Приговор (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 38

Джон прервал его:

— Доктор, не могли бы мы с женой продолжить этот разговор наедине?

— Да, я пони…

Эмили остановила его:

— Нет! Мне нужны ответы, и я уверена, остальные присутствующие тоже должны знать. Во-первых, Клэр плохо, больно?

— Миссис Вандерсол, пациентка находится в состоянии стабильного комфорта, что и является проблемой, я уверен в этом.

Все в комнате повернулись к Эмили. Со стороны это напоминало просмотр теннисного матча: головы поворачивались в одну сторону, а потом в другую.

26 июля 2016

Сегодня мисс Бэли попросила меня зайти пораньше. Она спросила, могу ли я сводить Клэр на прогулку, раз она так хорошо ведёт себя, когда я приношу ей еду. Было большое совещание, посвящённое её диагнозу, прогнозам и лечению. Все задействованные в лечении и уходе за ней должны были присутствовать. Я бы тоже хотела, но там была Эмили, так что к лучшему, что меня не позвали.

Я знаю, что должна написать про прогулку. В этом смысл, правда? Записывать мои мысли и комментарии, чтобы потом сравнить и увидеть, есть ли прогресс, и копился материал для моей книги. Да, но вот в чём штука — я не хочу. О, я хочу быть рядом с Клэр. Я хочу помочь ей, но не как журналист, который должен быть непредвзятым. Видимо, я выбрала не тот проект.

И должна сказать, что не помню, как вернулась к чтению. На обратной дороге из «Эвервуда» я остановилась у супермаркета и купила бутылку вина. Нет, не просто бутылку — огромную бутылку!

Сегодня я очень пожалела об этом.

Я зашла в её комнату, и — сюрпри-и-из!.. — Клэр сидела на стуле у окна. Увидев меня и услышав мой голос, она подошла к столу с едой. И, на минуточку, — она только что поела! Я объяснила, что веду её на прогулку. Сначала она не отреагировала. Я продолжала говорить об улице. Наконец, она встала. Я подошла ближе, как делали другая служащая и Эмили. Клэр не двинулась. Мне пришлось взять её ладонь и положить себе на руку.

После этого мы шли под руку через всё заведение. У меня защемило сердце, когда, выйдя на улицу, она не подняла глаз. Она смотрела вниз и шла, куда я её вела. Я помню её рассказы об озере в поместье Роулингса. Она рассказывала, как любила бывать на природе, чувствовать бриз и солнце на волосах и коже. Я ждала признаки узнавания или волнения, но не было ничего.

Мне было ненавистно то, что её связали месяц назад в кафетерии, когда наши глаза встретились первый раз. Но, если честно, я бы предпочла негативную реакцию, чем никакую. Думаю, я закончила на сегодня с писаниной. Мне нужно ещё вина!

Микаэль, Николь и Джон закончили обед, а Эмили всё гоняла еду по тарелке. Она слышала голоса, но в её голове вертелись слова доктора Фэйрфилда: «…пациентка находится в состоянии стабильного комфорта, что и является проблемой…». — Она с возмущением восприняла слова доктора о том, что уход за Клэр был слишком хорош. Он практически обвинял Эмили за её указания и продолжал рассуждать о привычке Клэр подстраиваться и адаптироваться.

Эмили мысленно спорила — слишком хорош?! Её сестра отстранилась от этого мира и жила в своём собственном, нереальном. Как он только мог думать, что это слишком хорошо? Кроме того, его слова не были поверхностными. Было ли это существенным препятствием в предыдущем исследовании — поверхностные данные? Единственное, как он мог узнать о прошлом Клэр, это из первых рук, от тех, кто был там, был на допросе Клэр и Энтони. Очевидно, что это не так. Он должен был изучить не только показания Эмили, которые, она должна признать, были косвенными, но и прочитать книгу Мередит. Да, книга, она ближе к истине, но и в ней был вымысел. Правда слишком ужасна, чтобы её переварили читатели.

Так что? Клэр смогла выжить, подстраиваясь и адаптируясь. Потому что, если она этого не делала, Энтони наказывал её. Сегодняшняя ситуация и близко не была такой же. Как доктор мог предполагать обратное?

Он как раз сказал, что поведение Клэр формирует адаптация к обстоятельствам. Но, не позволяя ей встать лицом к лицу перед последствиями прошлого, они позволяют ей жить в своём выдуманном мире.

Эмили видела это так, что она создала для сестры безопасный рай, который та отвергала.

Взрыв смеха вернул Эмили к действительности. Сфокусировав взгляд, она увидела, что Микаэль хихикает, в то время, как Николь выдувает пузыри в чашке с молоком.

— Николь! Что ты делаешь? Не учи своего кузена этим вещам! — Необычно резкий тон Эмили удивил всех присутствующих. Она заметила шок в глазах мужа.

Глаза Николь, которые секунду назад искрились от смеха, заблестели от слёз.

— Извини, тётя Эм.

Джон встал и потянулся за тарелками детей. Сдержанным тоном он сказал:

— Всё хорошо, милая. Тётя Эмили устала. Ничего страшного. Как насчёт того, чтобы вам обоим пойти наверх, Бекка наденет на вас пижамы, а мы сделаем попкорн?

Взглянув исподлобья, Николь спросила: — Мы можем посмотреть кино?

— Конечно, можем, — голос Эмили смягчился. — Я устала, извини за грубость. Если вы поторопитесь, мы можем все уютно устроиться на нашей кровати. — Когда звук маленьких торопливых ножек стих, а вслед за ними ушла и няня, Эмили уронила голову, заливаясь слезами. Только когда руки Джона стали массировать её плечи, она нашла в себе силы спросить: — Ты думаешь, он прав?

— Я не знаю. Но я знаю, что мы не видели прогресса за последний год. Думаю, стоит попробовать.

— Я не хочу, чтобы она предстала лицом к лицу…, я не хочу, чтобы ей пришлось пережить…

Джон помог Эмили встать.

— Я знаю, что ты хочешь. Ты хочешь добра Клэр, чтобы её прошлое ушло, но этого не происходит.

Щека Эмили коснулась груди Джона. Она слушала, как он повторяет всё, что сказал доктор Фэйрфилд. То ли спокойствие, наступившее в столовой, то ли его ласковые объятия и облегчение от пролившихся слёз, не важна причина, но слова Джона обрели смысл. Кивнув, она произнесла: — Я, похоже, могу это принять, но всё же я не хочу, чтобы ей пришлось переживать воспоминания о нём.

Притянув её ближе, Джон прошептал: — Она пережила больше многих. Может быть, последние несколько лет были заслуженной передышкой. Как бы тебе этого ни хотелось, ты не можешь скрывать от неё правду вечно. Когда окрепнет, она сможет справиться. Может быть, новый план лечения поможет ей стать сильнее.

— Я позвоню завтра доктору Браун и дам добро, — согласилась Эмили.

Глава 16

— Тьма исправляет то, что не исправил свет.

Иосиф Бродский

Мадлен и Френсис встретили Клэр и её гостей на веранде. Френсис пожал руку Фила. Не выпуская руку Тони, Клэр представила его: — Мадлен и Френсис, позвольте представить вам Энтони Роулингса.

Улыбка Мадлен осветила комнату:

— Месье, мы так рады, что вы добрались до нас до того, как ваша дочь появится на свет.

Клэр улыбнулась. Она никогда не упоминала Тони при Мадлен; ей было интересно, как та узнала, что он был отцом её ребёнка. Задрав голову, чтобы увидеть выражение лица Тони, Клэр осознала, что только что Мадлен сказала, и сжала его руку, — Нет, я ещё не выяснила пол нашего ребёнка; однако, кажется, Мадлен верит, что у нас будет девочка.

Тони склонил голову: — Мадлен, Френсис, я также рад, что успел добраться сюда до появления нашего ребёнка — дочери или сына; меня устроит любой вариант.

Улыбки Мадлен и Френсиса согрели сердце Клэр и послужили надёжным гарантом её внутреннего покоя. Она даже не рассматривала ситуации, что они могли бы не принять его. Ведь, они не были женаты. Да, когда-то были, но Мадлен и Френсис этого не знали.

Клэр сказала: — Я знаю, что ужин готов, и приношу извинения, но сначала, я собираюсь показать Тони нашу комнату. Не могли бы вы показать Филу комнату, которую он раньше не захотел принять?

Её глаза задорно сверкнули в направления Фила.