Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Глава клана (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon" - Страница 29


29
Изменить размер шрифта:

Мои размышления и воспоминания прервал вышедший к самому древу Жрец. Который, обведя взглядом пределы внутренних чертогов стен Уробороса, быстро прервал все обсуждения, шепотки и разговоры даже среди могущественных клановых Глав. После чего произнёс:

— Листья Древа! Побеги, выросшие из зёрен его и охранённые Уроборосом! Прислушайтесь к словам моим, ибо ныне два листка…

Глава 6

Жрец говорил долго и нудно, но ни разу в своей речи не помянул пресловутых «Шипов ненависти», о которых так любил рассуждать директор Бояр. По его словам выходило, что драться до смерти в нашем возрасте, конечно, нехорошо, но если уж случилось, то лучше один раз удалить больной побег, нежели ждать, покуда он заразит остальные. А так он говорил нужные и правильные вещи, но, к сожалению, заворачивал их в такие словестно-ботанические конструкции, что далеко не всегда удавалось вникнуть в смысл всех приводимых им притч, метафор и аллюзий.

Впрочем, если пикантные подробности студенческой жизни Ольги и Марфы каким-то образом перебили мой пессимистический настрой, то длинная проповедь жреца Древа, хоть и действовала усыпляюще, но позволила мне сосредоточиться! Выкинуть из головы мысли и видения на тему очень близкого общения с барышнями без явного покушения на их честь. А также вдруг взявшуюся непонятно откуда иррациональную ревность.

Ведь ладно Алёна и Хельга! Имею, можно сказать, право! Ибо первая уже и так моя, а ко второй у меня как бы очень даже серьёзные намерения! Но вот с какой стати я вдруг взял, да и резко приревновал Алину Звёздную, честно говоря, не понял! Или Сердцезарову, которая мне друг, и романтикой между нами даже и не пахнет. У обеих к тому же есть вполне официальные женихи!

Ну Нина — отдельная тема, к тому же очень сложная. Сказать по правде, я, хоть и обещал ей кое-что, теперь, после смерти Ульриха, думаю, что родители быстро возьмут красноволосую в оборот как непопорченный ценный актив.

Уткина и Светлова? Да, они, конечно, девчонки красивые, вот только, сказать по правде, от одной только мысли о какой-либо совместной жизни пробирает холодок, а по спине бегут мурашки. Первая — вообще какой-то автоматрон из бульварной фантастики! Как в романе Николая Алексеевича Жирного «Механоид анженера Доуэля». Тамошний волшебный женоробот, сконструированный Золотых дел мастером, дабы заменить его погибшую в аварии дымовика супругу, тоже умел любить только по приказу своего создателя. А потом случайно убил Доуэля, пятьдесят лет заботился о его трупе и поддерживал в идеальном порядке их парижский дом. Как по мне, так аналогии с красавицей Алисой прослеживаются ну очень чёткие.

Дашка же, хоть и изменила немного ко мне отношение с прошлого года, всё такая же бешеная! Да и вообще, если бы не женский пол, можно бы было подумать, что она не барышня, а такой вот субтильный, длинноволосый, глазастенький паренёк. Так что пусть Белоснежка и выглядит как куколка, хоть в женственности Хельге и уступает, даже несмотря на разницу в год, но чего-то особенного я к ней не испытываю.

Так что, скорее всего, тут дело в шоке от так легко высказанных старшими женщинами откровений о подобных интимных моментах юности! Потому как ту же Ольгу Васильевну я всё же немного идеализировал, так что представить что-то подобное… В общем, благодаря жрецу, я выбросил всю эту ерунду из головы и сосредоточился на предстоящем деле! Всё же из того, что я знал, противник мне попался не из лёгких. Ну и как раз, когда я был готов, жрец обстоятельно разъяснил собравшимся события, побудившие вьюноша Шарова желать моей смерти ради защиты его чести.

Судя по скривившемуся лицу моего визави, он был очень недоволен. Жрец приводил версию, которая была изложена в одном из моих ответных писем храмовому распорядителю, и, видимо, рассказанная им история сильно отличалась от моей. Но в храмах всё же не глупые люди сидят, а уж свидетелей происшествия у меня было полкурса. На что я тогда и указал.

Услышав столь дурацкую причину для немедленного вызова на смертельный поединок многие чародеи недовольно загомонили. Особенно на моей и нейтральной стороне.

А вот с западной части кольца храмовых стен послышался свист и улюлюканье. Так же прозвучали выкрики с оскорблением «клановых», правда, их авторов выявить вряд ли получилось бы. Слишком много там было людей, да и стояли они плотно.

— Во что же ты играешь… — пробормотала Ольга Васильевна, которая, прищурившись, разглядывала то нейтралов, то толпу, поддерживавшую моего противника. — И главное, зачем?

— Кто играет? — поинтересовался я у Кня’жины, но она только покачала головой.

— Есть у меня кое-какие подозрения, — нехотя произнесла она. — Антон, не забивай себе сейчас этим голову. Когда всё закончится, я расскажу.

Жрец, толкнув ещё одну уже короткую проповедь, призвал к Ясеню Шарова. Прочитал парню нотацию и поинтересовался, не согласится ли он нынче на примирение.

— Отказываюсь! — гордо расправив плечи, произнёс тот. — Я, Юрий Викторович Шаров, наследник клана Шаровых, подтверждаю свои претензии и правом своим ныне требую удовлетворения в бою по крайним правилам!

Жрец взмахом руки пригласил уже меня.

— Юный лист московский, — мягко произнёс священнослужитель, обращаясь ко мне. — Супротивец твой ныне высказал неразумное упрямство в желании пролить кровь. Обязан спросить я, не желаешь ли ты смиренно встать на колени и просить извинения, а также защиты у самого Уробороса? Али тоже хочешь боя славного?

Извиниться перед «этим», а затем уйти послушником-изгнанником в один из скитов или укреплённых монастырей Зелёной Зоны? Ведь именно так храмы могут меня защитить… С призрачным шансом из-за своей трусости стать со временем не особо уважаемым помощником и подпиткой для главной батарейки барьера от монстров в каком-нибудь посаде? Вот, пожалуй, этого мне хотелось бы меньше всего!

— Волхвче, подобное малодушие не только претит мне как чародею, но и недостойно святого места в круге Уроборосовых стен! Я принимаю вызов! — произнёс я и тут же где-то в стороне громко забил колокол, а жрец, прикрыв глаза, коротко кивнул, подтверждая мои слова. — Ибо как завещал нам Первожрец Евлампий Каломенский: «Каждый хам и невежда достоин получить от Древа лишь тот плод, который заслужил!»

Наградой мне стали аплодисменты серверного, восточного и частично южного сектора. Никогда особо не интересовался религией и очень слабо представляю, кем был этот самый Евлампий, а также когда он, собственно, жил. Фразу эту велела мне заучить Ольга Васильевна. И не говорить ничего иного, а тем более не нести отсебятины.

После моих слов Жрец, ещё раз кивнув, всё же выкатил мне выговор. Не столь суровый, как противнику, но всё же. В основном говорил о важности принятия верных решений и попирании собственной гордыни во славу Древа. Тут его можно понять… Пусть я и ляпнул сейчас что-то особо приятное для служителей культа, но куда лучше было бы для них, если бы я смиренно присоединился к их братии, увеличив храмовую силу Москвы на одного чародея. Пусть и недоучку.

Звон продолжался ещё какое-то время. Храмовые служки так предупреждали жителей Полиса о том, что сегодня неминуемо свершится чья-то смерть. А заодно извещали работников расположенного неподалёку колизеума, чтобы готовили арену и зрительские трибуны к приёму скорых гостей.

Мы с Шаровым вернулись на свои места, а вот тётка Марфа направилась к священному Ясеню. С другой стороны из толпы выкатили деревянное кресло на колёсах, в котором сидел габаритный мужчина с тамгой Шаровых на пледе, прикрывающем его тело. Не знаю уж, что с ним случилось, но в глаза сразу бросились иссушенная правая рука и левая нога, словно лишённые мышц. Одни только кости, обтянутые нездоровой фиолетово-коричневой кожей, в то время как из правой штанины торчала деревянная палка-протеза, а левый рукав, выглядывающий из-под одеяла, и вовсе бал завязан крупным узлом.

— Что это с ним? — тихо спросил я Ольгу о, судя по всему, отце Юрия, так как она была чрезвычайно компетентна в разнообразных заболеваниях.