Приговор (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 83

— О! — засмеялась Мадлен, — У деток нет календаря.

Клэр усмехнулась. — Хорошо, во-вторых — я не чувствую боли в животе. Меня просто тошнит и болит спина.

— Хотя я помогла многим детишкам появиться на свет, Вам бы лучше к доктору. Не всё происходит так, как написано в книгах.

Клэр хотела было сказать, что читала об этом не в книгах, а в интернете, но боль вернулась. Это было как удар ножом, быстро, резко и сильно. Она закусила губу и зажмурила глаза. Через сжатые зубы она спросила: — Они могут привезти доктора Гилберта сюда? Можно позвонить, может они смогут доставить его на самолёте?

— Обычно, да. — Мадлен прошла к дверям веранды. Её волосы отбросило с лица, и платье сдуло назад. — Но ни один пилот не поведёт самолёт или вертолёт в такой ветер.

Снова обретя способность говорить, Клэр ответила: — Не думаю, что смогу выдержать качку на катере, если волны большие. — Вспышка озарила комнату, потом опять всё погрузилось в темноту. Клэр увидела, что Мадлен закрывает двери. — О, ветерок такой приятный.

— Пора включить кондиционер. Вам нужен комфорт.

Несмотря на свою любовь к открытым окнам, Клэр согласилась. Капли пота катились спереди и по спине. Её грудь была влажной, и она знала, что пряди волос прилипли к коже. — Хорошо. Может это поможет мне заснуть. — Окна опять задрожали от грома. — Ещё далеко.

— Мадамель?

— Шторм — ещё далеко. Между молнией и громом долгий промежуток.

Мадлен похлопала её по руке. — Я пойду включу кондиционер и принесу Вам воды. У меня есть снадобье, которое может помочь, если это инфекция.

Глаза Клэр расширились.

— Нет, мадамель, оно натуральное, не повредит малышу.

— Хорошо, спасибо.

— Позвать мсье Роулингса?

Закрыв глаза в момент ослабления боли, Клэр ответила: — Нет, мне лучше. Они с Филом смогут поговорить, пока я сплю.

После ухода Мадлен воцарилась темнота. Обычно открытые настежь двери апартаментов, сейчас были закрыты. Лишь сумеречный свет проникал сквозь оконные рамы. Клэр переложила подушки так, чтобы давление было только на правую часть спины и почувствовала некоторое облегчение.

Когда Мадлен вернулась, Клэр выпила снадобье, которое она принесла, молясь, чтобы оно не изверглось из неё сразу же. Оставшись одна, она опять устроилась на подушках. Ещё одна вспышка молнии осветила комнату, и сон начал уносить её вдаль.

Свет наполнял комнату, когда Клэр проснулась. Утренние шумы приветствовали ее, когда она посмотрела сквозь открытые двери на прекрасную синь моря. Она вытянула руки и потянулась, прогоняя скованность долгого сна. Впервые за недели и даже месяцы чувствовала себя совершенно отдохнувшей. Сон всю ночь без перерыва — и боль ушла. Приподняв мягкую простыню, Клэр полюбовалась своими движениями. Столько времени прошло, как она могла менять положение без усилий и концентрации.

Сверкнувшее на левой руке обручальное кольцо привлекло её внимание. Это было так же захватывающе, как и в первый раз. Когда её босые ноги коснулись плитки в ванной комнате, она посмотрела в зеркало, и у неё перехватило дыхание. Паника охватила её, когда руки обхватили плоский живот.

Не в силах удержаться на ногах, она упала на колени и стала кричать имя Тони. Она кричала до тех пор, пока рыдания не оборвали способность издавать другие звуки. Лёжа щекой на кафеле, Клэр услышала, как открылась дверь в их апартаменты.

— Что случилось? Где наш ребёнок? — Вопросы вылетали, пока её глаза не встретились с серым цветом.

В комнату вошёл не Тони, это была Кэтрин. Её серые глаза больше не успокаивали, вместо этого Клэр увидела в них жажду мести. Она вскарабкалась на колени и попыталась закрыть дверь между спальней и ванной. Кэтрин была быстрее. Клэр толкала дверь изо всех сил, но она все же была слаба. Когда Кэтрин вошла, Клэр спросила: — Почему? Почему ты здесь?

Голос Кэтрин звучал скрипуче, как на старой пластинке: — Этот остров принадлежит мне. Он куплен на мои деньги. Почему бы мне тут не быть?

— Нет! Ты дала мне доступ к деньгам. Это мой подарок.

Кэтрин засмеялась: — Я бы ничего не стала дарить Николс.

Клэр встала.

— Я ещё и Роулингс. Оставь меня в покое!

— Николс это все, кем ты когда-то была и когда-либо будешь, и этот тупой ребёнок тоже!

Вены Клэр наполнились откуда-то взявшимися силами. Она бросилась вперёд, обхватила своими маленькими ручками шею Кэтрин и начала её сдавливать. Обе женщины упали на пол.

— Где мой ребёнок? — кричала Клэр.

Кэтрин оттолкнула её назад, но Клэр не разжала пальцы.

— С Антоном, — просипела Кэтрин, задыхаясь.

Глаза Кэтрин закатились, а веки задрожали. Клэр не могла убить её, не сейчас. Она должна была узнать, где Тони и ребёнок. Ослабив хватку, она спросила опять: — Где? Где они?

Серые глаза сфокусировались прямо на ней, а уголки губ изогнулись вверх: — Их нет. Они все умерли. Ты одна! Я убила бы и тебя, но иногда жизнь хуже смерти.

Воздух опять покинул лёгкие Клэр. Слова Кэтрин парализовали её. Не веря своим ушам, она, шатаясь, словно в тумане, поднялась. Кэтрин исчезла.

Клэр была одна. Она услышала, как в комнате закрылась дверь. Выйдя из ванной комнаты, она услышала звон.

Она глянула в сторону веранды. Море вдали исчезло, как и весь их рай. Сфокусировав взгляд на комнате, она увидела золотистые гардины на больших окнах. Белое дерево и ворсистый ковёр окружали её. Вместо переливающихся красок тропиков вокруг были тусклые, однообразные цвета. Отодвинув гардину на французском окне, Клэр увидела суровый пейзаж. Скелеты деревьев, лишённых листьев и тяжёлые серые облака простирались далеко до горизонта.

Клэр упала на колени и закричала. Её слова были обращены человеку, который никогда снова не будет держать её в своих руках и ребёнку, которого ей не суждено увидеть.

— Исчезли! Нет, Боже, пожалуйста, нет! Тони, Тони, Тони… — Её слова растворились в пустоте…

Пустота хуже, чем серость, это ничто…

В глубине гостиной Фил рассказывал Тони, что ему удалось узнать.

— Именно записи нянечек и прислуги Кэмп Гэбриелс зацепили меня и заставили задуматься.

Тони это заинтересовало. Он хотел больше знать о Натаниеле, его жизни в тюрьме, как Самюэль смог аннулировать его брак. Возможно, частично, этот интерес был обусловлен тем, что Тони понимал, что однажды может повторить судьбу своего деда. Энтони Роулингса не посадят за мошенничество в бизнесе. Нет, «Роулингс Индастриз», как и холдинги, были полностью легитимны, Тони следил за этим. Он окружил себя людьми, которые вели дела законно, такими, как Брент, Том и Тим. Конечно, он делал деньги на неудачах и ошибках других, но каждая сделка и каждый договор были заключены по всем правилам. Его грехи были личного плана, и не известно, что хуже. Можно было оспаривать количество жертв и степень его личного влияния, но тем не менее у Тони также были грехи, которые требовали возмещения.

— Когда я добрался до внутренних файлов тюрьмы, то нашёл комментарии о поведении и манерах мистера Роулза. Ничего не было замечено в первые месяцы его заключения. Только после того, как он начал принимать антидепрессанты, стали появляться признаки забывчивости. Иногда это было что-то незначительное: он спрашивал, какой это был день, или думал, что была пятница, а когда узнавал, что на самом деле четверг, то начинал злиться. Что любопытно, так это переписка между Самюэлем и тюремным начальством.

Тони пытался сконцентрироваться. Его мысли постоянно возвращались от слов Фила к Клэр. Упоминание имени отца вырвало его обратно в настоящее.

— С чего это они контактировали с моим отцом? Разве не должны они были связываться с Мари… то есть Кэтрин?

— Когда Натаниеля арестовали в первый раз, они с Мисс Лондон еще не были женаты. Самюэль был ближайшим родственником и опекуном. Очевидно, чтобы передать эти полномочия другому лицу, требовалось согласие всех участников. Самюэль Роулз отказался аннулировать опеку над своим отцом.

Тони встал и принялся расхаживать по комнате. Шторм за окном усиливался. Потоки дождя застилали окна, и Тони мог видеть только своё отражение и потемневшее небо.