Поэмы, сказки - Пушкин Александр Сергеевич - Страница 10

Зачем судьбой не суждено Моей непостоянной лире Геройство воспевать одно И с ним (незнаемые в мире) Любовь и дружбу старых лет? Печальной истины поэт, Зачем я должен для потомства Порок и злобу обнажать И тайны козни вероломства В правдивых песнях обличать?

Княжны искатель недостойный, Охоту к славе потеряв, Никем не знаемый, Фарлаф В пустыне дальней и спокойной Скрывался и Наины ждал. И час торжественный настал. К нему волшебница явилась, Вещая: "Знаешь ли меня? Ступай за мной; седлай коня!" И ведьма кошкой обратилась; Оседлан конь, она пустилась; Тропами мрачными дубрав За нею следует Фарлаф.

Долина тихая дремала, В ночной одетая туман, Луна во мгле перебегала Из тучи в тучу и курган Мгновенным блеском озаряла. Под ним в безмолвии Руслан Сидел с обычною тоскою Пред усыпленною княжною. Глубоку думу думал он, Мечты летели за мечтами, И неприметно веял сон Над ним холодными крылами. На деву смутными очами В дремоте томной он взглянул И, утомленною главою Склонясь к ногам ее, заснул.

И снится вещий сон герою: Он видит, будто бы княжна Над страшной бездны глубиною Стоит недвижна и бледна... И вдруг Людмила исчезает, Стоит один над бездной он... Знакомый глас, призывный стон Из тихой бездны вылетает... Руслан стремится за женой; Стремглав летит во тьме глубокой... И видит вдруг перед собой: Владимир, в гриднице высокой, В кругу седых богатырей, Между двенадцатью сынами, С толпою названных гостей Сидит за браными столами. И так же гневен старый князь, Как в день ужасный расставанья, И все сидят не шевелясь, Не смея перервать молчанья. Утих веселый шум гостей, Не ходит чаша круговая... И видит он среди гостей В бою сраженного Рогдая: Убитый как живой сидит; Из опененного стакана Он, весел, пьет и не глядит На изумленного Руслана. Князь видит и младого хана, Друзей и недругов... и вдруг Раздался гуслей беглый звук И голос вещего Баяна, Певца героев и забав. Вступает в гридницу Фарлаф, Ведет он за руку Людмилу; Но старец, с места не привстав, Молчит, склонив главу унылу, Князья, бояре - все молчат, Душевные движенья кроя. И все исчезло - смертный хлад Объемлет спящего героя. В дремоту тяжко погружен, Он льет мучительные слезы, В волненьи мыслит: это сон! Томится, но зловещей грезы, Увы, прервать не в силах он.

Луна чуть светит над горою; Объяты рощи темнотою, Долина в мертвой тишине... Изменник едет на коне.

Перед ним открылася поляна; Он видит сумрачный курган; У ног Людмилы спит Руслан, И ходит конь кругом кургана. Фарлаф с боязнию глядит; В тумане ведьма исчезает, В нем сердце замерло, дрожит, Из хладных рук узду роняет, Тихонько обнажает меч, Готовясь витязя без боя С размаха надвое рассечь... К нему подъехал. Конь героя, Врага почуя, закипел, Заржал и топнул. Знак напрасный! Руслан не внемлет; сон ужасный, Как груз, над ним отяготел!.. Изменник, ведьмой ободренный, Герою в грудь рукой презренной Вонзает трижды хладну сталь... И мчится боязливо вдаль С своей добычей драгоценной.

Всю ночь бесчувственный Руслан Лежал во мраке под горою. Часы летели. Кровь рекою Текла из воспаленных ран. Поутру, взор открыв туманный, Пуская тяжкий, слабый стон, С усильем приподнялся он, Взглянул, поник главою бранной И пал недвижный, бездыханный.

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ

Ты мне велишь, о друг мой нежный, На лире легкой и небрежной Старинны были напевать И музе верной посвящать Часы бесценного досуга... Ты знаешь, милая подруга: Поссорясь с ветреной молвой, Твой друг, блаженством упоенный, Забыл и труд уединенный, И звуки лиры дорогой. От гармонической забавы Я, негой упоен, отвык... Дышу тобой - и гордой славы Невнятен мне призывный клик! Меня покинул тайный гений И вымыслов, и сладких дум; Любовь и жажда наслаждений Одни преследуют мой ум. Но ты велишь, но ты любила Рассказы прежние мои, Преданья славы и любви; Мой богатырь, моя Людмила, Владимир, ведьма, Черномор И Финна верные печали Твое мечтанье занимали; Ты, слушая мой легкий вздор, С улыбкой иногда дремала; Но иногда свой нежный взор Нежнее на певца бросала... Решусь: влюбленный говорун, Касаюсь вновь ленивых струн; Сажусь у ног твоих и снова Бренчу про витязя младого.

Но что сказал я? Где Руслан? Лежит он мертвый в чистом поле: Уж кровь его не льется боле, Над ним летает жадный вран, Безгласен рог, недвижны латы, Не шевелится шлем косматый!

Вокруг Руслана ходит конь, Поникнув гордой головою, В его глазах исчез огонь! Не машет гривой золотою, Не тешится, не скачет он И ждет, когда Руслан воспрянет... Но князя крепок хладный сон, И долго щит его не грянет.

А Черномор? Он за седлом, В котомке, ведьмою забытый, Еще не знает ни о чем; Усталый, сонный и сердитый Княжну, героя моего Бранил от скуки молчаливо; Не слыша долго ничего, Волшебник выглянул - о диво! Он видит, богатырь убит; В крови потопленный лежит; Людмилы нет, все пусто в поле; Злодей от радости дрожит И мнит: свершилось, я на воле! Но старый карла был неправ.

Меж тем, Наиной осененный, С Людмилой, тихо усыпленной, Стремится к Киеву Фарлаф: Летит, надежды, страха полный; Пред ним уже днепровски волны В знакомых пажитях шумят; Уж видит златоверхий град; Уже Фарлаф по граду мчится, И шум на стогнах восстает; В волненье радостном народ Валит за всадником, теснится; Бегут обрадовать отца: И вот изменник у крыльца.

Влача в душе печали бремя, Владимир-солнышко в то время В высоком тереме своем Сидел, томясь привычной думой. Бояре, витязи кругом Сидели с важностью угрюмой. Вдруг внемлет он: перед крыльцом Волненье, крики, шум чудесный; Дверь отворилась; перед ним Явился воин неизвестный; Все встали с шепотом глухим И вдруг смутились, зашумели: "Людмила здесь! Фарлаф... ужели?" В лице печальном изменясь, Встает со стула старый князь, Спешит тяжелыми шагами К несчастной дочери своей, Подходит; отчими руками Он хочет прикоснуться к ней; Но дева милая не внемлет, И очарованная дремлет В руках убийцы - все глядят На князя в смутном ожиданье; И старец беспокойный взгляд Вперил на витязя в молчанье. Но, хитро перст к устам прижав, "Людмила спит, - сказал Фарлаф, Я так нашел ее недавно В пустынных муромских лесах У злого лешего в руках; Там совершилось дело славно; Три дня мы билися; луна Над боем трижды подымалась; Он пал, а юная княжна Мне в руки сонною досталась; И кто прервет сей дивный сон? Когда настанет пробужденье? Не знаю - скрыт судьбы закон! А нам надежда и терпенье Одни остались в утешенье".