Канон Равновесия (СИ) - Плотникова Александра - Страница 45

Высокие двустворчатые двери распахнулись сами собой, и сильный голос Разэнтьера представил всему честному собранию меня.

— Ее Светлейшее высочество, княжна Илленн эль Шиар-ад’Дин, владетельница Дома Ветров, опора Столпа Пламени стороны Света, дочь хэйвийского Владыки Света, Эль-Тару Кхайнериара Кетара эль Шиар-ад’Дина!

Я вошла в зал. И зал затих.

Мне не было нужды долго готовиться, придирчиво выбирать платье из сотни нарядов, наводить красоту и переживать по поводу «слишком длинного носа» или «слишком маленьких глаз». Я шла такая, как есть, выбрав для этого приема платье, подаренное рыжим братом Мефом, нашим князем-пауком — «на удачу».

Огнистый переливчатый паучий шелк льнул к телу, как вторая кожа, в разрезах длинной, в пол, верхней юбки при каждом шаге мелькал золотистый газ нижней; казалось, будто вспышками по вытертому камню пола перетекает пламя. В вырезе скромного декольте поблескивало ожерелье из подобранных в тон глазам изумрудов, волосы я убрала нитками мелкого речного жемчуга, открыв шею и оставив кокетливо выбиваться лишь пару локонов. Я улыбнулась монарху во все клыки и острия зубов и решительно двинулась к престолу. За мной следом шли двое даэйров из моей свиты. Один нес на плече длинный сверток.

Мой Волк был прекрасен. Он испускал волны почти осязаемого могущества, припечатывал ими глазеющих на меня придворных и гвардейцев. Именно так и никак иначе выглядит ожившая Власть. И никто не замечал, что ему не по нутру духота, что его злят неудобная каменюка и толпа дармоедов, что госпожа Зиерра привалившаяся к его ноге, сама вот-вот осядет в обморок. Все это тоненьким ручейком текло мне, как смущенная жалоба старому другу.

Я нацепила на лицо любезную маску, улыбающуюся всем и сразу в меру скромно и в меру с достоинством. Казавшаяся худой вороной женщина аж скрипнула зубами со злости — проторчать в этой удушающей коробке, полной всеобщего лицемерия, предстояло еще пару часов точно.

Я невозмутимо отбила заряд ненависти, посланный обжигающим взглядом какой-то барышни из толпы. Врешь, душенька, не возьмешь — меня такие фокусы с десяти лет не берут.

Уста мои тем временем медовым голоском произносили подобающие случаю речи. Ваэрден отвечал, сыпались титулы, любезности. Придворные ловили каждое слово, чтобы потом и так и этак вертеть сегодняшний день в тесных будуарных кружках и на светских приемах. А обсудить им было что. Потому как, едва отзвучал положенный поток взаимных приветствий, я жестом велела своим воинам приблизиться и обратилась к Эль-Тару:

— В знак искренней и долгой дружбы между двумя нашими народами позвольте преподнести вам скромный дар, государь. Он наверняка придется вам по душе.

Стоявший справа от меня даэйр шагнул вперед и, осторожно сняв мягкую ткань, с поклоном протянул Владыке Тьмы оружие. По залу прокатился общий ах.

Еще бы. Дядька Димхольд чего попало не кует. Оружие из-под его молота выходит всегда единственное в своем роде. Вот и этот меч-шигара был особенным. Гладкая рукоять из черного дерева доходила Волку до груди, широкое, чуть изогнутое лезвие возвышалось острием над его головой. Шигара в бою заменяет и меч, и бердыш, и копье разом. На светлой с травленым узором стали стояло клеймо мастера — оскаленная морда берра. Сам металл искрился вкраплениями чар и чуть отливал зеленью. Такое железо водилось только возле Шайнар-Мерит Мортан, Крепости Сердца Камня. Оно легко хранило в себе магию и придавало сплавам небывалую прочность.

Я видела, как у Ваэрдена от изумления расширились зрачки. Еще бы. Этот подарок означал признание, принятие в семью. Димхольд никогда и ничего не дарит чужим.

Волк быстро взял себя в руки, поднялся (хоть минуту отдохнуть от неудобного трона!) и с искренней благодарностью принял подарок из рук склонившегося воина.

— Это воистину более чем княжеский дар! — не скрывая восхищения, сказал он, осторожно взвешивая оружие на ладони, примеряя к руке и любуясь отполированным до зеркального блеска металлом. — Передайте мастеру мою искреннюю благодарность.

— Еще не все, государь, — улыбнулась я, дерзко глядя ему прямо в глаза. — К оружию полагаются подобающие доспехи, и думаю, они уже ждут вас в оружейной.

Воцарилась тишина. Сегодня ложь, лесть и притворство с позором бежали от каменного престола Эль-Тару. С каким безумным восторгом придворные сплетники будут смаковать этот день, как тщательно интриганы станут продумывать свои заговоры! Зиерра на ступеньках сдерживала довольную улыбку, а глаза превратились в два черных камешка. Ко мне, наивной, снизошло понимание, потому что Дим не берется за молот просто так — и тем более не дарит плоды своего труда чужим. Я чуяла руку отца, эту игру он вел открыто. Нарочито прямой удар в лоб, демонстрация силы тем, кто мог бы усомниться в нашем могуществе. Дружеский союз должен быть скреплен династическим, с которым на редкость удачно сплелась любовь. Хэйвийский посол, как же. Ха! Просватанная невеста! И об этом знали все присутствующие.

Тем временем спектакль продолжался. Ваэрден передал шигару кому-то из Кланмастеров и вернулся на место.

— О необходимых формальностях и договорах мы поговорим позже, Илленн-эрхан, — Волку вконец надоело страдать от жары и разлитых в воздухе густым киселем мыслей придворных. — А пока все благородное собрание ожидает торжественный прием в честь ее княжеской Светлости!

Мать моя ведьма! Мне предстоит выдержать еще и это. Раз так, значит, нужно устроить маленький праздник не только всему этому сборищу, но и нам с Волком.

И поверьте, мы его устроили! На глазах у всего высшего света Эль-Тару вел себя со мной так, будто я уже его нареченная, а свадебные договоры подписаны. Я, весело щебеча, порхала по бальному залу, улыбалась окружающим, играла роль, играла с ними, как кошка с выводком мышат. Внезапное пренебрежение Зиеррой меня насторожило. Это был вечер ее падения в глазах двора, несомненно, но что за этим последует? Вальс кружил нас с Ваэрденом в танце, мы касались друг друга сознаниями, и я тихонько спрашивала по-хэйвийски:

— Разве допустимо так вышвыривать ее, как ненужную вещь? Разве можно вот так сходу превратить ее в пустое место?

— Можно, — так же тихо отвечал он. — И нужно, поверь мне.

— Я слышу, как они радуются, как честят ее на все корки.

— Не думай о ней. Это сейчас не должно ткбя волновать.

Раз-два-три, раз-два-три… Я понимаю, что он мой так же, как я — его. Мы двигаемся в такт, в лад, и столь же ладно бьются наши сердца. Вокруг скрежещут зубами вельможи — еще бы, мы разрушили столько блестящих планов единым махом. А мне все равно. Меня хлещут ненавистью чужие пронизывающие взгляды, так что прогибаются силовые щиты — сейчас все равно. Игры в кошки-мышки будут потом. Сейчас есть мы в водовороте слившихся лиц.

«Я всегда буду рядом»

«Я знаю»

Две эти мысли слились в одну, перепутались. Где чья?..

Дворец затих далеко за полночь. Кто отбыл восвояси, кто остался в отведенных покоях. Слуги принялись сновать туда-сюда по полупустым коридорам — их время наступало, когда благородные господа нахлебники отправлялись почивать, и простолюдины никак не могли оскорбить их взор. Эль-Тару наверняка корпел над бумагами, его жена где-то злилась — отголосок этого чувства растекался чуть ли не на весь дворец.

А я сидела возле полуоткрытого окна своей новой спальни, набросив на плечи шелковый пеньюар, и расчесывала мокрые после мытья волосы. Свечей я не зажигала, световые кристаллы прикрыла. Мне хватало света двух лун. Как странно, и здесь виден Акрей… Его огромный голубой диск ни с чем не спутаешь, потому что он никогда не вращается, как положено обычному небесному телу, всегда сияет в одной точке неба. Я вспомнила рассказы отца о том, как в дни самых первых войн Древних между собой народ Алден, ища спасения, перебрался на эту луну и затянул ее в какое-то другое измерение. С тех пор ее будто бы нет нигде, но видна она везде. А люди-рептилии свободно путешествуют чуть ли не по всем мирам Колеса Судьбы…