Приговор (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 54

Клэр взглянула на него: — Сына?

Он пожал плечами:

— Или дочь, мне действительно все равно.

Взяв его за руку, Клэр сказала: — Когда мы были в разлуке, я молила о сыне. Я хотела, чтобы он был похож на тебя.

— На меня? — он покачал головой, — Ты для этого слишком умна.

Они уже входили в дом, когда она сказала: — Ну, у Николс были только девочки, по крайней мере в последнем поколении, и, кажется, у Роулзов — только мальчики, так что… мы скоро узнаем, чья семья доминирует.

Тони поцеловал её шею.

— Милая, в этом вопросе доминирует мужчина.

Её глаза сверкнули: — Не сегодня.

— Если ты готова ко второму раунду, я сравняю счёт.

— Я хотела бы смыть с волос хлорку. Если это не слишком доминирующее предложение, я могу сказать, что душ довольно большой, не хочешь присоединиться?

Тони ухмыльнулся: — Ты предлагаешь водные процедуры? Я «за».

Позже этой ночью, когда они сравняли счёт, Клэр удовлетворённо засыпала под успокаивающий стук сердца Тони. В полусне она вспоминала его признание. Это было только начало, им многое нужно обсудить. Их общение в прошлом и в будущем имело и должно иметь одно общее правило — честность. Тони соблюдал это правило, и, по сути, Клэр тоже. Если она притворится, что его утверждение не беспокоит её, это будет ложью с её стороны. Последнее, о чём она подумала перед тем, как погрузиться в сон, было предупреждение Тони. Клэр решила, что он прав — легче будет выдержать правду, преподнесённую маленькими частями. Это похоже на её способ справляться с проблемой — разделять и прятать в закоулки памяти. Разница лишь в том, что вместо того, чтобы прятать секреты в укромных уголках, на этот раз они доставали правду по кусочкам на свет божий.

Когда Клэр проснулась утром, всё ещё было темно. Когда её веки затрепетали, и ресницы заскользили по атласу, она поняла, что темно от её маски для сна. Она стащила её и потянулась к пустоте на кровати со стороны, где спал Тони. Было больше девяти часов, и он уже где-то, возможно, обследовал остров или был с Френсисом. Благодаря маске она выспалась, подумала Клэр, и её наполнили тёплые воспоминания о прошлой ночи. Тут она обнаружила, что засыпала без маски. Слегка покачав головой, она заулыбалась. Ещё одно очко в пользу Тони! Возможно, скоро она сможет сравнять счёт.

— Я понимаю, сэр, — сказал агент Болдуин в трубку. — Да, я вернусь в Сан-Франциско завтра вечером. Спасибо, до свидания.

Гарри нажал на кнопку отбой и рухнул в кресло отеля. Разговор был не так плох, как он ожидал. Хотя он и потерял след обоих — и Клэр и Роулингса, с помощью цифровой системы идентификации лиц они были распознаны в разное время в аэропортах Папау в Новой Гвинее. Клэр — в аэропорту Баймуру, а Роулингс — в Дару.

Очевидно, что они находятся где-то в южной части Тихого океана, но это было слишком расплывчато. В этом районе находились тысячи островов разных размеров. Многие островные государства в этом регионе в значительной степени зависели от туризма и, как известно, очень гостеприимны для богатых жителей. И редко задавали вопросы.

Раз они уже не были в Европе, агенту Болдуину было приказано возвращаться в офис Сан-Франциско. Хотя он не упомянул об этом по телефону, Гарри поклялся поговорить о своих исследованиях со спецагентом Уильямсом или с кем-то, кто захочет его выслушать. Ему нужны были ресурсы ФБР, чтобы запросить образцы крови Саймона Джонсона и Джордона Николса. Гарри не был даже уверен, можно ли их раздобыть. Если нет, он хотел получить отчёты токсилогической экспертизы.

Раз он не мог определить местонахождение Клэр и Роулингса, то эти исследования будут приоритетной задачей. Написав заявку, он сидел и раздумывал, могло ли присутствие воронца толстоножкового оставить необычные следы, видимые при токсикологическом исследовании. Обычно лаборатории не делали анализ на присутствие этого токсина, так, может быть, было что-то, что могло указать на него. Тот факт, что это растение действовало на сердце, приводя к сердечному приступу, был слишком расплывчат.

У Гарри было несколько часов до отправки в аэропорт. Он занял себя пересмотром историй болезней. Сначала он обратился к известным жертвам.

Натаниель Роулз — умер в 1989 в возрасте шестидесяти четырёх, прожив после уменьшения срока заключения только 2 месяца. В его истории болезни было высокое давление, депрессия, авитаминоз, злоупотребление алкоголем и никотиновая зависимость. Его лечили от гипертонии и депрессии. Согласно отчётам, ко времени смерти он ещё выкуривал по половине пачки в день. Это было естественно, что его смерть связали с сердцем, пока в крови не был обнаружен воронец толстоножковый (прим.: Кукольный глаз, также упоминаемый как воронец толстоножковый, является цветущим растением, растущим в Северной и Восточной Америке. Кукольный глаз вырастает из поразительных плодов растения, которые представляют собой белую ягоду диаметром 1 см с черным пятном, которая выглядит как глаз. В ягодах присутствует канцерогенный токсин, который оказывает почти мгновенное седативное действие на мышцы сердца человека и может легко вызвать быструю смерть).

Агент Шерман Николс — умер в 1997, в возрасте семидесяти трёх. У него также ранее наблюдалось высокое давление. В 1995 году он перенёс операцию по установке двух коронарных катетеров, принимал лекарства от гипертонии и повышенного холестерина — последствий никотиновой зависимости. Опять же, было естественным связать смерть с болезнью сердца, и опять это растение была обнаружено в его крови.

Энтони Роулингс/Антон Роулз — выжил после отравления в январе 2012 в возрасте сорока шести. Жена Клэр Николс Роулингс обвинялась в предумышленном убийстве. Была освобождена по амнистии губернатором Босли. Штат Айова не возобновил дело по настоянию мистера Роулингса. Кроме того, во время отравления у мистера Ролингса была ясная история болезни. Из лекарств он принимал только витамины, иногда употреблял алкоголь и никогда не курил. Его возможную смерть от сердечного приступа могли бы связать только с наследственностью. Если не принимать во внимание воронец толстоножковый, который также был обнаружен у него в крови.

Гарри просмотрел список других возможных жертв.

Самуэль и Аманда Роулз — огнестрельные ранения. Баллистическая экспертиза противоречила версии убийства-самоубийства. Ни у одной из жертв раны явно не могли быть нанесены выстрелом в самого себя. Как Гарри бы ни хотелось повесить это на Роулингса, у них был рапорт полиции, говорящий о том, что тот был дома в ночь убийства, и, из разговора с Патриком Честером, было ясно, что некто платил ему за молчание о женщине, женщине на голубой «Хонде».

Джордон и Ширли Николс — травмы головы в автомобильной аварии. Они погибли в 2004 году в возрасте сорока и сорока девяти. Полиция штата Индиана сделала заключение, что их машина была технически исправна. Авария была признана случайной.

Саймон Джонсон — сгорел в пожаре при крушении и возгорании самолёта Чесна. Он умер в 2011 году в возрасте двадцати восьми лет. По заключению экспертизы самолёт был технически исправен. Гарри был убеждён, что яд опять был причиной смерти, но у него не было доказательств.

Хотя Гарри не был уверен насчёт родителей Тони, его интуиция подсказывала, что все остальные смерти могут быть связаны с Роулингсом. Прежде чем выехать в аэропорт, он сделал ещё одну запись: проверить регистрацию голубых «Хонд» за 1989 год в Нью-Джерси. Он засунул записку в сумку с ноутбуком и отправился в аэропорт.

Глава 23

— Высшее счастье жизни — это уверенность в том, что вас любят: любят ради вас самих, вернее сказать — любят вопреки вам.

Виктор Гюго

Клэр любила время ланча. Несмотря на просьбу Тони соблюдать дистанцию между работодателем и работником, она не могла отказаться от совместных трапез с Мадлен и Френсисом. Завтракали все в свободном режиме, так как у Френсиса и Мадлен всегда находились дела, которые им хотелось выполнить пораньше. Из-за жгучего солнца и жары, раннее утро и поздний вечер были лучшим временем для физической работы. Тони всегда был ранней пташкой. Тот факт, что сейчас под его ответственностью не было тысячи дел, да и вообще работы как таковой, не сбило ритма его внутренних часов. Клэр же любила поспать. В то время, когда все на острове поднимались с рассветом, её больше устраивал подъем в восемь — девять часов утра. Когда-то, в поместье Тони, она просыпалась в восемь. Теперь же семнадцать лишних фунтов давило на её мочевой пузырь, и ей приходилось вставать каждые два — три часа. Сон до девяти позволял в сумме набрать недостающее время. Это было разумно, и, кроме того, никто не возражал.