Я - богиня ни свет, ни твоя (СИ) - Юраш Кристина - Страница 25

- Ты хватаешь меня сильными руками, прижимаешь к себе так цепко и крепко, как самую сладкую добычу, валишь на листву, а там… - задыхалась Сапфир, обнимая себя двумя руками.

 - Ежик! Все тот же! Нигде от вас покоя нет! – продолжила я, радостно кивая из своего покрывала. На меня решили не обращать внимания, и продолжить рассказ о том, как несчастная жертва пернатого произвола, честно пытается одновременно и убежать, и отдаться.

- И наш одновременный стон нарушил тишину спящего леса, - закусила губу красавица, проведя рукой по обнаженной груди.

- Ежик! – громко простонала я, глядя на нее с сочувствием. Красавица удостоилась сладкого поцелуя, а я гневно засопела. Ничего! Будет и на моей улице праздник!

Следующая красавица, кажется, Рубин, плавной походкой двинулась в сторону трона.

- О, мой повелитель, - сладко прошептала она, опускаясь на колени. – Я мечтаю о том, чтобы вы взяли меня прямо при всех… На черном троне... Я хочу, чтобы на это смотрел весь мир, когда вы несете меня на руках, покрывая поцелуями, садитесь на трон…

- А там … ежик, - гаденьким голосом произнесла я. – Милая, он из лесу только вернулся. Ежа на заднице принес! Все! Молчу, молчу, продолжай… Мне реально интересно… Обещаю молчать!

Я сделала вид, что зашиваю себе рот, вставая на носочки от нетерпения. Кажется, Аквамарин, уже подлезла к Богу Тьмы, рассказывая  о том, как он спикирует на нее с высоты и схватит ее своими когтями…

- Как… как суслика, - всхлипнула я, растирая мнимые слезы. «Ты поднимаешь меня на самый верх», - страстно шептала красавица, поглаживая колено Бога Тьмы.

- Простите, не могу… Ты сколько весишь? Килограмм шестьдесят? С грудью - семьдесят, - зарыдала я, трубно сморкаясь в покрывало. – Птичку… Жалко…

Вот стану снова богиней, вот дождусь, когда один гордый орел направится сидеть на белом пике под монотонное урчание бачка «вершины», как закрою его там! Мне проще туалет перенести или в храм бегать по нужде! Будет у меня приемник, настроенный на волну ненависти! Хоть не скучно будет.

- А потом ты дерзко схватишь меня из темноты, - с придыханием прошептала Изумруд, простонав так, словно очень хочет в туалет. – И  утащишь во тьму… Наши тела сольются воедино в порыве изнеможения и страсти… Каждый твой толчок будет отдаваться во мне сладостным стоном…

Да ей вообще нужно замуж за продавца унитазов! «Милая! У нас толчки завезли!», - орет он. А каждый толчок отдается в ней сладким стоном…

 Я нетерпеливо ждала своей очереди, а обратно в строй становились «рабыни», «добычи», «жертвы произвола» и прочие страдалицы.

Очередь подошла, а я засеменила маленькими шажочками в сторону трона, удерживая на себе покрывало.

- Ой, - жалобно всхлипнула я. – А можно я на коленочки! Вы же не откажете? Как только скажете, я тут же слиняю… И возможно на ваши штаны…

Разрешение я спрашивала для вежливости, карабкаясь и усаживаясь поудобней.

- Итак, - начала я, вдохновенно описывая мою эротическую фантазию. Воображение сначала само обалдело от поставленной задачи, а потом его понесло. – Представьте себе, мы лежим с вами на кровати…

На меня посмотрели снисходительно, сверкнув глазами. А я заерзала на коленке, припадая к широкой груди.

- Для меня, обитательницы очень глубокого севера, кровать – это эротическая фантазия! – обиделась я, поглаживая чужой черный камзол и оставляя на нем светлую шерсть. – Мы лежим на кровати, завернутые в четыре одеяла… На мне телогрейка и валенки, на тебе большая телогрейка, штаны с начесом и валенки… Предупреждаю сразу! Кто снял валенки больше сексом не занимается! У нас носки и валенки снимают, перед изнасилованием. Девушка падает, поэтому делай с ней что хочешь! Продолжим!

Я прижалась к его уху, смачно импровизируя.

- Потом ты закидываешь правую ногу мне на плечо, левую подворачиваешь под себя, опираясь ею на стену, - вдохновенно рассказывала я, даже причмокивая от наслаждения. – Одна рука твоя держит меня за грудь, а вторая цепляется за люстру… Левая пятка заведена у тебя за уши, ты помнишь, да? Правой пяткой ты бьешь себя в грудь и стонешь! Поза называется «По велению левой пятки»!

Я довольно шмыгнула носом, чувствуя, что ерзаю не только я, но и будущий герой-акробат.

- Что? Ежик? – доверчиво спросила я, поглядывая вниз. – Куда это он тебя понес? Так вот, потом мы с тобой пробуем еще одну позу! Твои ноги заправлены за твои уши, ты лежишь, опираясь на копчик, а я прыгаю сверху на тебе! Ты еще должен меня обнимать в этот момент! Это важно!

Он смотрел на меня такими глазами, словно у него была любимая кошечка, и я только что сообщила о ее безвременной кончине.

- Ты же бог! Ты все можешь! – приободрила его я, похлопав пушистой лапкой по груди. – Я в тебя верю!

Мне показалось, что он уже в себя не очень верит, но я утешила его тем, что это – только начало. И так он точно не предавался утехам.

- Следующая поза, - облизала я волосатые губы, наслаждаясь тем, как под нами ползал несуществующий ежик. – Называется «Узелок». Она простая. Запоминай! Ты кусаешь себя за локоть. Правую ногу засовываешь в отверстие! Нет, не мое, а свое! Отверстие руки! Левую ногу закидываешь назад, за голову.

На меня смотрели таким взглядом, что если бы я была гвоздем, то забилась бы куда-нибудь.

- Узелок завяжется, узелок развяжется, - прошептала я нежно-нежно. – А любовь она и есть только то, что кажется… И вообще!

Я сползла с колен, поднимая его перья с пола, а потом лихо бросая покрывало в неискушенных дев, не знающих о позе «Узелок».

- Простите, - жалобно произнесла я, почесываясь со всех сторон с яростной интенсивностью.  – Я сегодня не в лучшей форме…  Шерсть и волосы клоками лезут! Чешется ужасно. Вот вы меня тогда обняли, а я теперь вся чешусь… Только не говорите, что у северный вас лишай! А то смотрю, перья с крыльев летят, как с меня шерсть…

Я посмотрела на девиц, которые брезгливо швырнули покрывало на пол.

- Не переживайте, ничего страшного. Он, передается прикосновениями. Сначала вам будет казаться, что вам просто хочется почесаться, - смаковала я, с удовольствием понимая, что теперь на отборе ласки будут только через маску. – Потом волосы вылезать будут… Жаль, что потом не отрастают… Смотрите, чтобы на голову не попало, а то все… Прощайте волосики! Если после почесания будет покраснение – это он!

Я почесалась так, что даже больно стало.

- Я… Я – задохнулась блондинка, корежась на месте при виде моего покрывала. – Я ухожу! Простите, но я с детства очень мнительная. Бррр! Фу!

- А ну-ка, - прищурилась я, подходя к брюнетке. – Красное пятнышко возле волос. Вы за ним следите! Где мое покрывальце…

Я обвела взглядом конкурсанток и вздохнула.

- Вы не переживайте, у нас, на глубоком севере, у соседки тоже такой нашли, - вздохнула я обреченно. – Но все закончилось хорошо. Мы ее в тот же вечер сожгли. Правильно! Незачем неизлечимую заразу разносить. Ее-то уже не спасешь, а нам еще жить да жить…

В воцарившейся тишине я встала на свое место, интенсивно расчесываясь.

- Свободны, - произнес Бог Тьмы, а я гордо почесалась, накинула покрывало и пошла в свою комнату вслед за провожатым. Мне кажется, или он убегает? Как не догоняю, он тут же ускоряет шаг?

Дверь передо мной открывать не стали, поэтому я вошла в комнату, сбросила покрывало и усмехнулась. Вовремя, однако! Шерсть исчезла, а я вздохнула полной грудью.

- Слышали? – пронеслось по коридору. Я тут же припала ухом к дверям. – Три девушки добровольно покинули отбор!

Не знаю, что твориться на глубоком севере, но этот танец комната запомнит навсегда. Я танцевала, вертелась, чувствуя, как волосы шлепают меня по щекам.

- Ничего – ничего! – упала я на кровать и раскинула руки. – Я снова стану богиней!

Я лежала, чувствуя, как меня накрывает смех! Нужно придумать что-то новенькое, свежее и творческое!

- Может, прикинуться беременной? – спросила я у молчаливого осколка. – На коленочках сидела? Сидела!  Вот и досиделась! Ерзать не надо было! А то, понимаешь ли... У нас, на глубоком севере, сразу трое в деревне залетело. И в соседних деревнях тоже! Кто отец? Правильно, Бог Тьмы! У него же крылья есть!