Семь сыновей (ЛП) - Сен-Жермен Лили - Страница 16

— Могу ли я что-нибудь… сделать для тебя? Принести тебе что-то?

Я не отвечаю ему.

— Саманта?

Я отрываю взор от пола, чтобы встретиться с прищуренным взглядом парня.

— Хочу убраться отсюда, — говорю ему. — Всего на несколько часов. Просто чтобы остыть. Как думаешь, сможешь мне с этим помочь?

Я должна добраться до Эллиота, пока не отправился на мои поиски. Они убьют его, если он заявится — в этом я уверена. Джейс кивает. Похоже, с облегчением, что я вышла из ступора, чтобы ответить ему.

— Да, — произносит он, поглаживая мой сжатый кулак рукой. — Давай выбираться отсюда.

Когда я не двигаюсь, машет ладонью перед моим лицом.

— Земля вызывает Саманту?

Та мягкость, с которой он произносит имя Саманта, заставляет мое сердце немного быстрее биться.

— Почему ты не зовешь меня Сэмми? — спрашиваю, когда протягивает руку и поднимает меня на ноги.

Он хмурится.

— Не знаю. Саманта классная. Тебе больше подходит.

— Классная, — повторяю я. — Пф-ф. Не знаю, откуда у тебя эта идея.

Смотрит на меня с серьезным выражением на лице, все еще хмурясь.

— Что? — переспрашиваю.

Он пожимает плечами.

— Тебе действительно не место здесь, в таких краях. Я это понял в ту же самую минуту, когда увидел тебя.

Ты даже понятия не имеешь, как ошибаешься. 

— Я выросла в подобном месте, — проговариваю. — Прямо как возвращение домой.

Он не отвечает мне, но его глаза полны вопросов. Наполнены беспокойством. Переполнены прошлым.

— Пошли, — говорю я. — Давай сваливать отсюда, пока твой отец не проснулся.

Я следую за Джейсом вниз по лестнице и через кухню. Не смотрю на прислугу. Последнее, что перед отъездом хочу видеть — это мою мать, когда даже не знаю, вернусь ли. Мне страшно. Я забыла, каким сумасшедшим является Дорнан Росс. И не в силах выбросить из головы образ крови и частичек мозгового вещества того бедного парня.  Когда Джейс поворачивает налево по коридору, я колеблюсь.

— Пошли, — произносит он. — Мой мотоцикл в этой стороне.

— О, — говорю. — Я думала, мы просто прокатимся на машине или еще что-то.

Ухмыляется и глядит на меня сверху вниз.

— Мы в байкерском клубе, Саманта, а не в гребаном клубе минивэнов.

— У меня нет шлема. Или куртки, — смотрю вниз на свои босые ноги. — Или обуви.

Джейс просто смеется, продолжая спускаться.

— Думаешь, ты первая девушка, которая пришла без шлема, куртки или обуви?

Ну, мне нечем крыть. Я просто пожимаю плечами в ответ.

Парень сдвигает толстую стальную дверь в конце коридора и проводит меня внутрь. Я сразу чувствую запах масла, кожи и пота, смешавшиеся вместе. Оглядываюсь вокруг, восхищаясь впечатляющей коллекцией «Харлеев», которые размещены в большом и массивном гараже размером два на три.

— Тут много байков, — вздыхаю, щурясь под жесткими люминесцентными лампами, освещающими пространство склада.

Джейс подходит к дальней стене и роется в чистой ванне, полной шлемов. Выуживая один, он жестом подзывает меня к себе. Я осторожно прокладываю свой путь через лабиринт металла, помня, что если задену один байк, то запущу эффект домино эпических масштабов. Парень размещает шлем на стойку рядом с собой и протягивает мне пару женских белых кроссовок. Они, по крайней мере, на пару размеров больше, но я наклоняюсь, плотно их зашнуровываю, чтобы оставались на моих ногах. Затем он снимает потрепанную кожаную куртку шоколадного цвета с крючка и передает ее мне. Пожимаю плечами на это, нахожу застежку молнии и подтягиваю ее к подбородку.

— Вот так, — говорит, надевая открытый шлем мне на голову. — Как тебе этот?

Я собираюсь ответить, но дверь снова распахивается, и громкие голоса наполняют некогда мирное помещение.

Это двое из братьев Росс: Чад, который затыкал мне рот, пока я кричала, чтобы Дорнан пощадил невинную жизнь, и Микки — четвертый брат. Они болтают в оживленной манере. Каждое второе слово — бл*дь, когда их взгляды устремляются на меня.

— Привет, дорогуша, — произносит Чад, широко шагая сквозь безмолвные байки, направляясь к нам. — Куда-то собралась?

Джейс смотрит на него без единой унции братской любви.

— Я беру ее покататься, Чад, — огрызается он. — Тебе не о чем беспокоиться.

Чад проскальзывает между мной и братом, заставляя Джейса отступить.

Его грудь прижимается к моей, но я стою на своем месте, смотря на него сквозь туман жестоких воспоминаний. Моя челюсть упрямо сжимается.

— Извиняюсь за твоего маленького бойфренда, — проговаривает с широкой улыбкой, совсем не извиняясь. Он пробегается пальцем по моей руке от плеча до запястья и ухмыляется, как только я отдергиваю руку.

— Прошу прощения за твою маленькую ручку, — отвечаю, ни на секунду не отрывая от него глаз.

Его улыбка дрогнула, и на мгновение испытываю самое странное ощущение, будто он собирается замахнуться на меня. Вместо этого вплотную наклоняется. Так, чтобы я смогла почувствовать его дыхание на своем лице. Пахнет приторно-сладко, как ананасовый ароматизатор или эти энергетические напитки с ультракофеином.

— Я знаю, что ты задумала, — угрожающе произносит Чад. — Ты думаешь, можешь просто взять и прийти сюда, потому что трахаешься с моим отцом? Все не так просто, сахарок. Здесь есть правила.

Поднимаю брови и смеюсь, нервируя его.

— Ваш отец по уши в меня влюблен. Я очень сомневаюсь, что что-либо сказанное вами повлияет на его разум.

Ухмылка снова расползается по его лицу, и он припечатывает меня к стене с грубой силой, расположив руки по обе стороны от меня таким образом, чтобы я оказалась в ловушке.

— Эй! — ревет Джейс, пытаясь оттащить от меня своего брата с синдромом Халка.

Внезапно появляется Микки, и жестко оттягивает Джейса за рубашку на спине.

— Он не причинит ей вреда, братишка, — говорит, выглядя раздраженным и скучающим. Здесь все всегда либо жестокие, либо скучающие.

— Да, — растягивая слова, проговаривает Чад и трется собой об меня. Подобный ход не столько сексуальный, сколько доминирующий. — Я не причиню ей вреда, младший братик, — одной рукой при этом дергает мою черную футболку вверх, а другой — срывает с живота прозрачную повязку.

Дерьмо.

Освещение здесь очень яркое, а рисунок еще не закончен. Увидит ли он мои шрамы?

Неприятно царапает своей мозолистой рукой по всей длине свеженабитой татуировки, заставляя меня вздрогнуть. Он изучает дизайн, тыкая и проверяя, прежде чем позволить моей футболке снова опуститься, явно удовлетворенный.

— Милое тату, — произносит. Обнажаю зубы в злобной улыбке.

— Спасибо, — выплевываю я в ответ. — Если ты хотел ее увидеть, все, что тебе нужно было сделать, — спросить.

— Я не спрашиваю, сахарок. Я говорю. И знаешь, что еще я должен тебе сказать?

Закатываю глаза.

— Уверена, ты именно это и собираешься сделать.

Он наклоняется ближе и шепчет мне на ухо.

— Если ты злишься, забываешь о том маленьком южном акценте, когда притворяешься, дорогая.

Я не подаю никаких явных признаков, потому что уже знаю, что Чад относится ко мне с подозрением, но внутри замерзаю и наполняюсь ужасом.

— Этот паренек, Майкл, не видел твоего шлюшного лица при жизни, — выплевывает он. — Я слежу за тобой, дорогая. И как только пойму, во что ты играешь, эта игра для тебя будет окончена.

Не отвечаю. Любой аргумент, который изложу в дальнейшем, прозвучит как защита. Я размышляю о десяти различных ответах, и каждый из них заставляет выглядеть меня виноватой.

— Ты псих, — говорю вместо этого.

Он улыбается и отступает, все еще внимательно наблюдая за мной.

— Умный псих, — отвечает он. Его взгляд кажется позабавленным. И полагаю, что Чад точно так же, как и Дорнан, находился под кайфом, когда был ненасытен этим утром.