Мароны - Рид Томас Майн - Страница 14

А вот его никто не приветствовал на чужом берегу. Тень грусти омрачила лицо молодого человека. Он уставился в пространство невидящим взглядом.

— Господин! — прервал его размышления чей-то голос, и Герберт увидел возле себя чернокожего подростка.

— Что тебе? — спросил Герберт, заметив, что тот смотрит на него во все глаза. — Что тебе надо, мальчуган? Денег? У меня их нет.

— Зачем Квеши деньги? Квеши выполняет приказание хозяина. Молодой господин готов ехать?

— Ехать? Куда? О чем ты толкуешь?

— Ехать в Горный Приют.

Герберт с недоумением смотрел, на негритенка:

— Откуда ты знаешь, что мне надо в Горный Приют?

— Квеши знает. Ему управляющий сказал. Управляющий с пристани показал Квеши молодого господина на палубе. Управляющий велел привезти молодого господина в Горный Приют. Молодой господин готов ехать?

— Так, значит, ты оттуда?

— Да, Квеши помогает там на конюшне и еще привозит письма и газеты. Управляющий повез в ландо важного английского господина. Багаж поедет в фургоне.

— Где же лошадь для меня?

— На пристани, господин. Вы готовы ехать, господин?

— Ну что ж, поедем, — сказал Герберт, начиная понимать, в чем дело. — Возьми-ка этот саквояж, брось его в фургон. Куда же мне ехать, по какой дороге?

— Дорога простая, господин, заблудиться нельзя. Ехать все время прямо по берегу реки, потом будет брод — и там свернуть. Только не влево. Оттуда уже виден большой дом.

— Далеко это?

— Миль семь-восемь, господин. До заката доедем. Это очень быстрая лошадь. Только пусть молодой господин не сворачивает влево после брода.

Получив все эти указания, пассажир третьего класса покинул корабль, предварительно попрощавшись с добродушными матросами, так дружелюбно относившимися к нему во все время тягостного путешествия. Вскинув на плечо охотничью одностволку, Герберт спустился по сходням на пристань. Там, подойдя к лошади, привязанной позади фургона, он отвязал ее, вскочил в седло и легкой рысью поехал по дороге, указанной ему темнокожим Квеши.

Шум улиц, новые впечатления на каждом шагу заставили Герберта на время позабыть о себе. Но едва лишь юный путник миновал город и очутился в полном одиночестве под темным шатром лесной зелени, как его опять охватили мрачные предчувствия. Теперь дорога вилась по сырой, болотистой местности, и Герберт совсем загрустил. Нетрудно было догадаться, о чем он угрюмо размышлял. Он заметил — да и как было не заметить? — разницу в приеме, оказанном ему и его спутнику. Того встречали с почетом, богатого гостя ждал великолепный экипаж, а за ним выслали плохонькую лошадь — и только.

— Клянусь памятью отца, — бормотал Герберт сквозь зубы, — я не забуду этого оскорбления, задевающего его даже больше, чем меня! Я должен выполнить последнее желание умирающего, а то я бы и шагу не ступил дальше.

Он даже приостановил неказистого коня, как будто в самом деле готовясь привести в исполнение свою угрозу, но тут же снова тронул поводья.

«Впрочем, — раздумывал он с новым проблеском надежды, — возможно, это просто ошибка? Да нет, нет! Какая тут может быть ошибка! Этот пустой хлыщ — любимый сын судьбы, а я… а я ее пасынок… — Герберт горько усмехнулся своему сравнению. — Да, вот почему нас встретили по-разному. Ну что ж… Пусть я беден, но мой надменный родственник узнает, что я горд не менее, чем он. На презрение я отвечу презрением. Я потребую объяснения его поступка — и немедленно!»

Словно подгоняемый обидой и решением защитить свою честь, молодой «пасынок судьбы» стегнул хлыстом неказистого конька и галопом поскакал вперед.

Глава XIV. НА КОНСКОМ ХВОСТЕ

Почти целый час скакал конь Герберта, ни разу не остановившись, не замедлив бега. Дорога была широкая, изрезанная глубокими колеями, и шла все время прямо, никуда не сворачивая. Герберт решил поэтому, что едет правильно. Время от времени за деревьями сверкала полоска воды — несомненно, река, о которой упоминал чернокожий Квеши. Вот наконец и брод. Герберт придержал коня, готовясь переехать реку. Воды было всего по колено, и лошадь не колеблясь вошла в реку.

Выехав на противоположный берег, Герберт остановился и задумался. Здесь дорога разветвлялась. Правда, Квеши предупреждал его об этом и говорил, что не надо ехать влево. Но отсюда шли не два, а три пути! Ясно было только, что влево ехать не следует, но какую выбрать из двух других дорог? Обе были совершенно одинаковы, любая из них могла вести к Горному Приюту. А что, если положиться на коня? Он, наверно, выберет правильный, уже знаковый ему путь.

Так Герберт, вероятно, и поступил бы, если бы не сообразил вдруг, что надо проверить, на какой из дорог есть свежие колесные следы — ведь здесь должен был только что проехать экипаж. Но в это мгновение он совсем рядом услышал как будто уже знакомый ему голос. Обернувшись, Герберт, к немалому своему удивлению, увидел Квеши.

— Влево нельзя ехать, господин, — это дорога на ферму старого Джесюрона. И вправо не ездите — это в замок Монтегю. А средняя дорога — в Горный Приют, она идет прямо к большому дому.

Некоторое время Герберт от изумления не мог вымолвить ни слова. Ведь он оставил Квеши на палубе присмотреть за багажом! Герберт готов был поклясться, что, отъезжая от пристани, собственными глазами видел мальчишку все еще на палубе. И ведь всю дорогу лошадь скакала галопом! Какому пешеходу под силу догнать скачущего коня? Как очутился здесь Квеши?

Несколько опомнившись от неожиданности, Герберт задал ему этот вопрос.

— Квеши бежал за господином.

Это мало что объяснило Герберту. Он никак не мог себе представить, что кто бы то ни было мог бежать со скоростью скачущей лошади.

— Бежал? Подожди-ка… Ты хочешь сказать, что бежал за мной всю дорогу без остановки от самой пристани?

— Да, господин, всю дорогу.

— Но ведь ты еще не сошел с корабля, когда я отъехал! Как же ты меня догнал?

— Это было совсем нетрудно, господин. Квеши положил вещи господина в фургон и побежал догонять. Господин сперва ехал медленно, его легко было догнать, а потом надо было только не отставать. Это нетрудно.

— «Нетрудно»! Ах ты, чертенок, да ведь я ехал со скоростью десять миль в час! Как же это ты ухитрился не отставать? Ну, скажу тебе, ты первоклассный скороход! Я держал бы за тебя пари против кого угодно… так ты говоришь, ехать по средней дороге?

— Да-да. Скоро покажутся ворота.

Герберт двинулся вперед. Мысли его все еще витали вокруг случившегося. Немного отъехав, он почувствовал искушение обернуться назад и проверить, следует ли за ним Квеши. Его ждала новая неожиданность — негритенка и след простыл!

— Куда же, черт возьми, провалился мальчишка? — недоуменно сказал Герберт, оглядываясь по сторонам.

— Я здесь, здесь! — послышалось вдруг сзади, совсем близко.

И тут Герберт увидел за крупом коня курчавую голову Квеши. Теперь все стало ясно: мальчишка бежал, держась за хвост лошади.

Зрелище было до такой степени комично, что молодой англичанин забыл на мгновение все свои невзгоды и разразился неудержимым хохотом. Мальчуган присоединился к его веселью и смеялся, раскрыв рот до ушей, хотя понятия не имел, что так рассмешило молодого господина. Сам он не видел ничего смешного в своем способе путешествия, к которому прибегал далеко не впервые.

Проехав еще с полмили, Герберт увидел ворота поместья. От ворот был уже виден и дом: его белые стены и зеленые жалюзи четко рисовались в конце длинной, обсаженной пальмами и тамариндами аллеи. Великолепие это не явилось для Герберта неожиданностью. Он знал, что брат его отца — человек чрезвычайно богатый. Собственно, только это и было известно о Лофтусе Вогане как отцу, так и сыну. Ландо, высланное за важным гостем и проехавшее, очевидно, по этой самой аллее за час до появления на ней Герберта, также свидетельствовало о роскоши поместья. Богатым выглядел и дом. У Герберта не оставалось сомнения, что дядя — важная персона в здешних краях.