Айдол-ян - 3 (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 119

— Ничего себе! — восхищённо восклицает СунОк.

«…. Если вина обвиняемых будет доказана, то, согласно законодательству, им могут грозить наказание в виде каторжных работ или тюремного заключения на срок не более пяти лет, либо приостановление квалификации на срок не более десяти лет, либо денежный штраф в размере не более пятнадцати миллионов вон…»

— Надеюсь, вам присудят не штраф, богатенькие чханнё. — злорадно говорит СунОк.

(чханнё — «человек, продающий верность». кор. прим автора)

— СунОк! — строго произносит мама. — Ты себя некрасиво ведёшь.

— Ну, а чё они?! — восклицает в ответ та, тыкая палочками в направлении телевизора. — Почему они так себя ведут, словно живут в другой стране? Армия их тоже защищает. Пусть у них лицензию на десять лет отберут, в следующий раз будут знать, что говорить!

«… Напомню, что инцидент начался после того, как средства массовой информации распространили непроверенные данные о гибели корейских военных в результате артиллерийского обстрела вооружённых сил северной Кореи. Среди погибших, как утверждали они, находилась участница известной гёлз-группы «Корона», которая сейчас проходит воинскую службу в одном из воинских подразделений…» — говорит диктор, заканчивая эту новость и переходя к другой.

Некоторое время перед телевизором царит молчание.

— Сказали так, словно моя тонсен в чём-то виновата. — обдумав, делится своим впечатлением от услышанного с мамой СунОк.

Охх… — испуганно вздыхает в ответ та.

(где-то в это время)

— Всё, ЁнГук, дело сделано.

— Какое дело, хён?

— Помнишь, ты недавно просил меня продать твоё видео с Агдан?

— Да. И что? Ты его продал?

— Продал. И деньги уже получил.

— Отлично, хён! И сколько вышло?

— Помнишь, я тебе советовал, не спешить?

— Помню.

— Ну вот, я оказался прав.

— В чём прав? Сколько ты денег получил?

— А как ты думаешь?

— Кончай меня дразнить, хён! Скажи, сколько ты получил?

— Х-ех, какой ты нетерпеливый, ЁнГук. Молодой…

— Мне деньги нужны! Меня скоро с семьёй на улицу выгонят!

— Со мной, не выгонят. Ты, работаешь со мной, а значит, всегда будешь с прибылью.

— Хён, сколько?!

— Сто миллионов вон.

— Сто миллионов вон?!!

— Ага. Я же тебе говорил, не надо спешить, а ты всё хотел принести своим детям хоть что-то.

— Сто миллионов вон?! Да ни фига ж себе!! Кто же столько заплатил?!

— «SBS». Я им сказал, либо такая цена, либо я пойду к другим, или, устрою аукцион.

— И что?

— Никуда идти не пришлось.

— А какая им разница, кто выложит это видео, они или, к примеру «MBS»?

— Без понятия. Похоже, директор «SBS» впал в панику. Не знаю, какие у него отношения с владельцами компании, но раз он так себя повёл, значит у него есть для этого причины.

— Ясно. Сто миллионов вон…

— Твои из них шестьдесят, не забывай.

— Эх…

Время действия: шестое сентября, после полудня

Место действия: агентство «FAN Entertainment».

— Я просто поражён твоей способностью создавать себе проблемы на пустом месте! — со злостью в голосе произносит ЮСон.

Ну… в общем-то, да, есть такой неприятный момент. И директор имеет полное право злиться, поскольку мои проблемы — это его проблемы. А день начинался неплохо. Утром, в госпитале, врач меня осмотрел и сказал, что всё хорошо. В правом ухе всё зажило, чего-то неправильного он в нём не видит и может перевести меня на амбулаторное лечение. Это типа вроде того, что я буду ходить в поликлинику, где мне будут капать в уши капли. По факту же, можно будет делать это самому, появляясь в поликлинике для отчёта, а жить — дома. Я, поблагодарил врача, высказав сильное желание лечиться дальше именно таким образом. Дома, это дома.

Потом, после врача, меня остановили на моём этаже, у поста дежурной и вручили уведомление, пришедшее по «военной линии». Тут же открыл, прочитал. Вдруг, меня на фронт отправляют? Нет, не отправляют. В уведомлении уведомили, что согласно вышедшему приказу, за таким-то номером и датой, за доблесть и героизм, проявленную мной при выполнении воинского долга, военное командование решило представить меня к награде, а именно — к медали «За ранение» второго класса. О времени и месте награждения мне будет сообщено дополнительно. Я немного поразмышлял над тем, почему класс второй, а не первый, и используя дедукцию быстро пришёл к мысли, что раз второй идёт после первого, то первый наверняка дают за что-то более серьёзное. Например, за оторванные конечности и я вполне себе спокойненько проживу всю оставшуюся свою жизнь со вторым классом. Не надо мне первого, мне и со вторым хорошо. Потом повалялся на кровати, занимаясь работой. В перерыве подумал, что можно было бы исполнить ИнЧжон в Японии, ничего не придумал, встал, сходил за документами о переводе на амбулаторное лечение, взялся собираться к отъезду, но тут начался «треш и сатания». Позвонил ЮСон и странным голосом потребовал бросать всё и срочно явиться под его глаза, в агентство. Когда я поинтересовался причиной столь внезапной срочности, то мне сказали, что я вообще потерял всякое мыслимое и немыслимое, взявшись раздавать интервью журналистам, не получив предварительно на это разрешения у руководства. Короче, на канале «SBS» всплыло моё интервью сгоряча данное подвернувшемуся под руку журналюге, в момент, когда я ездил к СунОк в больницу. По дороге, пока ехал в агентство, посмотрел на планшете, чего они там выложили. Ну да, смотря сегодняшними трезвыми глазами без адреналина в крови, я там наболтал на корейский «пожизненный эцих с гвоздями». Вот, сижу в кабинете у злого ЮСона, почему-то вспоминаю как бесновался СанХён и испытываю чувство дежавю. Интересно, а почему «SBS» это сделали только сегодня? Где оно болталось это интервью до этого?

— Смотрю, ситуация тебя мало волнует. — говорит ЮСон не отводя от меня взгляда.

Ну, а как я должен себя вести? Почки уже, как говорится, отвалились. Скока «БоржомА» не выпей, не поможет. Обратно не пристанут. Смирение, сейчас самый для меня подходящий вариант поведения. Чтобы ещё чего не наворотить…

— Я решила принять со смирением всё, что принесёт мне судьба. — говорю я.

ЮСон несколько секунд озадаченно таращится на меня. Я же в это время сижу, стараясь сделать самый скромный вид, как я его себе представляю. Помню, что впереди ещё разговор о штрафах. До этого ещё мы не дошли.

— В том числе и свою онни? — отмерев, интересуется директор. — Разве ты не уничтожила своим интервью её университет?

Опс-с, а действительно. Реакцию СунОк на новость я как-то выпустил из своего внимания. Окей, ночую сегодня не дома, а в общаге. Буду там, «амбулаторно лечиться».

— Спасибо, что напомнили, господин директор. — вежливо благодарю я. — О том, что сегодня дома мне лучше не ночевать.

ЮСон опять меня разглядывает.

— И что… тебе не жаль того, что твоя сестра не закончит свою учёбу? — удивлённо спрашивает он.

Смотрю на директора, думая, что отвечать. Собственно, стоит ли пытаться «сгладить» углы, делая руководство университета онни лучше, чем они есть на самом деле? Сам я так не думаю, поэтому не смогу быть убедительным, если придётся отвечать, почему и зачем я это сделал. А отвечать придётся и, похоже, не раз. Сначала соврать себе, убедить себя, а потом оттранслировать другим эту свою, уверованную брехню? Это будет сложно… Лучше говорить, как есть. Почему мне стесняться сделанного? Не нравится кому, пусть не слушают!

— Идиотский университет, — отвечаю я. — в котором её не смогли за четыре года научить английскому. И после такой учёбы она собралась работать по специальности — в турбизнесе. Я не представляю, как такое может быть. Бессмысленно потерянные время и деньги. Так что, если моя сестра ещё год не будет туда зачем-то ходить, ничего этого в её жизни не изменит.

ЮСон опять «тормозит».