Само....ик....Самогон! (СИ) - Шалдин Валерий - Страница 26

На другой день Кузьма с удивлением смотрел, как я опять в противогазе провожу дегазацию мусора в помойном ящике специальными веществами. А что говорить? Что не скажи, всё будет выглядеть странным. Лучше молчать. Теперь самый главный момент: подверглись ли добытые деньги заражению. Мой чуткий нос уловил только незначительные следы от яда, значит, деньги можно не подвергать дегазации. Да, вот что значит проводить операции без тщательной проработки, будет нам с Анчаром это наукой. Почему всё пошло не так? Во-первых, миска, в которой должна быть вода оказалась пустой. Коту пришлось запрыгивать на стол и кидать ампулу в банку с каким-то рассолом. Дальше стало ещё хуже. Предполагаемая кошка оказалась котом. Нашему Анчару, конечно, этот кот только на один зуб, но наш кот знал, что надо незамедлительно бежать. А здесь облом: вызывают на бой.

Ладно, что сделано, то сделано. Из прослушки местных сообщений я выяснил, что сделали мы дело, весьма благое, и никто особо не оплакивает смерть на пожаре нескольких неприятных личностей. Народ, и что интересно, менты пришли к выводу, что эти разборки по почерку соответствуют событиям в Туапсе. Многим ментам это был как приговор. К этим же нерадостным выводам пришли и сами представители криминала. Им стало грустно. Грустно стало и людям, связанным с криминалом, теперь доходов станет меньше. Ну, а я пока всю разведанную информацию заносил в секретные журналы.

Следующим шагом по ассимиляции в местное общество должна стать покупка приличного дома для Ленки. Поэтому я снарядил Кузьму в дорогу. Он должен был заехать на хутор: отвезти односельчанам от меня гостинцы, отдать им новые лечебные препараты, немного новой самогонки и тысяч двести денег. Думаю, это моим односельчанам жизнь немного скрасит. Потом Кузьма должен ехать к Ленке и вручить ей фото различных, приличных, на мой взгляд, домов, которые были выставлены на продажу. Если что ей понравится, то пусть приезжает, начнём процедуру покупки. Озадачив весь свой персонал, я приступил к новым экспериментам. Ох, и трудная это работа, руководить народом и котом.

Сидя на антенне, матёрый голубь, главарь голубиной стаи, осмотрелся. Стая проживала в голубятне у одного помешанного на голубях двуногого организма. Главарь был не против того, чтобы этот двуногий кормил его стаю, но в благодарность норовил нагадить сверху на лысину этому чудику. Сейчас главаря и всю стаю, этот чудак выгнал тряпкой погулять, чтоб, значит, жир растрясли. Пришлось стае изображать полёт, чего ей не очень хотелась. Хотелось только подбежать к корму и глотать его, глотать, глотать. Главарь покосился на сидящих рядом голубей: для профилактики пару раз больно клюнул каждого. Это для того, чтобы они знали своё место и кто тут главный, а кто какашка. Потом главаря заинтересовал интересный вид. Во дворе одной из усадьб, где сейчас был виден двуногий и четвероногий, происходило что-то интересное. Это интересное могло трансформироваться в хорошую поживу для главаря и его стаи. Голубь внимательно отслеживал действия двуногого: тот в своём дворе на большом листе фанеры насыпал очень много отменного зерна, которое можно, да что там можно, даже нужно сожрать в молодецком набеге. Смущало наличие хвостатого, к которому, запросто, можно было самому попасть на обед. Но, вот человек ушёл в дом и забрал кота с собой. Теперь зерно оставалось безнадзорным. А это значит, что жребий брошен, зерно должно быть незамедлительно склёвано. Главарь призывно закурлыкал и повёл свою стаю в набег. Но летели не прямо, кто ж летает прямо, а лавируя между деревьями, внимательно отслеживая наличие врагов. Таковых, кроме вездесущих воробьёв, сегодня не оказалось. Воробьи уже начали глотать чужую добычу, как были наказаны за свою дерзость. Подручные главаря действовали быстро и жёстко. Воробьи не стали ждать пока их начнут клевать и дали дёру. Победа мелкая, но приятная. Всё-таки мы банда, раз нас все бояться, подумал главарь. Он ещё думал о возвышенном, а его стая уже оперативно уничтожала запасы противника. Главарь опомнился: так можно и прощёлкать зерно за этими проглотами. Он принялся клевать, периодически отвешивая затрещины своим подчинённым: чтобы знали кто здесь главный, ага. Стая уничтожила всё зерно, до последнего зёрнышка. Такого вкусного корма главарь ещё не пробовал. Он уже начал жалеть, что повёл в набег всю стаю, ведь можно было и одному сюда прилететь и всё сожрать. Но ладно, зато авторитет у стаи он поднял конкретно. Призывно закурлыкав он увёл свою стаю обратно на антенну. Да, замечательный был налёт. Очень вкусное зерно, да ещё с какими-то интересными приправами. Главарь чувствовал, что его начинает переть от переполнявшей дикой энергии, да и другие голуби начали вести себя более агрессивно и вызывающе. Прямо не голуби, а коршуны. Нет, а если посудить здраво. Кто мог что-либо противопоставить его стае. Вот кто? Воробьи что ли, да не смешите мои когти. Да мы даже галок и грачей ставим на своё место. Мы вершина пищевой цепочки на районе, ага. И точка. Да мы даже ворону заклюём. Где ворона? Ага, нет вороны! Мы и чаек заклюём! Вот тут голубь осёкся: это было опрометчивое заявление. Если в небе были чайки, то все птицы старались отлететь подальше. Суровые это птички. Но вдруг главарь почувствовал, как у него мышцы наливаются силой, и тут у него жестоко и бескомпромиссно сорвало крышу.

— Курлы, — безапелляционно заявил он.

Стая разразилась подобострастным клёкотом. Прямо орлы, подумал главарь. И он решился на поступок, о котором раньше не мог и подумать. Он решил свирепо покарать чаек: физически заклевать, и морально опустить их ниже ватерлинии. Стая резво поднялась ввысь и, издавая душераздирающие вопли, понеслась к морю искать чаек. Те паслись на берегу, летали над бухтой или сидели в воде. Но тех, которые были в воде, тех голуби игнорировали. Они напали на сухопутных. Чайки и в страшном сне не могли представить, чтобы какие-то придурашные птички, могли вдруг напасть на них. Поэтому и не среагировали сразу. Они с удивление смотрели на приближающуюся стаю.

— Банзай, — зарычал главарь, и смело вцепился в чайку.

Бой был жестокий и кровавый. Пользуясь своим численным преимуществом, внезапно взбесившиеся голуби нападали на одиночных птиц. Чайки никак не могли собраться в приличную стаю, поэтому гибли поодиночке от когтей и клювов разъярённых агрессоров. Доставалось, конечно, и голубям, но казалось, сегодня они были заговорённые. Даже окровавленные они не прекращали сражение, а смело бросались на чаек. Сотни обескураженных зевак наблюдали за этой непонятной картиной. Сражение закончилось полной победой голубей: чайки на берегу кончились. Остались только те, что были над морем. Разъярённый боем главарь понял, что объектов для атаки больше нет, поэтому он повёл свою стаю в налёт на прибрежный открытый ресторан. Надо было сегодня и двуногим показать, кто здесь кто, а кто никто. Окровавленная стая атаковала столы с едой. Голуби хватали то, что было в тарелках, переворачивали рюмки и бокалы, топтались ногами в первых и вторых блюдах. Потом они всё же улетели, оставив в тарелке с солянкой одного своего сородича, который прямо в этой солянке геройски откинул копыта из-за полученных в битве ран.

— Что это было? — ошеломлённо спросил один официант у другого.

— Может конец света, — пожал плечами другой.

А ошарашенные гости ресторана только приходили в себя. Поднимался закономерный вопрос, а кто за это безобразие будет платить. Особенно возмущался мужик кавказской национальности, в солянке которого лежал дохлый голубь.

На следующий день я привычно начал сканировать окрестность на предмет новостей. Сегодня почтенный электорат и вся прогрессивная общественность перемывала кости птицам, а именно городским голубям. Гибель в огне местного преступного авторитета отошла на второй план: про это событие уже не говорили так, как про странное поведение городских голубей. Событие начало, естественно, на фоне молчания власти, обрастать душераздирающими подробностями. По городу стали ходить самые фантастические и зловещие слухи. Свидетели, которые случились на берегу, и своими глазами видевшие всё от начала и до конца, взахлёб рассказывали как огромная туча свирепых птиц обрушилась на бедных и несчастных чаек. Кровь лилась рекой, перья летали как тополиный пух. Нашлись те, кто видел, как птицы нападали на собак, кошек и даже людей. Поговаривали, что было разгромлено с десяток ресторанов на берегу, убытков на миллионы. Робкие голоса, что это натворили обыкновенные голуби, резко затыкались: какие такие голуби, это был ужас, летящий на крыльях, нетопыри это были, однозначно. Некоторые люди потёрли лоб: на ум приходили прошлогодние события в соседнем Туапсе. Некоторых охватил страх, такие легко сделали вывод, что это опять утечка с Апшеронского полигона, вот и верь после этого властям, которые обещали его закрыть, но слово не сдержали. А теперь что? Это Туапсинцам было хорошо: у них только какие-то мелкие, практически безобидные скорпиончики, а у нас настоящий ужас. Надо прятать детей, а то унесут в горы и съедят. Кто съест? Да эти, мутанты нетопыри, какой-то мужик с бородой, умный очень, наверно профессор, говорил, что это мутанты. Вы, что не верите? Полгорода видело, а вы не верите. Народ задумался. В магазинах резко расширилась продажа спиртного, спичек, соли и гречки. Власти упорно молчали. Тогда народ начал сам домысливать. Ага, сделали вывод люди, и после недолгой медитации, наплевав на то, что они приличный электорат, ринулись в магазины сметать всё подряд. Отдыхающие обалдело на это всё смотрели. Перед ними замаячила дилемма: или помереть с голодухи, но доотдыхать положенный срок; или бежать с этого интересного места, где нетопыри, оказывается, уже начали есть людей.