Приговор (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 25

Следствием несоблюдения этих правил будет являться немедленное увольнение.

Меня здорово удивил вид её комнаты. В отличие от других, в которых мы побывали, комната Клэр была безлика и стерильна. Бледные оттенки. У неё не было фотографий и личных вещей. Даже покрывало и оконные занавеси были нейтральны. Яркого цвета не было нигде. Мисс Бали была со мной, и я не могла разглядывать слишком пристально, но по дороге упомянула об этой строгости.

— Эта пациентка новенькая? — Мередит знала ответ, она выуживала сведения.

— Нет, это мисс Николс, пациентка, о которой говорится в специальных правилах, касательно дискуссий. Она тут уже почти два года.

— В её комнате нет ничего личного, как в других, где мы были…

Мисс Бали оборвала рассуждения Мередит: — Это не наше дело. Это забота миссис Вандерсол и, думаю, связано с правилами о дискуссиях.

Мне хотелось спросить больше, но я боялась вызвать ненужные подозрения. Когда мы подходили к кухне, мимо нас прошла Клэр с высокой, симпатичной блондинкой. Она на мгновение бросила на нас взгляд, но, кажется, не узнала меня. Не знаю, хорошо это или плохо, но в этой ситуации, похоже, к лучшему. Меня очень расстроила её реакция, когда мы увидели друг друга в кафетерии в первый раз. Если приступ случится с ней опять, когда я войду в её комнату, я не смогу сделать это снова.

Когда они прошли, мисс Бали прошептала: — Это была мисс Николс и доктор Браун. Печально, но ты увидишь, когда станешь её посещать, — она потеряла связь с реальностью. Ты, может быть, читала про неё книгу. У неё была слишком тяжёлая для такой молодой женщины жизнь. Я надеюсь, что однажды она сможет из этого вырваться.

Мередит помедлила прежде, чем спросить: — Это возможно? Может ли человек действительно вырваться из этого?

— Я здесь уже почти двадцать лет и видела несколько случаев. Но мы не можем уповать на это. Такие случаи крайне редки…

Мне необходимо поискать информацию и понять, как можно подтолкнуть Клэр. Я сказала мисс Бали, что не читала книгу, но посмотрю её. На что она велела мне не делать этого, и, что, возможно, ей и не следовало мне рассказывать, и это сделает моё мнение предвзятым.

Она и не представляет, насколько предвзята я уже была!

Эмили вошла в комнату ожидания консультативного центра «Эвервуда». Она знала клинику вдоль и попрёк, и если здесь можно было назвать что-то её любимым местом, то именно это. Комната была просторной, наполненной воздухом и светом. Они оплачивали повышенную стоимость, чтобы у Клэр было окно на восток. Она знала, как сестра любила солнце и надеялась, что рассветы помогут ей, но из отчётов она знала, что, когда служащие заходили к ней по утрам, окна были зашторены. Поначалу Эмили горела желанием придумывать разные ухищрения, чтобы ускорить выздоровление, но с каждым прошедшим днём, каждой неделей и месяцем её оптимизм угасал.

Сегодня была одна из встреч с докторами Клэр, происходивших дважды в месяц, когда она выслушивала их мнения и предложения. Раз в месяц она встречалась с администрацией и обсуждала вопросы конфиденциальности. На этих встречах она каждый раз подчёркивала важность следования её требованиям. Из-за этих обязанностей и посещений Клэр по крайней мере трижды в неделю, её расписание было перегружено. Дома ещё ждала семья, которая тоже требовала внимания. Благодаря Клэр семья была больше, чем могла бы быть, но Эмили поклялась никогда не жалеть об этом. Николь была радостью, которую она и Джон растили с удовольствием. Конечно, иногда она задумывалась, не страдает ли Мишель от недостатка внимания, но она видела, как общаются эти двое, словно настоящие брат и сестра, и приходила к выводу, что Николь была благословением, несмотря на своё происхождение.

— Миссис Вандерсол, — голос секретаря вернул Эмили к реальности, — доктор Браун освободилась, я могу проводить вас в её кабинет.

— Не надо, Шерри, я знаю дорогу.

Шерри улыбнулась.

— Конечно знаете, проходите, пожалуйста.

Идя по коридору, Эмили думала о многочисленных специалистах и терапевтах Клэр. В «Эвервуде» работали только женщины. Так как множество пациентов клиники были жертвами домашнего насилия, считалось, что чем меньше они сталкиваются с представителями мужского пола, тем лучше для выздоровления. Даже навещающим пациентов мужчинам было разрешено находиться в определённых помещения, подальше от глаз остального контингента больных. Эмили тоже бывала в этих комнатах, когда поначалу Джон навещал Клэр. Сейчас он наведывался где-то раз в месяц. Как только его взгляд упал на Николь, он растерял весь гнев касательно воссоединения Энтони и Клэр. Джон действовал не только как дядя и отец, но и как зять.

Когда всё произошло — тот инцидент — Джону понадобилось вернуться в Калифорнию. В конце концов, он работал в «СиДжо» и у него были свои обязанности. Эмили, конечно, осталась в Айове с Клэр. Поначалу Клэр была слишком слаба, а Николь нуждалась в заботе. А потом был суд. Это и беременность Эмили сделали путешествие слишком обременительным. Оставаться в Айове было удобнее. Тем не менее, она никогда не рассматривала это место в качестве дома. Они оба не рассматривали, пока на Джона не вышел Тимоти Бронсон.

Когда Энтони пропал, совет директоров назначил Тима исполняющим обязанности руководителя «Роулингс Индастриз». Несмотря на молодость, он внушал доверие и совету директоров, и инвесторам. Принимая во внимание все их с Джоном действия, нанёсшие столько вреда компании, казалось невероятным, что Тимоти позвал Джона для помощи в восстановлении империи, и что совет директоров одобрит его выбор. Эмили припоминала длительные дискуссии между Тимом и Джоном, и между Джоном и ней. Решающим фактором стало решение суда, разрешающее поместить Клэр в психиатрическую лечебницу. Суд обозначил только одно условие — Клэр не должна покидать Айову. Перед этим Клэр находилась в государственной больнице. Она не была такой уж ужасной, но Эмили её ненавидела. Она приходила туда практически каждый день, чтобы удостовериться, что с сестрой всё в порядке. Конечно, в то время её надежды на восстановление Клэр были сильнее.

«Эвервуд», без сомнений, был намного лучше той больницы, но Эмили не могла себе позволить оставить сестру и жить на другом конце страны. Поначалу ей казалось, что благотворным будет и присутствие Николь рядом с матерью. К сожалению, посещения дочери показали, что это ещё одна бесплодная идея. Когда Николь подросла достаточно, чтобы понимать ситуацию, Эмили рассудила, что интересы девочки нужно учитывать в первую очередь и не приводила её сюда уже около года.

Суд больше не вмешивался в лечение. У неё был полный контроль, как ближайшей родственницы, подтверждённый бумагами нотариуса. Айова была теперь их домом, и Джон работал на восстанавливающейся империи «Роулингс Индастриз». Мередит Бэнкс была права, когда сказала, что Николь не испытывает недостатка в средствах. То же можно сказать и про Клэр. Но не это побудило Джона принять предложение. В этот раз, когда он рассматривал предложение работать на Роулингса, это не был жест благотворительности, чтобы помочь ему как бедному родственнику. Нет, теперь он сам оказывал помощь семье. Клэр и Николь не могли управлять своим состоянием и приумножать его. Раз Энтони не было, Джон сделал то, что и много лет назад, когда погибли их родители — он подставил своё плечо.

Эмили выпрямилась и постучала в открытую дверь доктора Браун. Психиатр, привлекательная блондинка, встала из-за стола: — Эмили, входите, пожалуйста. Надеюсь, вы не против, что я пригласила доктора Фэрфилда присоединиться сегодня к нам.

Только тогда Эмили заметила мужчину, постарше, чем доктор Браун, сидевшего сбоку. Тот факт, что это мужчина, удивил её.

— Привет, — она протянула руку, и доктор Фэрфилд встал и пожал её.

Прежде, чем Эмили смогла что-то ещё сказать, Браун продолжила: — Я пригласила доктора, потому что он является профессором в исследовательском центре Принстона и специализируется на травматических повреждениях головного мозга. Я слушала его речь несколько недель назад на конференции, и мне кажется, он сможет предложить нам новое направление в лечении Клэр.