Ловкач. Часть 1 (СИ) - Бон Рита - Страница 119

Райвен прав. Он не хотел знать… никакой лишней информации.

Потянувшись к столику, мужчина выдернул салфетку из салфетницы и слегка промокнул гель на груди и животе, убирая лишнее. После чего коснулся его лба ладонью и стёр испарину.

— Как себя чувствуешь? Готов проглотить таблетку?

Эспер выдавил из себя только одно слово благодарности и с радостью опустился в кресло. Райвен дал ему какое-то средство против аллергии, чтобы закрепить результат от укола.

— Для начала я хочу, чтобы ты выпил это.

Райвен вложил ему в ладонь лекарство и подал стакан с водой. К счастью, таблетка была крошечной, и он лишь слегка поперхнулся.

— Я отойду. Мне нужно произнести короткую речь. Я могу отсутствовать минут десять. Пока меня не будет, попробуй выпить ещё и это, — Райвен показал, где положил на столе блистер с такими же маленькими таблеточками. — Это обычное успокоительное с валерьянкой. Прими две.

— Райвен, — окликнул мужчину Эспер, и тот остановился рядом с ним, — ещё раз спасибо, или как это будет на вашем языке… Grazie.

Этого было достаточно, чтобы Райвен улыбнулся. От вида его улыбки в голове словно взорвались пузырьки шампанского. Он был неотразим.

Мужчина стоял так близко, что Эспер мог обхватить его рукой, провести по шершавой парче, взять за ладонь и сжать холодные пальцы, украшенные перстнями. Эспер уставился на скроенный по фигуре пиджак, отмечая, какой Райвен стройный, и поднял взгляд на увесистый медальон на шее, а потом ещё выше. Складка между бровей, наконец, разгладилась; его брови были произведением искусства, широкие, чётко очерченные, с красивым небольшим изломом, придавая всему лицу выразительность. А глаза у него были и так настолько яркими, что никакие другие черты не могли их заглушить.

— Не за что, — Райвен опустил ладонь на его горячее плечо, и Эспера пробрали мурашки. — За это время гель впитается и таблетка подействует. Как только я закончу, я сразу же вернусь.

Мужчина ушёл, но оставил карту-ключ.

Хотелось узнать, что происходит в банкетном зале и что он пропустит, но выйти за пределы номера в таком состоянии он не решался.

Эспер освоился в номере: побродив из комнаты в комнату (всего их было две: гостиная с небольшой обеденной зоной и спальня — интерьер ничем не отличался от современных гостиниц), открыл все окна, изучил вид за окном, выходящим на корты. Сходил в туалет, впрочем, зазря: тяжесть в животе никуда не делась и легче ему не стало. Тело всё ещё чесалось, теперь ещё и ноги, и задница, но гель впитывался слишком медленно, и Эспер старался терпеть. Почёсывая ноги через брюки, он ходил по номеру, постоянно нагибаясь, чтобы дотянуться до тех мест, где зудело сильнее всего.

Эспер чувствовал, как остывает кожа. В комнатах становилось всё холоднее, и он закрыл окна, оставив одно в малой гостиной слегка опущенным.

Чёрт! Я как всегда… Сидя у окна, он сжал голову руками. Почему вся ерунда всегда происходит на глазах у Райвена, как будто мне позора и так мало? Да что же это за чёрт?!

Через какое-то время он почувствовал, что уже в состоянии выпить лекарство, и проглотил сразу две таблетки успокоительного.

Райвена не было уже минут пятнадцать. При мысли о его руках внутри всё задергалось, даже живот заныл. Похоже, на Райвена у него частенько возникают какие-то расстраивающие пищеварение реакции.

— Выглядишь лучше, — произнёс мужчина, проходя в комнату. — А вот сидеть на сквозняке не следует, — заметил он.

Райвен что-то принёс, бутылку какого-то вина.

— Я бы выпил банку пепси, — нехотя признался Эспер.

— Тебе сейчас только пепси, — обронил Райвен и уселся в кресло. — Сегодня тебе больше нельзя алкоголь, — сказал и налил себе в одну из рюмок на подносе красного вина, как будто хотел принять настойку.

Проглотив, слегка поморщился и объяснил:

— Эти препараты против аллергии нельзя мешать с алкоголем, а ты выпил сегодня уже достаточно. Тебе можно только воду.

Если бы Эспер видел его впервые, то решил бы, что Райвен взволнован.

— Сильно беспокоит?

— Да, — признался Эспер. До этой минуты движение и прохладный ветер здорово отвлекали его от зуда.

— Присядь-ка, — Райвен кивком указал на кресло, в котором раньше сидел Эспер.

— Вы надолго оставили гостей? Всё-таки это ваш праздник, хотя я думал, что будет обычная церемония, а не такое пышное торжество. У меня нет для вас подарка, — из него опять потоком полились слова.

Райвен закинул ногу на ногу — он сидел полубоком к столу, облокачиваясь на него левой рукой. Мужчина задумчиво повертел рюмку.

— Твоих цветов мне достаточно.

Эспер просиял. Райвен прислал ему позже голосовое сообщение, выражая своё восхищение по поводу букета вереска. Он не стал раскрывать тайну, где достал цветы.

— Помните, в тот день, когда я вам позвонил и попросить встретиться у Клуба по плаванию, — Эспер пытался догадаться по лицу собеседника, понял ли тот, о чём речь, — вы звонили из какого-то шумного места, чем вы были заняты?

Эспер ожидал услышать любой ответ, но не тот, что прозвучал:

— Я строю теплицу. Это недалеко отсюда. Она занимает приличную площадь, часть свободного времени я нахожусь там. Позже займусь высадкой, я неплохо смыслю в этом деле. Я удовлетворил твоё любопытство?

— Райвен, — обронил он, — я не знал, что вы занимаете такое высокое положение. Ваш медальон, какое он имеет значение на самом деле?

Сейчас, когда гель впитался, а ветерок и воздух в комнате подсушили кожу, он ощущал себя неуютно оголённым перед полностью одетым Райвеном, с наглухо застёгнутым пиджаком и высоким воротом. Он потянулся за рубашкой, которая висела на подлокотнике короткого дивана. Застегнул несколько пуговиц, оставив воротник распахнутым. Конечно, кому-то это было смешно, но он был наполовину голым в присутствии генерального директора, и его это немного беспокоило.

— Когда на дорожный экипаж напали, среди всех слуг, других девушек и охранников, в живых осталась одна Велизария. Она пострадала и не могла подняться с земли, ползая у меня в ногах, прося помощи или милосердия, — Райвен говорил отстранённо, разглядывая то вино в бутылке, то свои ногти, — я помог ей выбраться с дорожного тракта и доставил в то место, где она была в безопасности. Она оказалась музой очень могущественного человека, у которого был тесный контакт с нашей организацией. Он имел высокий духовный сан и возглавлял духовенство в Константинополе. На медальоне изображен Мануил I, в то время эта вещь гарантировала мне политическую неприкосновенность и открывала множество дверей. Я получил этот символ до того, как принял католичество.

— Приняли…

— По политическим соображениям.

— Вы были близки к духовенству?

— Нет, эта вещь не принадлежит ни одной церкви. Но это знак власти, который я получил от представителя тогдашней верхушки епархии, — договорив, Райвен замолчал.

Эспер лихорадочно обдумывал его слова. Его мучил вопрос, уже открыл было рот…

— Я всего лишь муза, а не Папа Римский. И я больше не хочу принимать участие в делах людей.

— Вы ведь не перестанете быть музой, сейчас, когда стали директором компании?

— Как я могу? Это моя суть. Художник не перестанет быть художником, отложив кисть.

Сейчас как никогда Райвен походил на себя настоящего, и Эспер не удержался:

— Вам идёт эта одежда… — новая роль определённо была ему к лицу.

Эспер с волнением ждал хоть какой-то реакции. Почему он не мог влюбиться в человека попроще? Так нет — его угораздило привлечь внимание самого влиятельного.

Райвен всмотрелся ему в глаза, потом отвёл взгляд и налил себе ещё полрюмки. Кажется, было что-то, что его беспокоило.

— Я стал наконец-то похож на музу? — глядя куда-то под потолок, усмехнулся мужчина. — Я не перестану ею быть, — повторил Райвен, — я всего лишь сменю вид деятельности, и перестану заниматься сделками с людьми.

— Почему вас называют SOS? Вы из службы помощи? — сострил он. — Или это от вас все пытаются спастись? Вас обвиняли в смерти подопечных и раньше? Как я винил вас в случившемся с доктором Аддерли? Вас неправильно поняли. Совсем как я.