Приговор (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 104

— А что было написано в записке?

Тони опустил глаза и прочистил горло: — В ней было написано: «На этот раз я не уйду с пустыми руками».

Кэтрин ахнула: — О, Антон, она всё-таки бросила тебя. Всё воссоединение было уловкой, притворством ради твоих денег, — она потрясла головой, — Мне жаль. Ты продолжил поиски?

Кровь прилила к щекам Тони, когда он боролся с эмоциями, пытаясь продолжать эту игру, усмиряя гнев. Хотя Кэтрин, вероятно, считала, что его рвущийся наружу гнев направлен на Клэр, истинный виновник сидел в нескольких футов от него. Стукнув кулаком по столу, он ответил: — Конечно, продолжил! Она жива и забрала мои деньги!

Кэтрин наклонилась к нему и прошептала: — Антон, говори тише.

Его тон смягчился, но остался таким же решительным: — Я буду кричать с чёртовой крыши, если захочу.

— У меня гости. Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь увидел тебя, не так ли? Последнее, что я слышала, что, если ты жив, то будешь объявлен в розыск.

Четко выговаривая каждое слово, он спросил: — Гости? Кто, Кэтрин? Кто здесь?

Кэтрин посмотрела на свои ладони. Пока она замешкалась, Тони рассматривал женщину, сидевшую перед ним. Сначала, когда она только вошла, он был захвачен эмоциями. Теперь же он увидел её по-настоящему. Как и его кабинет, она тоже изменилась. Трансформация не сразу бросалась в глаза, это не было одно сильное изменение, но, как на фото, которое показал им Роуч несколько месяцев назад, волосы чуть короче, стрижка более стильная, цвет светлее, чуть ярче макияж, одежда лучше, чем когда-либо ранее. Без сомнения, эти перемены сделали ее моложе и увереннее в себе. Она больше не производила впечатления домашней прислуги — Кэтрин выглядела как хозяйка поместья.

Когда она наконец подняла глаза, он увидел в них знакомый блеск, тот, что он помнил еще много лет назад, когда она была охвачена местью за Натаниэля. Если этот блеск в глазах и был, когда она вошла в его кабинет, он не заметил, однако теперь он узнал его.

Тони сказал глубоким голосом: — Кэтрин, уверен, ты помнишь… я не люблю повторяться.

Она резко расправила плечи, — Видишь ли, в твое отсутствие произошли некоторые изменения. Возможно, ты помнишь, что назначил меня ответственной за имение.

— Я всё помню.

— Ну так я изменила кое-что.

Тони посмотрел на картины и цветы: — Вижу.

Сдвинувшись на край стула, она объяснила: — Не только внешне, Антон. — Кэтрин пустилась в объяснения, что она не была уверена, что он вернётся, и, что, даже если он жив, то как подозреваемый в исчезновении Клэр, будет скрываться. Так что ей надо было решить несколько своих вопросов, и прежде всего с Софией.

Глаза Кэтрин заблестели.

— Антон, ты был прав, когда говорил, что я понадоблюсь своей дочери! Она так прекрасна, а я упустила столько времени, не зная её. Мне надо было слушать Натаниэля и тебя. — Прежде, чем опустить взгляд, она добавила, — Жаль, что тебе никогда не испытать этого с собственным ребёнком.

Карандаш в руке Тони разломился надвое. От громкого треска Кэтрин подпрыгнула на стуле. Он не стал отвечать на ее последнее замечание, вместо этого он констатировал, — Итак, твоя гостья — София? Она здесь и знает, что ты ее мать?

Кэтрин покачала головой, — Она здесь. Я не говорила ей о нашем родстве. Сейчас не самое подходящее время. Со временем она поймет, как сильно нуждается во мне.

Тони, поразмыслил, что если будет настаивать по поводу остальных гостей, она может заподозрить неладное. — Ты же не хочешь, чтобы она знала, что я здесь, в своем доме?

— Антон, ты никому не должен говорить, что ты здесь. ФБР арестует тебя. — Приподняв бровь, она спросила, — Почему ты здесь?

— Как я только что сказал, это мой дом.

— Да, конечно, это так. Ты планируешь остаться?

— Я планирую покончить с вендеттой Роулз-Николс-Бёрк раз и навсегда.

Серьёзное выражение лица Кэтрин изменилось: все ее лицо просветлело, от серых глаз до круглых щек, а улыбка растянулась от уха до уха. Тони вдруг задался вопросом: как же Натаниэль мог любить её, её улыбка в сочетании с холодом в глазах заставила желчь в его желудке подняться, оставив неприятный привкус, когда он попытался сглотнуть.

— Я тоже этого хочу, хочу с этим покончить! — она наклонилась к нему. — И мы сможем, Антон, мы сможем! Наши цели уже видны. Конец так близок! Мы должны поторопиться, пока их не стало больше. Мы не знаем, где Клэр с ребёнком, но мы сможем их найти. Мы сможем покончить с этим раз и навсегда!

Клэр и ребёнок?! Тони вскочил на ноги, бедное кресло беспомощно отскочило назад и врезалось в книжный шкаф из вишнёвого дерева. — Нет, Кэтрин! — он навис над ней, — Нет, я не позволю этому продолжаться дальше. Всё кончено!

— Антон, мы не можем остановиться, только не сейчас, — сказала она ласково, погладив его по щеке. — Ты так похож на своего деда. Его глаза…

По спине тони пробежал холодок, мускулы напряглись, и он отшатнулся. Как будто ее прикосновение исходило от самого дьявола. Тони схватил Кэтрин за руку и, судя по страдальческому выражению ее лица, сжал слишком крепко, но ему было всё равно. Он медленно произнес сквозь стиснутые зубы: — Никогда-не-прикасайся-ко-мне!

Именно тогда он заметил белый золотой крест с большой жемчужиной, висевший на тонкой цепочке вокруг шеи Кэтрин — ожерелье бабушки Клэр — ожерелье бабушки Эмили! Отпустив ее руку, он схватил жемчужину и потянул за тонкую цепочку. Однажды он уже рвал это чёртово ожерелье, и может сделать это снова. Заполучив украшение, он засунул ожерелье поглубже в карман своих брюк.

Кэтрин ахнула и инстинктивно схватилась за шею.

— Как ты смеешь! Вряд ли Клэр когда-нибудь увидит его снова. — И снова черты ее лица изменились. Вызывающе поднявшись, Кэтрин стряхнула невидимые соринки со своей дорогой одежды и направилась в сторону открытой двери. Когда она обернулась, в ее глазах читались ненависть и жажда мести. Тони вспомнил, что это выражение часто появлялось на лице Кэтрин, когда она говорила о его родителях. Расстояние между ними увеличилось, а с ним усилилась её надменность, — Неужели ты так страдаешь от любви к женщине, которая выставила тебя дураком, что хочешь получить ожерелье на память? — Она никогда не говорила с ним в таком тоне, — Прекрасно. Кто знает, может они даже разрешат взять его с собой в тюрьму. Если нет, — она ухмыльнулась, — я всегда могу тебе его переслать. Я слышала, они все время доставляют коробки.

Все разумные мысли исчезли из его головы, большой кабинет окрасился в багровый цвет. Хотя Тони не знал, что он собирается делать, он знал, без сомнения, что что-то произойдет. Он сделал два шага к ней, и взгляд Кэтрин не дрогнул. Он сделал ещё один, и в этот момент телефон на столе внезапно зазвонил, разрушая оглушительную тишину. Они оба повернулись и уставились на источник звука, словно на вторгшегося в их личную бурю иноземца. Наконец, их взгляды встретились. Телефон, который звонил, был личным номером поместья, известным только нескольким людям. На четвёртом звонке Кэтрин глумливо спросила: — Мистер Роулингс, вы ответите?

Стиснув зубы, он сделал шаг назад и указал на телефон. Несмотря на то, что несколько секунд назад они оба были на взводе, в её голосе не было и намёка на беспокойство, когда она ответила на звонок. Тони стоял и слушал.

— Да, это мисс Лондон. Понятно. Когда это случилось? — Та злобная улыбка, что была раньше, снова появилась, когда она ответила, — Это ужасно. — Обойдя стол с другой стороны, Кэтрин села и потянулась за бумагой и ручкой. — Не могли бы вы повторить еще раз? — Он не мог видеть слов, которые она писала. — Благодарю вас за информацию. Я передам её миссис Бёрк. Пожалуйста, держите меня в курсе. До свидания. — Повесив трубку, она откинулась на мягкую кожаную спинку кресла и покачала головой. — Так-так, это такой позор.

От ее слов в сочетании с выражением лица у него по спине пробежали мурашки; тем не менее Энтони Роулингс никогда не отступал перед вызовом — сегодняшний день не станет исключением.