Босс (СИ) - Траум Катерина - Страница 32

— Прощай, Алекс, — глубокий вдох, и она выходит в коридор, чтобы навсегда исчезнуть из жизни своего Босса.

Уже не своего. Уже не Босса. А просто растерянно смотрящего ей вслед проигравшего в пух и прах аутсайдера.

Эпилог

Я пытаюсь быть безучастным, когда смотрю это чёрно-белое видео на экране ноутбука. В кабинете тихо, привычно булькают рыбы в аквариуме, постукивает о стенки бокала лёд, когда отпиваю виски. А вкуса нет. Чёрт, это же Jim Beam — когда он мне стал казаться помоями…

Наверное, в день, когда получил первый за всю жизнь шрам на теле. Думал, от царапины ничего не останется, но нет. Как будто кожа не умеет затягивать ранки, и потому полупрозрачный след через всю щеку всё равно не проходит. Морщусь, вновь жадно вглядываясь в экран.

Какое-то крохотное жалкое кафе. Наверное, ты просто ещё не знаешь, что только вчера в нём по моему распоряжению установили камеру. Невысокая фигурка, всё такая же худая, только в глупом белом передничке и с забранными в хвост пепельными волосами. Улыбаешься, принимая заказ у клиентов, проносишься прямо мимо камеры, и я щёлкаю по клавише, останавливая кадр. Выискивая малейшие зацепки, приближаю твоё лицо.

Ещё не так уж по-осеннему холодно, но под формой кофта с высоким горлом — ты скрываешь. Стыдишься моей отметины, боишься, что придётся объяснять, откуда след ожога на шее. Ты можешь разорвать ошейник, но это лишь внешнее. Я гораздо глубже. В больших серых глазах, в которых даже через запись чувствуется твоя тоска по хозяину. Да, маленькая Эм — разносить бургеры в придорожной забегаловке на границе с Мексикой это не твоё призвание. Ходить дважды в неделю на приёмы терапевта, отдавая почти весь свой заработок шарлатану за мнимую помощь — не твоя судьба.

Ты знаешь, где твоё место, Эми. О, я даже прощу тебе эту глупую выходку, если ты вернешься. Если снова покорно встанешь на колени и посмотришь на меня своими невозможными, полными боли и влаги глазами, которые заинтересовали меня своей пустотой ещё в те дни, когда ты была Терезой Уильямс. Когда я понял, что тебе нужна цель в жизни. Когда дал тебе её, позволив занять место рядом со мной. В моих ногах. Моей послушной девочкой, правой рукой, верной исполнительницей повелений.

Поднимаюсь с кресла, устало отставляю надоевший бокал. Тишина — раньше добрая соседка, а теперь давит. И при взгляде на стол чётко вспоминается атласный халат и винное кружево, невинные и распаляющие воображение пальчики на твоей груди. Находиться в кабинете становится тошно.

Выхожу в коридор, и ноги сами несут в его противоположный конец. Ни разу так и не заходил в эту комнату, усердно сохраняя дистанцию. Дистанция — то, что тебя держало. Тебе нужен был Босс. И ты получала именно то, что хотела. Снова прокручиваю в голове, пытаюсь понять, чего не учёл. Где эта игра превратилась в лживый фарс. Ведь нам было так хорошо, не так ли, Эми?

Пора избавляться от привычки всё время к тебе обращаться, но эти недели не помогли вернуть всё на прежние места. Есть до и после.

Потому что без полного обожания взгляда — невкусно. Без твоих стонов или слёз — неважно, для меня они равноценны — скучно. Без этих отчаянно вцепляющихся в плечи тонких пальчиков — пресно. Без грохнувшего внизу от твоей открытой ярости стола — никакая шлюха не вызывает возбуждения. И главное, без чего мир теряет оттенки, словно садится качество изображения…

— Спасибо, папочка.

Вхожу в тёмную комнату и глубоко вдыхаю. Всё ещё пахнет ежевикой и твоими дешёвыми сигаретами. Я собирался привить тебе вкус к прекрасному. Показать, как можно быть королём этого мира. Но ты просто глупая девчонка, оставившая мне царапину на щеке — не больно, но злит. Злит, что впервые я не удержал что-то, впервые упустил из рук.

Вымотался. Слишком много мыслей. Без сил падаю на твою кровать и расстёгиваю надоевший пиджак. Всё вокруг — ты. Чуть пыльное, мягкое покрывало, подушка, на которой ещё осталась короткая светлая волосинка. Я и забыл, какую маленькую комнату тебе выделил: хотел, чтобы твой статус всегда был при тебе. Чтобы ты всегда ощущала меня в себе, шёпотом приказов. Чтобы всегда рвалась доказать мне, что достойна моего внимания. Я помню твою темноту, и она магически прекрасна.

— Спасибо, папочка, — из самих стен, из глубины подсознания, играя на губах послевкусием ещё не забытой вишни.

Зло сцепляю зубы, вспоминая этот благодарный шёпот, полный раболепного обожания. Ты обожала меня. Я был твоим богом, а ты — моим главным развлечением. Это не выкинешь, как бы ты не лепила улыбку на лицо, как бы не пыталась изображать их себя девчонку без рода и без имени, но я знаю, кто ты. Такая же, как я сам. С той же прожорливой жаждой внутри, которую ничто не накормит сполна. Ты не сможешь без этого жить. Ты сорвёшься, и милая девочка покажет свой хищный оскал. Только я тот, кто принимает тебя такой. И поэтому ты вернёшься: через месяц или через год, но приползёшь в поисках руки, которая будет тебя направлять. Мы ещё только начали.

Я жду, моя маленькая Эм.