Кровь и Серебро (СИ) - Плотникова Александра - Страница 31

Перестав носиться туда-сюда, она открыла односторонний портал на гору над каменным черепом.

***

Каин явно скучал и был рад меня видеть, светя глазами из полумрака пещерки, облюбованной им для дневных лежек. Сейчас, как никогда, он напоминал зверя, обустроившего себе временное логово. Ленивая плавность, готовая в любой момент сорваться в резкий рывок со смертельным ударом. Пристальный, следящий даже в дружелюбии, взгляд, обманчиво расслабленная поза… Звериного в нем сейчас было куда больше, чем человеческого, и, похоже, оставался только шаг до перехода в боевой оборот. Чем больше я смотрела, тем сильнее он мне напоминал обычную некрохимеру, только без механизма Запечатления на хозяина. Да в принципе, он и был таковой химерой, учитывая способ его создания. И меня это вполне устраивало.

Неровный пол был расчищен от каменного крошева, в углу лежала куча сушняка, а перед входом чернело кострище. Более-менее ровный обломок скалы служил ему стулом, оружие аккуратно лежало на полу. Для полноты картины не хватало горки обглоданных костей. Но охотился он довольно далеко от логова.

Меня несказанно радовал чистый голубой цвет его глаз. Нет, не потому что жёлтый означал ярость, а потому что это крохотное отличие, казалось, знаменует разницу личностей.

— О, я думал, ты не приедешь, — бодро заявил он, поднимаясь мне навстречу. Чистый, выглядящий настолько аккуратно, насколько это вообще возможно в полевых условиях, не снимая брони и пользуясь ухищрением бытовой магии, которое показал ему Мортанниус Я заметила, он терпеть не мог посторонние резкие запахи на себе — они выдавали его появление. Особенно запах крови.

Мне улыбались во все клыки.

Знал бы он ещё, насколько красивый у него, при всей резкости, голос. Низкий, способный становиться бархатисто-мурлычущим.

— Скучно?

— Тоскливо. Здесь все провоняло старикашкой… Ты по делу или так, поболтать?

Я улыбнулась, принимая внезапно протянутую руку и входя в это импровизированное обиталище нежити, которой не нужно ничего из привычных живым вещей. Рука была прохладной, но не ледяной.

— Могу и поболтать, если желаешь.

— Значит, все-таки по делу. И что у нас плохого?

Меня даже подвели к камню! С ненаигранной галантностью предложив сесть. Отказываться я не стала.

— Сколько ты тут уже сидишь?

— Недели с две…

— Уверен, что тебя не ограбят там, пока ты с колдуном возишься? Лошадь-то, может, и не тронут, но деньги, вещи из седельных сумок…

Он замер, сузил глаза. Неужели забыл? Или это еще один пинок реальности, заставляющей его спешить?

— Я проверю, — буркнул он недовольно. И красноглазый комочек тьмы, сорвавшись с пальца, тут же упорхнул прочь.

— Каин, — я решила действительно не тянуть с делом и взглянула на него снизу вверх. — Тактику нужно менять.

— Почему? — нежить уселся прямо на пол, привалился спиной к стене и вперил в меня слегка затуманенный взор.

— Результат от твоих действий есть? Только честно.

Вампир поморщился.

— Пока не слишком. Но и Напраптор не мальчишка.

— А что он делает в ответ?

— Хм… — холодно светящиеся глаза на несколько секунд прикрылись, потом снова вспыхнули недобро и вопрошающе. — Можно считать, что ничего. Он начинает метаться, если я вторгаюсь в его ментал, бесится, беспорядочно бьет наугад. Но стоит мне убраться, как все затихает.

— А сидишь ты, считай, у него под носом.

— К чему ты клонишь?

— По-настоящему сильный менталист способен накрывать своим вниманием десятки, сотни, тысячи миль. Даже я, не будучи искушенным мастером в этой области, смогу найти тебя, где бы ты ни находился, если к тому не будет серьезных препятствий, щитов и тому подобного. Что уж говорить о маге, который считается таковым?

Каин молчал довольно долго — вероятно, разбирался с теми, кому оставил под присмотр лошадь и думал. Я не мешала доходить до нужной мысли самому. Выдать на руки все подсказки — просто, но это не даст никакого результата. Мне же не болванчик нужен, в конце концов. Лицо сохраняло неподвижность алебастровой статуи, но вот мельчайше дрогнуло эмоциями, а в голубизне глаз проступило несколько желтых крапинок, а зрачки вытянулись в две хищные щелки.

— То есть, все так и будет тянуться, пока я чего-то не сделаю? — прорычал он глухо. — Чего-то, что нужно миру?

Я кивнула. Продолжай мысль, Серебряный.

Когти ударили в камень, рассыпав сноп искр и мелких осколков. Каин вдохнул и медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

— Когда менестрели поют или рассказывают свои баллады… — начал он, — герой непременно встречает врага лицом к лицу. Особенно герой с мечом. И непременно побеждает. Даже если схватка — верх тупости, а победа невозможна. Выходит, я должен поступить, как герой… Что, нет вообще никаких вариантов?

Мне жаль было его разочаровывать.

— Сломать хребет истории можно, только если я избавлю мир от нее. Но это поставит под угрозу само существование Носгота вместе с тобой. Я не могу пойти на такой риск.

— А если я не хочу быть марионеткой? Если я не хочу подставляться? Если я не хочу быть трижды клятым героем?!

Каин сверлил меня яростным, полностью пожелтевшим взглядом и шипел, как змея, но страха не было. Я знала, что смогу остановить зверя. А если не смогу — грош мне цена.

Красивое, заострившееся лицо исказила первая судорога трансформации, на щеках и скулах пробилась грубая темная шкура. Он сжался в комок на камнях, сотрясаемый изменениями, плавящими его тело вместе с зачарованными доспехами, которые теперь станут частью шкуры и сделают ее прочнее. Утробный рокот, рвавшийся из глотки, отозвался во мне ознобом и мурашками по спине, но я соскользнула с насеста и опустила ладонь на темно-серое с едва заметным металлическим отблеском плечо, провела по рассыпавшимся в беспорядке серебристо-белым огрубевшим прядям — ремешок, державший их, валялся под ногами. Хребет торчал, как у дракона, а назвать этот новый покров кожей слабо поворачивался язык. Мое касание заставило его вздрогнуть.

— Никто не отменял возможности маневрировать, Каин. А то, что ты станешь хозяином своей судьбы, я обещаю.

Существо, поднявшее на меня взгляд, могло считаться совершенным охотником своего вида, и оттого было красиво. Голову покрывали аккуратные симметричные выросты, образующие подобие костяного шлема, защищающего уязвимые места. Конечности обратились мощными лапами, способными легко рвать даже сторожевых химер культистов, полностью покрытое броней тело стало на вид массивнее и тяжелее, ярко выделялись лишь грива да глаза. Но лицо осталось узнаваемым.

— Что… — вампир поднялся, и я оказалась макушкой ему по солнечное сплетение. — Что произошло?

— Гнев сорвал блок на боевой трансформе, — пояснила я. — На обороте. Выйди на свет, я покажу.

Он послушался, с непривычки неловко переступив лапами и не удержавшись от того, чтобы не потрогать голову, а выйдя на пятачок перед пещерой, долго с искренним удивлением вглядывался в сотканное мной прямо из воздуха зеркало в полный рост.

— И… это теперь так и останется? Это неудобно…

— Нет, — я снова ободряюще улыбнулась. — По желанию сможешь вернуть назад, когда немного успокоишься и освоишься. — Но вообще ты красивый.

Желтый звериный глаз покосился на меня.

— Серьезно?

— Абсолютно. Гармония хищника некрасивой быть не может.

Судя по выражению лица, я сказала что-то совершенно новое для него.

— И вообще, можешь считать это пусть маленькой, но победой над реальностью. Такого сейчас не должно быть.

— Спасибо, утешила, — фыркнул он невесело.

Внизу, искрясь в свете проглянувшего солнца, застыл замерзший за ночь водопад. Иней припорошил вековые ели, превратив их в сверкающие драгоценности, выбелил скалы, скрасил тоскливую осеннюю серость. И покрыл хрусталь купола черепа и острые декоративные башенки по бокам. Отсюда было хорошо видно, что верхняя часть каменной головы сделана из цельного куска горного хрусталя и отделена от остального массива почерневшей от времени золотой окантовкой. В глазницах черепа тоже зло посверкивал хрусталь. Ветер выл и бесился так, словно кричала невидимая каменная глотка.