Ключ (СИ) - "Робот BoBot" - Страница 21

И вдруг он услышал за спиной дикий вопль Зверевой.

sss

Машка подошла к зеркалу и стала с интересом вглядываться в него. «Что за бред…» — она решительно ничего не понимала. К своему изумлению, вместо собственного отражения она увидела лишь густой серый туман, клубящийся за грязным треснутым стеклом. Завороженная этим зрелищем, девушка даже не заметила, как в зеркале появилась сначала чья-то тень, а потом и ее владелец. Черная волосатая фигура с рогами на голове стояла напротив и молча буравила ее своими красными глазами. Чудовище стояло неподвижно, кривые ноги как будто приросли к каменному полу, а руки опущены вдоль туловища.

Внезапно тварь из зазеркалья принялось ритмично покачиваться из стороны в сторону, и Зверева сама не заметила, как начала качаться вместе с ней. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, дыхание захватило, закружилась голова, захотелось обнять, прижаться, слиться — бессознательно она протянула руку к зеркалу, завороженная неведомой силой. Рука встретила твердую поверхность стекла, и пламя свечи, стоящей за спиной девушки, начало колебаться, как от порывов ветра, которого в маленьком закрытом помещении просто не могло быть. Туман в зеркале стал рассеиваться и за спиной странного существа открылся ужасающий вид, достойный ночного кошмара — мрачные своды темной пещеры, на каменном полу которой валялись черепа и кости людей и животных, а в самой глубине мерцал огромный алтарь, залитый кровью…

Давящая тишина как будто накрыла Машу колпаком, сквозь который не мог прорваться даже храп старикашки Бусыгина, и Тварь протянула свою руку навстречу Машиной. По поверхности зеркала пошли круги, как по водной глади, и вдруг Маша почувствовала, что ее рука начинает погружаться в зеркало. И в тот миг, когда их руки встретились, черный двойник схватил ее мертвой хваткой — Маша явно почувствовала как на ее запястье ледяными кольцами сжимаются холодные липкие пальцы. Тотчас же порождение зазеркального ужаса с неудержимой силой потащило девушку к себе, по ту сторону реальности.

До смерти перепугавшись, Зверева пришла в себя, и попыталась вырвать руку из хватки отражения, но не тут-то было — неведомая тварь держала цепко. На Машу накатила волна смертельного ужаса, и девушка принялась тянуть руку изо всех сил, упираясь коленями и свободной рукой, но зеркало только плавно вспучилось, и неожиданно черная фигура начала выходить из Зазеркалья, проталкиваясь вперед подобно змее, быстро-быстро, издавая чмокающие звуки, словно сапог, вынимаемый из грязи.

— Сашка! — отчаянно заорала Маша, — Вепрев, помоги!

Вепрев, вздрогнул, услышав вопль подруги. Он резко обернулся, едва не свалившись на пол, мгновенно оценил обстановку, и бросился на выручку к Машке. В этот момент рогатая голова отражения уже вылезла из зеркала, с утробным рыком оскалилась, и начала мотаться из стороны в сторону, едва не задевая Машку огромными рогами и осматриваясь вокруг. Маша все пыталась вырваться, с трудом отклоняясь от качающихся рогов и зловонного дыхания порождения зазеркального Ужаса.

Схватив, не раздумывая, первое, что попалось под руку, — бутылку с остатками портвейна со стола, Вепрев подлетел к чудищу и, еле увернувшись от страшных когтей, со всего маху врезал по рогам Твари. Зазвенело стекло, осколки бутылки и брызги бусыгинского пойла медленно, будто кто-то притормозил невесомые секунды, полетели по комнате крохотными зародышами галактик. Несколько кроваво-красных пятен портвейна, описав дугу, шлепнулись на морду монстра. Неожиданно черное существо скорчилось, взвыло и в припадке охватившей его судороги, ослабило мертвую хватку своей лапы, удерживающей пленницу.

Шурик воспользовался мгновением, схватил перепуганную девушку за руку и рванул на себя. Время тут же полетело с обычной скоростью, и чудище лязгнуло страшными когтями там, где только что стояла Маша.

— Валим! — только и успел крикнуть Шурик Машке, хватая ее за руку и таща за собой к двери. Напоследок он мельком глянул на храпевшего кандидата наук, потерявшего остатки портвейна во спасение Машки, и опрометью выскочил вслед за подругой вон, захлопнул хлипкую дверь каморки, а затем помчался по лестнице, наверх, к выходу, ничего не видя и не слыша. Машка, до того поскальзывавшаяся, теперь летела как лань по горным уступам — легко, и сердце, не останавливающийся моторчик, стучало в груди ее — тук-тук, тук-тук. И все было бы ничего, если бы все это закончилось для них прямо сейчас, и они выбежали прямо во двор своего дома, где они столько раз целовались на лавочке возле кустов. Но, к несчастью, лестница эта вела их не во двор, а все в тот же мерзкий коридор, из которого они пришли, и в который теперь возвращались. Впрочем, сейчас им было главное добежать хоть куда, лишь бы живыми.

Неизвестно, сколько времени продолжался их подъем, но только когда они, потные и загнанные, выскочили из заплесневелого прохода в тот самый коридор, Шурик подумал, что поднялись они намного быстрее, чем спускались. Тут же, убедившись, что никто за ними не гонится, он со всех сил навалился на откинутую крышку проклятого люка. Тяжеленная плита захлопнулась с оглушительным грохотом, и совсем растворилась бы среди других плит, выстилающих грязный пол, если бы не кроваво-красный крест, отмечающий вход в хованку Бусыгина.

В изнеможении Маша, не обращая внимания на вездесущую сырость и грязь, опустилась прямо на пол и закрыла перепачканными руками лицо. Ее слегка потряхивало, а Шурик стоял рядом с ней и пытался отдышаться, упершись ладонями в колени. После минутной паузы экс-математик пришел в себя.

— Фу, ч-черт, пронесло, — облегченно вздохнул он, утирая пот со лба. — Только назад нам теперь уже не вернуться!

Маша взглянула на него, потирая саднящее запястье, на котором четко проступили темные следы от мертвой хватки чудовища.

— А как же дядя Сережа? — тревожно спросила он, взглянув на ноющую руку, — он же там остался, вдруг эта Годзилла его сожрет?

— Да пошел он на хуй! — рассудительно выдохнул Вепрев и поморщился, поскольку этот вопрос его меньше всего сейчас волновал, — четы, мать, дергаешься? Пусть полежит, авось оклемается! И ваще, в нашем мире он давно ластами щелкнул. И даже могилка у него есть, и памятник железный, серебрянкой крашеный. Забыла?

— Ну да, правда, — вздохнула Машка с кислым лицом, — и че нам теперь делать-то?

— Че, че! — передразнил Вепрев, — а через плечо…

Он тряхнул головой, и уже мягче предложил пытающейся захныкать Маше: — Ладно, мать, пошли в тот конец коридора, может, там есть выход.

— Ну, а как же дядя Сережа? — напомнила жалостливая Маша, строя бровки домиком. — Вдруг этот урод черный с ним что-нибудь сделает?

— А, да успокойся ты уже, — Вепрев бесшабашно махнул рукой, — ну, кому он ваще нужен-то? И потом, ты сама видела, как эта штука портвешка боится! На, вот, лучше поешь малость, — Вепрев через колено разломил буханку, и, присев рядышком, протянул девушке больший кусок, — у дедка этого нашел, пока ты того чувака из зеркала выманивала.

Маша взяла ломоть когда-то отличного хлеба, и осторожно откусила кусочек. Хлеб был хоть и черствый, но все еще вполне съедобный, и за пару минут молодые люди слопали его без остатка.

— Болит рука? — дожевывая хлеб, поинтересовался Вепрев, кивнув на темные пятна, четко проступившие на руке подруги.

— Угу, — вздохнула Маша, дотрагиваясь пальцами до запястья, — знаешь, такое ощущение, как будто обожгла кипятком.

— Ну, руки не ноги, — рассудил Вепрев, — на них тебе не ходить!

— Ну да, — улыбнулась Машка.

— Ну, значит, потопали! — Шурик поднялся, помог встать Маше, и голосом, исполненным оптимизма, которого он не чувствовал, заявил, глядя в беспросветную даль коридора:

— Кажется, все-таки с левой стороны пришли, — и решительно повернул направо. — Потопали!

sss

Топать пришлось долго, даже слишком долго. Каменные плиты пола далеко разносили эхо их шагов повсюду, мусор валялся под ногами и не давал спокойно пройти, и молодые люди то и дело спотыкались. Факелы на стенах мало помогали, в их свете не было видно даже пола. То и дело по пути встречались входы в узкие боковые коридоры, уводящие куда-то в кромешную тьму, откуда постоянно доносились жуткие шорохи и завывания. Потолок постепенно уходил вверх, и вскоре совершенно скрылся в густом мраке, который не в силах были разогнать редкие факелы. Вскоре там, на высоте, наверное, метров десяти, что-то начало противно скрежетать и повизгивать, как будто там вращались плохо смазанные шестеренки, то сматывая, то разматывая бесконечный коридор…