Босс (СИ) - Траум Катерина - Страница 24

Эми несмело тянет его на себя, желая ощутить на себе тяжесть совершенного тела. Но Алекс разрывает поцелуй и уходит рваными касаниями губ к ее шее, жадно втягивая в себя нежную кожу возле чокера. Его холодные пальцы сильней сжимают талию, подбираются выше, вдоль выступающих ребер. Вслед за ними течет по венам ее нагревающаяся кровь: словно каждый нерв и каждая клетка подчиняются лишь движениям этих властных рук. Дугой выгибается ему навстречу, лишь бы нарастающий от долгожданного контакта жар не прекращался. Алекс остро прикусывает косточку ключицы, и Эми дёргается, прикрывая веки в поисках запретного удовольствия из лёгкой боли и желания, что уже настойчиво пульсирует в животе. Ее пальчики пытаются подобраться к пуговицам его рубашки, но в следующий миг щелчком застёжки расходится в стороны кружевной лиф, и вместе с тем пропадает дыхание. Умело и ловко открыв себе доступ, Алекс склоняется еще сильней, чтобы добраться до обнажившихся каменных бутонов. Адски раскаленные узоры, которые он выписывает языком на мягких полушариях, срывают отчаянный стон Эми. Недоумение и даже слезинка робкого счастья скатывается по краснеющей от заливающего её жара щеке: он что, и правда, думает о ее удовольствии? Ей не снится? Сердце вспыхивает от этого понимания, и следующее касание горячих ладоней вдоль тела Эми принимает, предварительно скидывая халат и остатки висящего на плечах лифа.

— Алекс, — тихо зовет она, еще не давая себе поверить в достижение своей главной и единственной цели.

Взаимность. Все, чего ей хочется.

— Ты так сильно хочешь меня? — его властный голос кажется на удивление мягким и обволакивающим в свой тягучий шоколадный плен. Не хочется выплывать, не сейчас, когда пульс отколачивает ритм первобытных барабанов, а эти невозможные глаза так жадно смотрят на чуть порозовевшую кожу шеи. — Покажи. Покажи, как сильно ты скучала по мне.

Такого Эми точно не ожидает — что ей даже не дадут глотка кислорода для ответа, вгрызаясь новым поцелуем в губы. Поглощая её, стирая все сомнения и заверяя коротким обжигающим укусом, что сегодня всё наконец-то будет иначе. Как надо. Что он готов не только забирать. Кажется, что это сон, вот только скользнувшая по бедру рука реальна до дрожи и трепета в позвоночнике. И когда мужские пальцы легко проникают за кружево трусиков, до Эми доходит смысл его слов. Он хочет чувствовать её готовность. С коротким всхлипом она впивается ноготками в его крепкие плечи, пока Алекс умело и плавно размазывает влагу по её пульсирующему от возбуждения клитору.

— Чёрт, — не сдержавшись, шипит Амелия, дёргаясь, словно на электрическом стуле. Она и в самых смелых мечтах не представляла, что это может быть так хорошо: что тело зазвенит, едва только именно эти пальцы впервые начнут изучать её реакции. Дышать абсолютно нечем, лишь аромат табака и кофе, когда она роняет голову на плечо своего искусителя.

— Мокрая, — довольно шипит Алекс, игриво прикусывает мочку её уха, посылая мурашки до пяток. — Всё для меня, маленькая Эм?

— Да, — жарко выдыхает Эми, едва найдя достаточно воздуха для этого.

Его ласки настойчивей, ускоряют темп. Она закусывает губу, когда в неё проскальзывают сразу два пальца, которым тут же подаётся навстречу в жажде движений. И наверное, сегодня звёзды перепутали всё космическое равновесие, потому как Алекс не останавливается, безумно приятно надавливает на чувствительную точку внутри. Тонкий вскрик удовольствия, и Эми чувствует, как немеют ноги в преддверии так близко подступающей разрядки. Пытается снова найти его губы для поцелуя, чтобы кончить с его вкусом на языке, но тут темп его касаний критически замедляется.

— Ну же! Чуть-чуть, — совершенно забывшись и растворяясь в сильных умелых руках, отчаянно шепчет ему Эми. Низ живота горит от потребности ощутить его в себе. Может, он хочет, чтобы она сделала это уже с ним?

— Не торопись, — ей слышится лёгкая насмешка, и вдруг Алекс отстраняется, покидая её тело.

Растерявшись от того, как резко это произошло, и ещё качаясь на волнах неудовлетворённого желания, Эми тянется к пряжке его ремня. Едва удаётся сфокусироваться на лице Алекса, часто моргая и тяжело дыша. Кажется, что кроме пульсации между ног нет ничего: слишком жарко, и ей адски необходимо продолжение этого пира. Пальцы не слушаются, едва справляясь с ремнём, и только сейчас она видит полыхающее во взгляде Босса мрачное веселье. Если бы не жуткая сухость во рту и сведённые судорогой ноги, то может быть, она бы придала этому чуть больше значения. Но только когда его руки небрежным жестом откидывают от себя её влажные ладошки, Эми замирает, смотря на него снизу вверх в недоумении.

— Я же сказал: мне некогда, — тон его голоса меняется в чистый обжигающий лёд. Он сам вытягивает из петель брюк ремень, неспешно наматывая его на сжавшийся кулак и бренча пряжкой. — Но ты никогда не понимаешь с первого раза, да?

— Алекс? — всё ещё не понимая и пытаясь ловить воздух, сосредоточиться на звуке его властного тембра, а не на том, как сейчас разорвёт от потребности ноющие рёбра.

— На колени, — чёткий, суровый приказ, поражающий громом. Не ослушаться, и Эми нервно сглатывает сжавшимся горлом, соскальзывая с дивана на паркет. Становясь перед ним в свою привычную позицию под жёстким, холодным взглядом.

Внутри горит от боли: физической из-за столь долгого томления и ещё более мучительной, от осознания. Не было никакой победы. Лишь пытка, которая ещё не закончена. Душит постыдный всхлип, прикрывая глаза, чтобы не показать ему, сколько в них стоит слёз от обиды и сколько рухнувших надежд.

Голое тело ощущает, насколько в этом кабинете прохладно. Возбуждение с каждой секундой гаснет, перерождаясь в болезненность от неудовлетворённости. Эми почти не замечает, как Алекс невозмутимо обходит её покорно стоящую на коленях фигуру, лишь стук ботинок — как набат в висок. Воздух застревает в горле из-за крутящейся в голове чёрной ярости. Секундное — оно всего лишь секундное — желание вскочить и протестовать, потому как её хозяин наклоняется и крепко заматывает своим ремнём её запястья. Даже дёргается, когда Алекс стягивает вместе её руки, упрямо сводя их назад. Мимолётный бунт тут же гасится вновь зазвучавшим голосом, и темнота внутри Эми покорно съёживается в комок.

— Когда я тебе что-то говорю, ты должна выполнять. Мне казалось, мы усвоили это давно, — буднично произносит он, словно не замечая, как дрожат от холода и льда его тона женские плечи и как всё ниже опускается голова Эми, придавливаясь его властностью и силой. — Я не тупое животное, которое можно приманить блядским видом. Когда я захочу тебя, то возьму. Но сегодня ты мне мешаешь заниматься делами. И раз не понимаешь сразу, то придётся учить тебя.

Закончив на этом колдовать с её запястьями, Алекс неспешно возвращается к столу с бумагами. Больше не удостаивая Эми и взглядом, задумчиво хмурится, выбирая несколько самых толстых папок. Она замирает, не в силах пошевелиться, а прохлада чувствуется всё острей для обнаженной кожи. Дрожь усиливается, и только когда хозяин делает шаг к двери, Эми робко подаёт истончавший голос:

— Я должна остаться тут… так? — на пробу дёргает связанным за спиной руками, неловко закусывает губу с размазавшейся помадой.

— Пока не научишься себя вести, — наигранно-сожалеючи вздыхает Алекс, но на лице непроницаемая маска безразличия. — Увы, мне придётся работать в столовой. Рыбки составят тебе компанию, — ещё шаг, и он уже берётся за ручку, но потом словно вспоминает главное. — И да, думаю, по связанным рукам можно понять, но всё же уточню: с этого дня тебе запрещено касаться себя самой без моего приказа.

Дверь за ним закрывается с глухим скрипом. Только после этого Эми разрешает себе шумный всхлип разочарования. Кажется, более жестокого дерьма с ней вообще никогда не происходило. Дать надежду, чтобы тут же её растоптать в грязь. Показать её место. Горячие и злые слёзы бесконтрольно текут по щекам, заливаются в безжизненно повисшие волосы и в рот, в котором ещё ощущается привкус пепла.