоже вариант.

— Еще есть бадья, — кивнул на емкость. — Если не хотите сами — вера, там, не позволяет — я помогу. А потом Хира убьет меня.

Рената захныкала и по привычке спрятала лицо в ладонях.

— Ладно, — воин поправил халат — точнее, лохмотья, в которые превратилась одежда. — Я первый. Многое могу перетерпеть, но только не то, как убивают друзей. Начнем.

— Сем... — простонала волшебница. — Не надо... Пожалуйста.

— Прости, — товарищ глубоко вдохнул. — Выбора нет.

Замок скрежетнул, дверь со скрипом отворилась, и в карцер ворвался дуболом с опухшей, будто поросшей грибком рожей, а следом, встопорщив щупальца, с несвойственной облику прытью скакнул жрец. Буран крутанулся на пятках и с размаху саданул на треть опорожненной лоханью по затылку беса — да так, что тот пронесся через помещение и с глухим лязгом врезался в стену.

Пока охранник барахтался и пытался встать, демоница схватила попятившегося лекаря за отростки и потянула на себя. Я рубанул задохлика по ногам, и тот упал прямо на протянутые когти-кинжалы, вошедшие под ребра на всю длину. Тощий выпучил черные зенки и замычал, но бестия, осознавая опасность, оттолкнула гада и замахала руками, как взбесившаяся кошка — лапами. Морда, горло, грудь — все превратилось в кровавое месиво, а когда враг рухнул к ногам суккубы, та же участь постигла и лысый череп. Два удара копытом, мерзкий хруст — и минус один.

Все это время мы с Семеном не зевали, а занимались вторым часовым. Буран поднял оброненную булаву, я вооружился обломками корыта — острыми, как колья, и вогнал первый в щель забрала, а второй — под шлем. Напарник воспользовался трофеем как молотком, и четырьмя точными ударами вколотил занозы-переростки в зловонную плоть. И хотя противник захрипел и перестал дергаться, «самурай» бил и бил, пока не расплющил топфхельм в тонкую пластину, в прорези и дыры которой полезла густая буро-серая кашица.

— Ключ есть! — снял с пояса металлический штырь с замысловатыми бороздками на всю длину, весящий не меньше полкило. — Теперь оружие.

— Есть, — Хира взяла под козырек. — Я буду твоими глазами. Но многое из того, что увидишь, тебе не понравится. Готов?

— Готов, — неуверенно кивнул. — Будь осторожна.

Бестия послала воздушный поцелуй (могла бы и обычный) и выскочила за дверь. Контур нарушен, больше прислужницу ничто не сдерживало, поэтому первым делом подруга занялась маскировкой — приняла демонический облик и переоделась в платье — причем такое, о каком я и подумать не мог. Адский базальт неплохо отражал, поэтому видел девушку в полный рост. И хотя ожидал костюм охотницы или что-нибудь для BDSM-вечеринки, выбор пал на шелковый корсаж с кружевной оторочкой и юбку, почти полностью открывающую левую ногу, а правую прячущую целиком.