До самой смерти (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 5

Но я все же задремала и это случилось, как и всегда.

Его лоб прижимается к моему, и я знаю, что он не готов меня отпустить, и мне в нем это нравится. На самом деле, я люблю это.

— Тебе нужно зайти обратно, — говорю я, проводя руками по его груди. — Предстоит еще много чего выучить.

— Да, — бормочет он в ответ, но не уходит. Его губы скользят по моей щеке и наконец, находят мой рот. Он нежно целует меня и спустя мгновение углубляет поцелуй, затягивая меня до такой степени, что я уже готова умолять его забыть об учебе. Но вот он отрывается и поднимает забытый мною рюкзак. Он вешает мне его на плечо и вытаскивает волосы из-под лямки.

— Позвонишь мне попозже?

Попозже будет уже совсем поздно, но я соглашаюсь.

— Будь осторожна, — говорит он.

Я улыбаюсь в ответ, потому что это у него опасная работа, когда он не на учебе.

— Ты тоже. — Я машу ему и отворачиваюсь, потому что если я этого не сделаю, то он не отвернется первым, и мы так и продолжим стоять на ступеньках университетской библиотеки, целуясь остаток ночи.

Я преодолеваю половину лужайки, когда он кричит мне в след:

— Позвони мне, детка, я буду ждать.

Я с улыбкой машу ему в ответ и торопливо продолжаю свой путь вдоль здания лаборатории по тропинке, что ведет на парковку. Уже поздно, солнце давно село, а звезды скрылись за облаками. Парковка почти не освещена, потому что три из пяти фонарей не горят, а у колледжа никак не дойдут руки их заменить. Осталось всего несколько машин, и спустившись по ступенькам, я вижу среди них свою, там же, где припарковала ее.

Я замедляю шаг, подходя еще ближе. Темный рабочий фургон стоит рядом с моим «Фольксвагеном» со стороны водителя. Раньше там его не было, и я ощущаю смутную тревогу.

Я закусываю губу, подходя ближе к фургону, и пытаюсь рассмотреть, есть ли в нем кто-то. Впереди никого нет. У меня возникает ужасная мысль. Что, если кто-то прячется сзади? Я тут же отбрасываю ее, потому что даже учитывая все то, что говорят о Женихе — это уже моя личная паранойя. Это просто фургон и мои нервы на пределе.

— Не глупи. — Говорю я сама себе, проходя между своей машиной и фургоном. Остановившись около водительской двери, я достаю портфель и открываю передний карман, чтобы достать ключи.

И тогда я слышу тихий звук от скольжения металла по металлу — это дверь открывается позади меня. Время замедляет ход. Ключи выпадают из руки, когда я разворачиваюсь. Меня окружает странный запах, и я открываю рот, чтобы вдохнуть, но сама того не понимая, делаю свой последний вздох. Сильная рука держит меня. Страх дает мне силы увернуться. Но вторая рука обвивается вокруг моей талии, сжимая правую руку. Странный горьковатый запах теперь повсюду, он печет в носу и горле, и я открываю рот, чтобы закричать, а сердце рвется из груди. Я пытаюсь поднять ноги, чтобы дать отпор, но уже слишком поздно.

— Не борись со мной, — шепчет он мне на ухо. — Никогда не борись со мной.

Я резко сажусь, хватая воздух жадными вдохами, и осматриваю темную незнакомую комнату. Сердце в груди бьется с такой скоростью, что мне становится плохо. На мгновение я не понимаю, где нахожусь. У меня уходит несколько секунд, чтобы понять, что я снова в своей комнате в округе Беркли, на верхнем этаже «Скарлет Венч».

— Просто кошмар, — прошептала я, заставляя себя лечь обратно в постель. — Вот и все.

Кошмары будут обычным делом, так говорил мой психотерапевт. Скорее всего, они продолжат преследовать меня остаток жизни, потому что подсознание все еще пытается справиться с произошедшим. Я вижу их минимум трижды в неделю, но уже давненько не снилась именно та ночь.

Теперь я точно не смогла бы уснуть, поэтому следующие часы просто смотрела в потолок до тех пор, пока рассветные лучи не проникли сквозь маленькое окно напротив кровати. К тому моменту кошмар окончательно меня отпустил.

Я сомневалась, что смогу опередить маму и спуститься вниз первой, поэтому приняла душ, высушила волосы, а потом сделала небрежный пучок. Январь здесь был гораздо прохладнее, чем в Атланте, поэтому я выбрала теплый черный свитер и теплые лосины, которые не особо красили мои бедра, но были очень удобными.

Прикрывая рот от зевоты рукой, я прошла обратно в ванную и остановилась, осматриваясь вокруг.

— Черт, — пробормотала я, поняв, что оставила косметичку в сумке, которую забыла на заднем сидении машины.

Я развернулась и пошла обратно к кровати, где стояли мои тапочки. Обувая их, я могла представить как мама закатила бы глаза от моей обуви, но эту привычку я не могла побороть, даже когда на улице шел снег. Я достала связку ключей из сумочки и взяла ключ от квартиры.

Вместо того, чтобы воспользоваться главным выходом, я пошла к лестнице для персонала. Когда холодный утренний ветер встретил меня там, я поежилась. Тапочки шлепали по ступенькам лестницы, которую никто не отапливал в зимнее время. Пересекая веранду, я прицепила новый ключ на свой брелок.

Дыхание вырывалось из меня клубами пара, пока я обходила гостиницу и пересекала двор. Роса на траве чувствовалась ледяной даже сквозь тапочки. Я шла к машине, которую оставила позади сарая для карет, радуясь, что гости не были ранними пташками. У меня еще оставалась надежда, что я успею накраситься, прежде чем нужно будет помогать маме подавать завтрак. Я остановилась перед машиной.

От увиденного челюсть просто отвисла.

— Боже правый.

Я моргнула, потому что не могла поверить своим глазам, хотя зрение у меня было хорошим. Желудок скрутило, а ком подступил к горлу, когда я подошла еще ближе к машине. Под моими ногами зазвенело стекло.

Стекло, которое должно было находиться в окнах моей машины, а не на земле.

Окна машине были разбиты. Все до единого.

Глава 3

— Не могу поверить, что это произошло. К нам никто никогда не вламывался, — мамино лицо побагровело от гнева. — Просто невероятно.

Мы стояли плечом к плечу около моей машины. Я хотела загнать ее в каретный сарай, чтобы гости не заметили, но мама решила подождать полицию. К тому же, сидения были полностью в стекле, а я не хотела провести остаток дня, вытаскивая осколки из задницы.

Маму тяготило ожидание. Я хотела поскорее подать завтрак гостям, чтобы они не оставляли плохих отзывов из-за задержки. Хотя это мы их вынуждены были ждать, потому что пара с рыжеволосым ребенком увидела мою разбитую машину и теперь переживала за собственную. Я не могла винить их за это, но было странным, что повредили именно мою — ведь рядом стояли и более дорогие.

Например, «лексус» моих родителей.

Ну, серьезно, если кому-то бы и пришла в голову идея взломать машину? Зачем им выбирать «хонду аккорд» вместо «лексуса» или «кадиллака»?

Преступникам округа Беркли стоило сменить приоритеты.

— Мама… — Я покачала головой и сложила руки на груди, понимая, что нам осталось ждать не так уж долго. Полицейское управление находилось на нашей улице. — Мне жаль. Гостям не стоит это видеть и волноваться о своих машинах…

— Почему ты извиняешься? — Она нахмурилась и положила руку мне на плечо. — Это не твоя вина, если только ты сама не встала среди ночи и не разбила свою машину. В таком случае, нам придется поговорить.

Несмотря на ситуацию, на моих губах появилась ухмылка.

— Нет, это была не я, — сухо ответила я. — Но жаль, что я не поставила машину в сарай.

— А почему ты должна была это делать? — мама приобняла меня за плечи. — У нас никогда не возникало проблем с ворами и вандалами. В других частях города были случаи, но не здесь.

Ну, конечно. Еще бы с моим везением в первую же ночь после возвращения домой какой-то засранец не разнес мою машину.

Я отстранилась от мамы и заправила выбившуюся прядь волос за ухо. Хотелось поднять камень и запустить его в машину от ярости. Автомобиль был застрахован, но я не планировала возиться со всем этим в ближайшее время.