Маг Азидал. Король Азгамара (СИ) - "Дракмир" - Страница 24

Меня ждут десятки фигур в балахонах, ткань мира рвут демоны, вылезая уродливыми формами на свет. Не жду слов, вламываюсь в толпу горящим факелом. Понеслась потеха!

Сунуть руку в пасть демону и оторвать челюсть с воем боли твари! Крушить кости, рвать плоть, принимать грудью атаки и бросаться вперед, не отступая, рождая ужас в сердцах врагов! И заливать все пламенной яростью, что льется из души пополам с презрением к таким врагам.

Пинком сшибая наземь идолы демонов, я ступаю за бегущими спинами. Уши пропускают крики о пощаде, с пальцев стекают капли крови, убиваю всех! И чувствую, как растет улыбка. Это не бойня, это очищение мира от скверны, что разрушает его. С каждым последним выдохом врага я чувствую, как мир становится лучше, чище, будто сама земля благодарна избавлению от этого гнета мерзости, что ходит по ней.

- Пощади, маг! - хрипит под сапогом враг, крючковатые пальцы цепляются за ногу.

- Жалкие слабаки! - плюю в лицо старого колдуна. - Сдохни, червяк.

Хруст черепа под подошвой музыкой врывается в вой пламени, горят дома, полыхают демонические идолы, и чадят смрадом десятки тел на паленой земле.

- А-а-а! - визжит ведьма, выпрыгивая из горящего дома. - Умри!

Мощный поток черного проклятья несется прямо на меня удушающей волной. Вторят крику ведьмы демоны, что растут из ее тени и тоже бросаются на меня со всех сторон.

Но и демоны пали, когда мерзкие тела прошила ветвистая молния, плотные тела, что могут принять на себя меч без опаски и рвать стальной доспех когтями, попросту рвутся на части под мощью магии. Даже пикнуть не успели.

- Умри! Ну умри! - почти плача швыряет сгустки проклятья ведьма. - Почему ты не умираешь?!

Руки опустились, когда я подошел вплотную, чувствуя, как от ее проклятого тела пахнет кровью и цветами непонятных духов. Рука в стальной перчатке шириной ладони закрыла глаза, полные слез, молча, одним рывком свернул ей шею.

О пластины доспеха на животе бессильно лязгнули черные когти. Слезы ведьм... Они ничего не стоят. Сжались пальцы, лопая голову врага как переспелый фрукт, в лицо брызнуло горячими каплями крови.

Она была последней. Прикрыл глаза, глубоко вдыхая горячий воздух с запахом гари и паленых тел. Вдохнул смрад яростный маг прошлого, беспощадный Мастер, а выдохнул спокойный как горный пик, всем привычный лорд Азидал.

Я дал себе волю, утолил жажду битвы и крови, пока достаточно. Открыв глаза, уже спокойно оглядываю разруху и горящие дома, десятки черных тел на земле и кровавые лужи, что тают, как ледышка в костре.

Ошметки демонов хрустят косточками под ногами, когда иду прочь отсюда. Оттираю руки обрывком чужого плаща. Пожалуй, перед встречей с Лублом стоит привести себя в порядок.

- О, - легко улыбнулся, глянув на заснеженный пик горы.

Наблюдение исчезло. Вы насладились картиной своего будущего, хэнъе? Подождите немного, я уже иду.

После гари, щекочущей нос, обычный лесной воздух с морозом вдыхается, будто в Чертогах Даргала оказался. Хорошая битва иногда расслабляет лучше самого прекрасного секса.

Довольный, как нажравшийся в сопли Фрес, иду на место встречи, а по лесу раздается незатейливый свист фривольной мелодии из песенки про пастуха и жену кузнеца.

Тучи сошли с неба, родив яркую картину из звезд, сверкнуло пару росчерков падающих звездочек. А далеко позади чадит дымом сожженная дотла деревня колдунов.

- Какая чудесная ночь, - постоял я немного, наслаждаясь видами, и пошел дальше, насвистывая: - Как-то видит пастух в сене попку чужую, то сладко дремлет она, красоты неземной, жена кузнеца... Трим-бом-бом, жена кузнеца...

***

В то время, как Азидал продвигается к месту встречи напевая песенку, Мастер Воды Лубл гонит по лесу последнюю жертву, оставив за спиной пепелище из трупов огромных химер.

Последний колдун из Логова Химер бежит, не разбирая дороги, с перекошенным от страха лицом, посеченным встречными ветками, бежит все быстрее, придерживая раненную руку. Если приглядеться, то окажется, что колдун лишь молодой парнишка, только начавший отращивать первые усы.

Долговязый и тощий, с черными глазами слегка навыкате, красивым его точно не назвать. Грязные волосы в беспорядке, под глазом синяк. Причем не в бою синяк получил, химера лягнула на днях, отчего над парнем потешались все кому не лень. Еще вчера это было самым важным в жизни молодого колдуна, что грезил о величии, прибирая дерьмо химер в вольерах. Но разве сейчас это важно? Когда все, кто смеялся над ним, превратились в то самое дерьмо из костей и крови? И ведь хрен порадуешься...

- Сука, сука, сука-а-а! - скулит ломаным голоском колдун, продираясь через холодные, голые кусты. - Почему я, почему?!

- Потому что колдун, - прилетел неожиданно ответ далеко со спины, спокойно так, мирно.

От этого голоса паренек чуть в миг не поседел, рванул вперед пуще прежнего. Не трудно догадаться, куда бежит напуганный прислужник демонов, осталось лишь одно место, где его могут спасти - Гора Хэнъе. К огромному сожалению колдуна, гора возвышается далеко впереди, еле видать из-за верхушек заснеженных деревьев.

Но как бы ни бежал парень, оставляя на голых кустах обрывки черных одежд, каждый раз, когда оборачивался, видел неспешно шагающего за ним мага. Расстояние между ними не желает меняться. Зеленые глаза, эти проклятые, горящие глаза не отпускают его! Сверлят спину взглядом, куда бы не свернул! И это вгоняет парня в еще больший ужас.

Облик мага, что уничтожил такую мощь, как Логово, за считанные минуты, отпечатался в сознании колдуна вечным клеймом. Эти алые одежды, скрывающие несокрушимую сталь, эти глаза, будь они прокляты! И это спокойное лицо со тонкими следами давних шрамов, больше подошедшее бы пожилому, но еще опытному охотнику или воину, которого уже никакая дичь или враг не сможет удивить, будто все повидал, ко всему безразличен.

Колдун зло сжал зубы, когда ветка дерева задела раненную руку, но стоило обогнуть препятствие, как даже боль выветрилась из головы. Маг вдруг оказался прямо перед ним, возвышаясь на добрую голову!

- К-как ты?!..

Ничего больше сказать не успел, пудовый кулак, обернутый в сталь, врезался в живот и сложил пополам тщедушное тельце, отбросив на снег.

Колдун, закашлялся, пытаясь вобрать в легкие воздуха, в отчаянии вскинул руку, замелькали меж черных ногтей искры темной магии, но Лубл за один шаг и движение сломал руку, вывернув запястье так, что любой целитель ужаснется.

- А-а-а! - завыл колдун, прижимая к груди руку. - Сука! Моя рука, тварь!

Маг и бровью не повел на оскорбление, смотрит в сторону от врага, будто прислушиваясь.

- Кажется, у меня больше нет времени играть с тобой в догонялки, юный колдун.

Когда взгляд Первого упал на колдуна, тот вздрогнул, побелевшие губы трясутся, пытаясь вымолвить:

- Отпусти, прошу, я ничего не делал, отпусти...

Это немного развеселило мага, но веселье отразилось лишь в чуть дрогнувших уголках губ.

- Других не отпустил, а тебя, значит, отпущу? Я говорю с тобой только потому, что стало немного скучно. Колдуны здесь никуда не годятся...

- Сраный ублюдок! - выпалив парень, поняв, что терять уже нечего. - Гребаные Первые, за что вы так нас ненавидите?! Потому что у нас есть Дар?! Потому что мы тоже можем обрести силу?!

Лубл только хмыкнул на яростные фразы.

- Это вас таким речами здесь кормят? - маг потирает подбородок, глядя на лежащего врага, как на интересную зверушку.

Колдун попробовал встать, но кованый сапог с хрустом врезался в грудину, снова опрокидывая в снег. Не обращая внимания на стоны, Лубл продолжить говорить:

- Может, мои собратья и ненавидят колдунов, большинство. Но такие старики как я... - впервые Люб посмотрел прямо в глаза колдуну, одним взглядом выражая, какая он вошь. - ... презрение, юный колдун, большего вы недостойны.

- Мы тоже люди, мать твою, - выплюнул колдун с кровью и слюной.