Приговор (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 16

Всё это придавало ещё больше странности его визиту.

Раздумывая над смыслом всего этого, София пошла в спальню, чтобы закончить собирать вещи. Возвращение домой в Калифорнию стало ещё заманчивей, когда она узнала, что Дерек тоже будет там.

Клэр подняла взгляд на такие знакомые светлые волосы Гарри, развевающиеся на холодном ветру с залива, его голубые глаза пристально смотрели на неё. Чёрная вуаль, прикрывавшая её мир, полностью порвалась, обнажая её внезапную уязвимость. Поражённая новыми обстоятельствами, она онемела. Всё не имело смысла. Из-за парика её волосы были чёрными, глаза из-за контактных линз — тёмно-карими. Она не была Клэр Николс и, одновременно, — была. Фил же был единственным знакомым лицом из её параллельного мира. Он был единственным, кому она могла верить. Сколько раз они обсуждали это? Сколько раз обговаривали, что произойдет, если в их уютный мирок кто-то вторгнется?

Она всё ещё была не в состоянии вымолвить ни слова, только удивлённо глазела на него. Инстинкт велел ей повернуться, бежать, притвориться, что она не знает мужчину, который был уже на расстоянии вытянутой руки. Она могла заговорить на итальянском и оскорбиться из-за его близости. Если бы она сделала это, мог бы Гарри понять? Он никогда не упоминал о способности говорить на других языках, как, собственно, и она. Пока её раздирали внутренние противоречия, она стояла и смотрела на мужчину, которого не видела после встречи в госпитале Паоло Альто; мужчину, спасшего её и её будущего ребёнка; мужчину, который на короткий момент поверил, что он является отцом этого ребёнка. Клэр боролась с желанием прикрыть рукой живот.

О, она знала, Фил велел бы ей отвернуться. Они должны скоро уезжать. Если бы только она приняла решение о месте их убежища. Если бы только она не ушла гулять одна. Если бы она не превратила свою жизнь в такой бардак. Но она не решила, она ушла, и жизнь была такой…

Когда с горящим взглядом Гарри протянул к ней руку, она опомнилась и на почти безукоризненном итальянском произнесла: — Простите, сэр, боюсь, вы меня с кем-то путаете. — Лицо Гарри тут же исказилось, словно от боли. Не от смущения из-за языкового барьера, нет — она увидела страдание, причинённое ложью.

Он схватил её за руку и спросил на беглом итальянском; эмоции били через край:

— Почему, Клэр? Почему ты прячешься? Столько людей заставила волноваться! Почему после всего ты врёшь мне?

Клэр нервно посмотрела по сторонам, на многочисленных людей на площади Сан-Марко. Никто не смотрел в их сторону и не замечал, что происходит что-то не то. Она не знала, то ли это, что она надеялась увидеть. Хотелось ли ей обнаружить Фила, шныряющего поблизости? Хотелось, ли ей, чтобы он спас её и не позволил разоблачить? Или ей хотелось удостовериться, что его нет и можно чувствовать себя свободной и довериться своему старому другу?

Отводя взгляд от его голубых глаз, она посмотрела вниз и прошептала на английском: — Это небезопасно. Я не могу с тобой говорить. — В итальянском сейчас не было необходимости.

Когда она подняла глаза, Гарри не смотрел на неё, а внимательно оглядывал площадь, возможно приняв её опасения всерьёз. Через несколько секунд, всё ещё крепко сжимая её руку, он заставил её идти за собой. Быстрыми решительными шагами он потянул Клэр с открытой площади через большую каменную арку вниз по узкому проходу — в тихую тёмную таверну. К тому времени, когда они вошли, Клэр уже не сопротивлялась. Внешние приличия слишком глубоко укоренились в ней. Она не была способна устроить сцену, даже если бы захотела. Кроме того, он ведь не похищал её. Гарри не стал бы этого делать. Он лишь был её старым другом, который беспокоился. Именно это она повторяла себе, когда они проходили мимо посетителей у бара. Никто ими не заинтересовался, когда они протиснулись к столику в кабинке. Клэр села первой, Гарри подсел к ней. После стольких месяцев разлуки и обстоятельств их разрыва, она обнаружила, что его поведение и близость нервируют её. Тепло таверны, вместе с теплом от прикосновения его колена, душили её. От мужчины рядом исходили флюиды подавляющей властности, которой она раньше никогда не видела в нём. Но, хотя Клэр никогда не замечала этого в Гарри, она узнала это удушающее ощущение. Её лицо вспыхнуло, она снова почувствовала себя пленницей и вспомнила слова Фила: «Никому нельзя доверять».

Сохраняя невозмутимую маску на лице, она прошипела: — Что происходит? Что, по-твоему, ты делаешь?

Прямо на её глазах твёрдая решительность на его лице начала таять. Она увидела перед собой доброго, но страдающего человека, каким он был в Пало-Альто. Как будто в нём уживались два совершенно разных характера. Этот, знакомый Гарри, опустил взгляд на стол и тихо покачал головой. Прерывающимся от обуревавших эмоций голосом он произнёс: — Ты хоть представляешь, как твоя сестра волновалась? Как все мы волновались?

Клэр хотелось верить ему, и она верила. Но что-то было не так во всем сценарии происходящего: — Как ты нашёл меня? И почему искал?

Боль в этих глазах, тех самых, знакомых, которые прощались с ней в госпитале, плавили её сердце. И в то же время усиливалось чувство дискомфорта. В конце концов, она была причиной этой боли, видя которую сейчас прямо перед собой, Клэр снова почувствовала себя виноватой из-за того, как всё сложилось.

— Эмили.

Ещё большая вина захлестнула эмоции Клэр.

— Что с Эмили?

— Она попросила меня тебя найти.

Клэр опустила взгляд на стол, тщательно взвешивая свои слова. Эмоции захлёстывали, гормоны бурлили, и ей трудно было управлять этим ураганом.

Гарри потянулся к её руке. Когда его тёплые пальцы прикоснулись к её коже, ураган стал затихать. Она больше не беспокоилась об Эмили и Джоне и о том, как Фил отреагирует на эту встречу. Тони завладел её мыслями, и она резко отодвинула руку. Неважно, что было в прошлом, несмотря на то, что она покинула его без предупреждения — её сердце принадлежало ему. Да, она боролась с воспоминаниями, тревожилась об их будущем, но ничто не имело значения. Она сказала Маркусу Эвегрину, что Тони угрожает опасность, но не сказала причину. Она скажет, когда придёт время. Она просила Маркуса позаботиться о его безопасности. Когда она будет уверена, что Тони ничего не угрожает, то сможет озвучить свои обвинения. Сначала она должна увидеть Тони, своего бывшего мужа, своего жениха — может уже тоже бывшего.

— Извини, Гарри. Мы друзья, я надеюсь, — сказала она, разглядывая свои ладони, — но уже не настолько близкие.

— Я предположил — раз ты ушла от него…

— Ты ошибся в предположениях. — Клэр вздохнула и добавила мягче, — Я знаю, это так выглядит. Я уехала из Айовы для безопасности своей и …, - она чуть было не сказала нашего, думая о Тони, но, не желая бередить старые раны, изменила на моего, — моего ребёнка. Я уехала не от Тони. Я знаю, пока это кажется бессмысленным, но только пока.

Вместо доброго друга перед Клэр опять появился мужчина с жёстким взглядом.

— Безопасности? Если это не Роулингс, то кого ты боишься?

— Пожалуйста, не говори ничего Эмили. Я не хочу её ранить, я пытаюсь её защитить. Есть опасность, которую, я надеюсь, можно предотвратить. — Глядя прямо в глаза Гарри, она добавила. — И это не Тони.

— Клэр, это не имеет смысла. Это как-то связано с Честером? У него был напарник? Роулингс знает, где ты? — Распрямившись, он спросил. — Он здесь с тобой, в Венеции?

Не раздумывая, Клэр ответила: — Конечно, нет, он в Айове.

— Нет, его там нет. Разве ты ничего не слышала?

Сердцебиение Клэр ускорилось. Она инстинктивно прикрыла живот руками и спросила: — Не слышала чего?

— Несколько дней назад самолёт, взятый в аренду мистером Роулингсом, совершил экстренную посадку в Апалачинских горах.

Мысли Клэр метнулись к Саймону — его самолёт разбился в горах. Ужас наполнил её грудь, слёзы показались из глаз. Она открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, но не могла.

Гарри продолжал: — Они никого не нашли. Власти никого не объявили погибшими. Но не говорится и о выживших. Поначалу, я вспомнил о Саймоне. — Он опять дотронулся до руки Клэр. В этот раз нечто общее объединило их, и тепло его кожи всколыхнуло их прошлое. Она не отодвинула руку. — Но потом…, - продолжал он, — я подумал, что может это всё разыграно им, чтобы исчезнуть и добраться до тебя. Эмили напугана. Сначала она предположила, что он виновен в твоём исчезновении. Затем она подумала, что раз ты уехала по собственной воле, никому ничего не сказав, значит ты была очень напугана. — Он сжал её руку. — Надеюсь, она права. Конечно, она думала, что это его ты боишься. Но потом, когда и он исчез, она не находила себе места от страха за тебя. Она боится, что он выследит тебя и просила меня найти тебя раньше.