Тяжкий груз (СИ) - Кунцев Юрий - Страница 21

— Капитан Велиев, у меня к вам большая просьба.

— Хорошо, я слушаю вас.

— Вы не могли бы мне бегло рассказать о том, что сейчас происходит?

— Если вы хотите взять у меня интервью, то это может подождать.

— Разумеется, может, но ожидание может повредить моей работе.

— Почему?

— Потому что это мой долг, как производственного корреспондента. Я должен осветить сам процесс, а не конечный результат, иначе меня бы не отправили так далеко и так надолго.

— Вы что, сами с собой разговариваете? — вопросил вышедший из-за угла Ленар, и Петре едва не свернул себе шею, резко оглянувшись.

— Капитан Велиев…

— Никаких капитанов, — перебил его Ленар, уверенной поступью сокращая дистанцию, и намерения останавливаться в нем не было видно. — По законам гостеприимства для вас я просто Ленар. Подобный официоз у нас обычно не принят.

— Хорошо, Ленар, у меня к вам большая просьба.

— Если вы не собираетесь умирать в ближайшие три часа, то ваша просьба может подождать.

И Ленар не остановился, вальяжно пройдя мимо растерянного корреспондента, словно мимо декоративной пальмы.

— Я производственный корреспондент… — направился Петре следом, полный надежды извлечь хоть какой-то продуктивный диалог прямо на ходу.

— А я дальнобойщик, который пару дней назад бросил свой груз, — вновь перебил его Ленар и, добравшись до трапа, все же сбавил темп. — Никто не идеален.

Надежды добиться от капитана хоть какого-то внимания исчезали столь же стремительно, сколь и его фигура, спускающаяся по ступенькам вертикального трапа на нижнюю палубу, но Петре не хотел сдаваться прямо на первой палубе, и нырнул вслед за Ленаром в межпалубный лаз.

— Вы должны войти в мое положение… — случайно выпустил он из своей глотки ноты отчаяния.

— Я и так в вашем положении.

— Я не могу просто сидеть сложа руки мертвым грузом. Пока вы делаете свою работу, я должен делать свою. Таков был изначальный план моей командировки.

— Просто скажите, что вам скучно, и я постараюсь найти для вас развлечение.

— Да, мне скучно, — признался Петре, и вслед за Ленаром сошел на третью палубу. — Но это совсем не значит, что я капризничаю. Это просто…

— Со скафандрами когда-нибудь работали? — перебил его Ленар уже в который раз, все так же невозмутимо вышагивая вдоль коридора.

— В смысле, с космическими? — едва не подавился Петре собственным вопросом от неожиданности и на долю секунды сбил шаг.

— Да, скафандры внекорабельной деятельности.

— Ни разу.

— Ну, все бывает в первый раз.

— Постойте, Ленар, я совсем не это имел ввиду, когда сказал, что мне скучно, — испуганно затараторил корреспондент. — Я ведь совсем не космонавт.

— Не волнуйтесь, Петре, я не выгоню вас за борт, даже если вы мне очень сильно надоедите.

Они свернули за угол и достигли своего пункта назначения — предшлюзовой холл. Из переборок росли стеллажи, с которых щупальцами-рукавами тянулись на волю баллоны высокого давления, а так же аккуратными рядами лежали монтажные инструменты, пузырьки с техническими жидкостями и оборудование, назначение которого Петре не мог даже предположить. По обе стороны от выхода находилось по два стенда с дверцами из поликарбоната, за которыми, свисая с нескольких кронштейнов, складывались в антропоморфную фигуру составные части скафандров. Двое техников сильно выбивались из обстановки, расстегивая на себе рабочие комбинезоны и сбрасывая обувь с ног.

— Ну что, готовы? — шутливо поприветствовал их Ленар, и они сконфуженно перестали раздеваться, словно бы ответ на этот вопрос был слишком очевидным, чтобы сразу прийти кому-либо в голову.

— Нет, — наконец-то нашел верный ответ Радэк и продолжил стягивать с себя спецовку.

— Мы не можем выйти в космос в таком виде, — добавил Эмиль, — И, честно говоря, желанием не горим.

— Мы только что выяснили, что у них там проблема со швартовочными маркерами, так что вот вам дополнительное задание, — из кармана капитанской куртки вынырнул моток блестящей липкой ленты и лег на ближайший стеллаж, — Не забудьте.

— Без проблем.

— Кстати, Петре вызвался вам помогать, — перевел Ленар свой взгляд на Петре. — Если вы действительно хотите поработать, то помогите моим техникам собраться.

— Хорошо, — вздохнул Петре, принимая вызов. — Но я не знаю, что делать.

— Мы знаем, — ответил оставшись в майке и трусах Эмиль. — Мы вам скажем, что делать.

— Не задерживайтесь, — бросил Ленар на прощание, развернулся и уже из-за угла выкрикнул, — и не забудьте ленту!

— Не забудем! — крикнул Эмиль вдогонку, посмотрел на своего нового помощника и широко улыбнулся. — Работали раньше со скафандрами ВКД?

— Ни разу, — развел он руками.

— Тогда вас ждет ваш первый опыт. Но сперва у меня к вам есть одна большая просьба.

— Эмиль, прекращай! — буркнул Радэк, аккуратно сворачивая свой комбинезон, — Сейчас совсем не подходящий момент.

— А по-моему момент просто идеальный. В прошлый раз, когда я спас людей, мне в порту никто даже не обмолвился, что я молодец. В этот раз мы этого не допустим, правда ведь, Петре?

— Простите, Эмиль, но я не совсем понимаю, о чем вы, — нахмурил Петре брови, пытаясь понять, чего от него хотят добиться столь заговорщицким тоном.

— Пока Ленар на мостике, а мы с моим дорогим другом облачаемся в наши гигроскопические костюмы, вы не могли бы принести сюда вашу камеру и снять то, как мы собираемся спасать наших неудачливых коллег? — произнес Эмиль еще более заговорщицким тоном, и у корреспондента в голове начался пожар.

Поначалу он решил, что это все ему послышалось на фоне шумов профессионального кризиса, и он переспросил. Эмиль повторил свою просьбу, а Радэк настоял, что Петре действительно все это послышалось. Петре не мог для себя решить, кому из них верить, но он был от природы учтивым человеком, и приняв во внимание тот факт, что двум людям будет комфортнее переодеваться без присутствия посторонних свидетелей, он повернулся к ним спиной и сделал пару робких шагов по направлению к трапу.

Спустя несколько минут камера уже стояла на штативе и внимательно смотрела своим широкоугольным объективом на то, как двое техников натягивают поверх своих облегающих гигроскопических костюмов космические панцири, а Петре тем временем носился с поручениями от одного к другому, орудуя руками и извергая из себя скопившиеся вопросы:

— Что вы можете сказать о терпящем бедствие судне, рядом с которым мы в данный момент находимся?

— Что это буксир того же класса, что и наш, и на нем как минимум взорвался один из термоядерных реакторов, — невозмутимо ответил Эмиль, проверяя что-то на рюкзаке с жизнеобеспечением.

— То есть там произошел термоядерный взрыв?

— Грубо говоря, да.

— Почему же вы тогда уверены, что там есть выжившие?

— Потому что к проектированию космических кораблей не допускают людей без справки о том, что они параноики, заверенной как минимум тремя психиатрами с десятилетним стажем. В условиях глубокого космоса корабль должен быть готов к самым разным сценариям. Вы привыкли к тому, что термоядерный взрыв — это то, что не оставляет вам шансов на выживание, но термоядерный реактор и термоядерная бомба — это два совершенно разных механизма, работающих по различным принципам, так что пошедший в разнос реактор даже приблизительно не способен сравниться по поражающему фактору с орудием массового разрушения, — протараторил Эмиль и увлекся своими объяснениями достаточно сильно, чтобы ненадолго забыться и целиком погрузиться в интервью. — Конечно, когда плазма в сотню миллионов градусов вдруг резко вырывается из активной зоны реактора, это страшный сценарий, и такой сценарий страшен втройне, если он происходит в замкнутом пространстве. Если что-то подобное произойдет на нашем Ноль-Девять прямо в данный момент, мы с вами даже понять ничего не успеем. Мы находимся на третьей палубе, и в случае взрыва она будет полностью обречена. Зато, — увлеченно оттопырил он указательный палец, — можно спасти первую палубу, где экипаж находится большую часть времени, особенно во время криостаза. Специально для этого при проектировании «Гаялов» создавались отстреливаемые элементы корпуса в конструкции кормы, чтобы в случае взрыва реактора в корме сразу же образовалось крупное выходное отверстие, выпускающее на волю большую часть взрывной волны. Так же в корпусе корабля предусмотрены механические предохранительные клапаны, которые разгерметизируют вторую и третью палубу, если вдруг внутреннее давление превысит десять бар, тем самым не позволяя взрыву разорвать корабль, словно лопнувший воздушный шарик. Если вы в момент взрыва находились на первой палубе, то вы выжили.