Влюбись за неделю (СИ) - Кручко Алёна - Страница 3

Да и сами фонари были… странные. Я даже не сразу поняла, почему. Только потом осознала: свет не похож был на привычный мне, отдавал холодной голубизной и чем-то потусторонним. Тоже магия?

– Вон твой дом, - махнула призрачной рукой Шарлотта. Куда-то в сторону целой улицы однотипных кирпичных коттеджей. То есть… не знаю, можно ли назвать улицей дома, к которым не ведет даже самая захудалая дорога? Ни к преподавательскому поселку, ни к общежитиям. Как будто они здесь на метлах летают! А что – магия же?

Шарлотта, услышав о метлах, объяснила:

– Есть портальная сеть. Тебе надо научиться открывать порталы – все умеют, даже дети. Это просто.

– Ах да, забыла сказать – я не маг. Хотя нет. Говорила.

– Теперь – маг. - Шарлотта будто не услышала мою иронию. Ее леденящая, потусторонняя безэмоциональность начинала меня пугать. Лучше бы визжала и истерила, как в самом начале! – Ты же получила тело волшебницы. Оно помнит, нужно, чтобы и ты вспомнила.

«Перевести память тела в осознанные знания – да уж, ничего себе задачка! Как?!»

Призрачное тело Шарлотты вдруг обволокло меня, охватило липко, леденяще. Рука сама пошла вверх, как будто отдергивая штору. За «шторой» открылся кусочек гостиной: яркое зеленое кресло, стеклянный столик, на столике – заварной чайник, чашка, начатая пачка печенья и раскрытый журнал, перевернутый корешком вверх. На обложке призывно улыбалась кукольного вида блондинка в коротком расклешенном платьишке цвета фуксии. «Тенденции сезона – яркость!» – орали крупные буквы поверх блондинки.

Я шагнула туда – как-то по-особенному шагнула, прекрасно осознавая, что этот «шаг» съест хоть полчаса ходьбы, хоть половину суток в самолете. «Штора» мягко опустилась за спиной, отсекая путь. Шарлотта повисла рядом, а я наконец смогла вдохнуть нормального воздуха, а не могильного холода.

– Очень просто. Запомнила?

Я хотела сказать, что даже не поняла ничего, но… Ну да, не поняла. Но повторить смогу, это чувствовала.

– ? как определить, куда идти? Только в знакомые места?

– Я проведу тебя везде. Пока не освоишься. А для общественных порталов знать, как выглядит выход, не обязательно. Если хочешь чаю, кухня налево. – Показалось, или она все-таки вздохнула? - Надеюсь, тебе нравятся кексы. Это тело их любит.

Кексы, чай и рассказ. Подробный, но не слишком понятный. Начать с того, что это на самом деле Земля, на самом деле Англия, но магия здесь в порядке вещей. Вместо метро, автобусов и электричек – общественная портальная сеть. Химия – та самая, которую я теперь, по идее, обязана знать хотя бы на уровне бакалавра, а не давно забытого школьного курса! – подразделяется не только на органическую и неорганическую, но и на магическую и нет. Целители… это вообще особый разговор, потому что как раз они магией владеют на очень высоком уровне. ? готовят их в этой самой академии с зубодробительной аббревиатурой вместо названия.

– академия прикладного целительства и химикобиологических исследований имени Панацеи ?арморанской, – озвучила Шарлотта. И добавила: – Все говорят просто «?кадемия Панацеи». А кафедра доктора Норвуда – снадобий и эликсиров. Магическая фармакология – такое название тебе проще понять?

– Совсем проще…

– Не бойся, ничего сложного делать не придется. Тем более у доктора Дугала – «я сам, не трогайте, не прикасайтесь!» ассистентка ведет документацию – уж в бумагах ты разберешься? Регистрирует почту, принимает и отправляет. У профессора обширная переписка, он светило мирового уровня, - пояснила с неожиданной гордостью, будто сама это светило зажгла. - Придется контролировать расписание занятий. Следить, чтобы не было накладок. Бывает, его вызывают на конференцию или срочный консилиум. Тогда нужно все корректировать и устраивать замены. А если у него важная фаза эксперимента, дает внеплановую контрольную. Тогда будешь просто сидеть в аудитории и следить, чтобы не списывали. ?н даже кофе себе делает сам.

– В общем, что-то вроде секретарши. Ладно, справлюсь. Наверное. А знаешь, подруга, что-то кажется мне, что ты в него все-таки влюблена. Хоть самую малость.

– Ты считаешь, довольно легкомысленная и эгоистичная девушка может влюбиться в человека, который вместо «здравствуйте» говорит «вы отвратительно выглядите. Соберите волосы – испортите зелье», а вместо «до свидания» – «Да исчезните же наконец с глаз моих»?

– Считаешь же ты, что я в него влюблюсь. Да ещё всего за неделю.

– А ты легкомысленная и эгоистичная? - спросила Шарлотта, но ответа не ждала, будто и так его знала. Хотя я бы, если честно, и не смогла ответить. Все мы эгоистки и легкомысленные… бываем. А бываем и другими. И с разными людьми – разными. Вон, та же миссис Уилберн считает меня милой и отзывчивой, а наш выпускающий редактор – отъявленной стервой. Откуда мне знать, какой я буду рядом с незнакомым пока доктором Норвудом?

Откуда-то сверху раздался истошный трезвон.

– Будильник, – призрачное личико Шарлотты подернулось рябью: наверное, она так морщилась. Все-таки если есть что-то неизменное во всех мирах, то это будильники и общая к ним нелюбовь… – Там спальня. Через час ты должна быть на кафедре.

– Мы что, всю ночь проговорили? - изумилась я.

– Почти. ? теперь ты должна привести себя в порядок, переодеться, причесаться…

– Собрать волосы, чтобы не испортить зелья, да, поняла. Кстати, спасибо что напомнила – где у тебя зеркало? хочу наконец посмотреть, в кого я превратилась.

«Что ж, могло быть и хуже», – думала я, глядя в огромное, во всю стену, зеркало в ванной. – «Ладно уж, гораздо хуже». Шарлотту природа не обделила. Пожалуй, это тело назвали бы роскошным те, кто не в восторге от современных тенденций моды. Тонкая талия, крутые бедра, вызывающе высокая объемистая грудь. Тяжелая, это я ощущала очень хорошо уже сейчас, проходив с ней всего-то несколько часов. «Здравствуй, Барби», – подумалось мрачно. ?азве что не блондинка. Блестящая каштановая копна завивалась непокорными локонами. Сколько же надо укладывать такую шевелюру? Ужас. «Через час на кафедре»?! Этого явно не хватит, чтобы помыть, высушить и придать хоть какой-то вменяемый вид.

– Не нравится? - спросила Шарлотта, вплывая в ванную. - Той мне нравилось.

– Может, подстричься? – я задумчиво подергала волнистую прядь. - Что-то не вижу здесь фена и вообще электричества. Кстати, а свет откуда? - люстра в гостиной и плафон в ванной горели вполне привычно, ярко. Не так мертвенно, как уличные фонари. Но – ни розеток, ни выключателей.

– Магия. Давай покажу.

Снова уже почти привычное ощущение заглотившей тебя склизкой холодной медузы – и руки взметнулись, творя пассы. Р-раз – по голове прошла горячая волна, волосы заблестели и легли волосок к волоску. Два – непокорная шевелюра уложилась в высокую строгую прическу. Тр-ри – с лица исчезли следы бессонной ночи и тяжелого разговора, щеки мягко зарумянились, задорно заблестели глаза. Красотка!

– В такую ассистентку не влюбиться – твой Дугал точно сухарь сухарем, - озвучила я логичный вывод.

Шарлотта ещё раз взмахнула моей рукой, выключая свет в ванной.

– А теперь – на кухню. Научу быстро готовить завтрак и делать кофе.

На кафедру Шарлотта меня – или нас? – доставила за пять минут до начала рабочего дня. Дугал был уже здесь, и я с жадным любопытством уставилась на своего предполагаемого нареченного. Тот, впрочем, почти весь прятался за развернутой газетой – кажется, немецкой. Только и разглядела, что жгуче-черную макушку и длинные пальцы без колец. Да ещё Шарлотта тут же одернула:

– Не смотри так пристально. Поздоровайся и беги разбирать почту. Давай, «доброе утро, профессор Норвуд»!

– Доброе утро, профессор Норвуд, - попугаем повторила я и пробежала к столу, на котором громоздилась неровная стопка газет, писем и бандеролей. Если это почта за один день – как он ещё и преподавать успевает?!

– Подозрительная пунктуальность, - пробормотал себе под нос этот доктор-профессор. Даже головы не поднял от газеты. - Я жду пакет из Мюнхенской академии, посмотрите.