В танце жизни (СИ) - "Алин Крас" - Страница 39

— Тогда, не здесь, сокровище мое, — снимая меня со стола и ставя на ноги, сказал Сергонэль. — Хватит с тебя и гигиенической комнаты, — и крепко взяв за руку, повел меня к выходу.

Во дворе он, подняв меня на руки, усадил в свой фаэтон, запряженный степным ездовым ящером. Сел рядом и, взяв в руки управляющие ремни, погнал ящера вперед.

Мы ехали молча. Возбуждение, спровоцированное Сергонэлем, постепенно перестало быть таким острым. Но я хотела узнать, что такое настоящее сексуальное удовольствие и получить его.

— Это мой дом, — сказал Сергонэль, снимая магическую защиту с въездных ворот на территорию сада.

На дом я взглянула мельком. Сергонэль поспешил завести меня внутрь, сразу же направляясь к лестнице на второй этаж.

В спальне, он снова начал с нежного поцелуя, крепко обнимая и прижимая к себе, а затем уложил на кровать, лаская, целуя и одновременно раздевая меня и себя. Его пальцы, губы, язык и горячее дыхание заскользили по моему лицу, шее, груди, животу, бедрам, вызывая жар, желание, мучительное напряженнее и потребность теснее прижиматься к нему.

Он накрыл меня своим горячим телом, дав почувствовать его тяжесть, но перенеся большую часть веса на свои локти. Переплел пальцы наших рук. Плавно проник в меня. Его ритмичные движения показались мне слишком медленными. Я попыталась ускорить его, подаваясь навстречу, стремясь как можно скорее достичь чего-то, чего сама не понимала. Но он не изменил свой ритм, жарко нашептывая мне в ухо:

— Ненаглядная моя ... прекрасная ... желанная... долгожданная...

Когда, наконец, я достигла разрядки, мучительное напряжение возбуждения сменилось короткой вспышкой удовольствия. И таким желанным успокоением и расслаблением, что у меня, невольно, вырвался стон удовлетворенного облегчения. Видимо, это послужило сигналом для Сергонэля, и он горячо запульсировал во мне.

Вытянувшись рядом со мной лежа на боку и, повернув меня к себе лицом, он, заглядывая мне в глаза, заботливо спросил:

— Как ты?

— Все хорошо, — успокоила я его, заплетающимся языком, испытывая непривычную истому, слабость и расслабленность во всем теле. — Только пока встать не смогу, ноги не удержат.

Он почему-то довольно улыбнулся, услышав эти слова, а потом, посерьезнев, спросил:

— Может быть ты и не будешь вставать, а останешься у меня на ночь?

— Нет-нет, — испугалась я такой перспективы. — Меня родители ждут. Завтра день предстоит ответственный, прощание с Академией. Да и не умею я спать с кем-либо, и в чужих кроватях.

Отдышавшись, восстановив силы и приняв душ, я засобиралась уходить. Сергонэль отвез меня домой на своем фаэтоне и, прощаясь среди наступившей ночи, никак не хотел отпускать, согревая своими объятиями, гладя, целуя и нашептывая ласковые слова. Это было приятно. Приглушало мою настороженность в отношении мужчин. Вызывало чувство признательности за его внимание, нежность и доброе ко мне отношение. Я, в ответ, тоже обнимала его, подставляла губы для поцелуя, и растрогано шептала:

— Ты такой замечательный...

Оказавшись в своей постели, я попыталась подвести итог полученным сегодня новым впечатлениям. Во-первых, сексуальные удовольствия приятны, способствуют снятию внутреннего напряжения, хотя и несколько утомительны.

Во-вторых, как и любое другое умение, сексуальное общение требует опыта. Чувствуется, что у Сергонэля этого опыта достаточно. И тут, эта мысль заставила мысль посмотреть на поведение Михаса, да и того же Кирсатэля, совсем под другим углом зрения. Может быть сама природа настойчиво толкает мужчин, особенно в молодом возрасте, к приобретению этого опыта? Возможно и я, и Тамикоэль, просто, оказались для Кирсатэля подходящими сексуальными тренажерами, как и многочисленные подружки для Михаса? Как же неприятно чувствовать себя в этой роли!

Ну и, в-третьих, сравнивая свою близость с Сергонэлем и Кирсателэм, можно с уверенностью сказать, что она очень разная. С Кирсателэм я, совершенно забыв о себе, отдавала ему все что могла, свое сердце, душу, мысли и тело. А с Сергонэлем я эгоистично только брала, его чувства, желание, заботу, ласки, и, стремясь получить удовольствие, мало заботилась о нем.

Утром следующего дня весь наш небольшой выпускной курс собрался в общем зале Академии, для получения личных свидетельств об ее успешном окончании. Все были нарядные, в приподнятом настроении, окрашенном волнением. Еще бы! Каждый из нас завершил важный этап в своей жизни, и стоял на пороге нового.

Как всегда, по традиции, на этом мероприятии присутствовала Королева, что придавала всему этому действию особую важность и торжественность.

Королева произнесла вступительную речь, смысл которой сводился к тому, что и она, и весь Эльфийский Лес, гордится такими, как мы, соотечественниками. Что каждый из нас уже, наверняка, определился, чем будет заниматься в будущем. И, она уверена, что наши ум, одаренность, целеустремленность и воля, которые мы проявили, закончив обучение на третьей ступени, полученные нами знания, без сомнения принесут ощутимую пользу для нашего народа.

Слушая ее, я со стыдом и сожалением думала о том, что сама-то я до сих пор так и не решила, а на каком поприще мне пытаться приносить эту самую пользу. Но все-таки, за прошедший год, я хоть в чем-то определилась. Поняла то, что не хочу посвящать свою трудовую деятельность ни полетам на аэростате, ни выступлениям в концертах с парными танцами, ни состязаниям в гонках на ящерах, и уже передала Ярха мастеру-животноводу. Хотя все эти мои умения не лишние, и, возможно, могут пригодиться мне в жизни. Но мне приносит настоящее удовлетворение изобретательство новых артефактов. Нравится и вызывает неподдельный интерес управление финансовыми потоками. Что из этого сделать работой, а что увлечением? Я пока не знаю.

Каждому из нас, по очереди, личный Наставник давал краткую характеристику, после чего Королева вручала, заверенное королевской магической печатью, свидетельство об окончании третьей ступени Академии. Самые лестные характеристики получили Ювизэль, Тамикоэль, Кирсатэль и еще один Целитель.

Я, как и все, выслушав в свой адрес умеренно-похвальную характеристику от своего Наставника, Александрэля, приняла из рук Королевы официальное свидетельство. Возвращаясь на свое место, и повернувшись лицом к выпускникам, поймала на себе какой-то сосредоточенный и жадный взгляд Кирсатэля. От этого взгляда мое сердце ухнуло вниз, и мурашки пробежали по телу. Я невольно перевела взгляд на Тамикоэль, и встретилась с ее злыми, ненавидящими глазами. «Чем же я перед тобой виновата?»

— послала я ей короткий, удивленный взгляд и, не желая устраивать войну взглядов, перевела глаза на Ювизэля. Он тоже смотрел на меня и, встретившись со мной глазами, сделал знак, означающий, что он хочет поговорить со мной. Я слегка кивнула, давая понять, что увидела и согласна.

Когда это торжественное собрание закончилось, я не спешила покинуть зал, а задержавшись, поискала глазами Ювизэля. Он быстро пробирался в мою сторону, через ряд опустевших кресел.

— Ариэль, ты позволишь проводить тебя? Ты стала совсем неуловима, а мне надо обсудить с тобой кое-что,

— взволнованно обратился он ко мне.

— Хорошо, — согласилась я с виноватой улыбкой. И правда, хватит уже прятаться от ни в чем неповинного Ювизэля.

Он, довольно улыбнувшись мне в ответ, взял меня за руку, и мы вместе направились к выходу.

Дойдя до ворот, я увидела стоящего на улице Сергонэля, рядом с его ящером, запряженным в фаэтон. Я очень удивилась, мы ведь не договаривались о встрече. Но я рада была его видеть, и ответила ему улыбкой на улыбку, когда он заметил меня. Он двинулся мне навстречу, но заметив рядом Ювизэля, и наши с ним сцепленные ладони, сменил улыбку на напряжено сжавшиеся губы и мрачное выражение. Я с недоумением, растерянностью и ужасом увидела, как его фиолетовые глаза меняют цвет, полыхнув красной яростью.

Не дав мне времени представить мужчин друг другу и объяснить, кто есть кто, он, пристально глядя на Ювизэля, зло выдохнул: