Волки без границ (СИ) - Искендер Индира - Страница 15

Далеко, там, где неба кончается край,

Ты найдёшь потерянный рай…

Он не ограничился одним куплетом и спел песню до конца. Когда стихли последние аккорды, школьный актовый зал еще несколько секунд вибрировал тишиной, ребята понимали, что Роберт спел… сильно. Сам певец, приложив ладонь к струнам, поднял глаза на зрителей, видимо, удивленный отсутствием аплодисментов. Наконец, кто-то захлопал. Потом еще кто-то. Еще и еще… Вскоре аплодировали все, а сидевшие встали, выражая восхищение потрясающим исполнением.

Отхлопав, ребята начали вываливаться из зала также дружно и неорганизованно, как и вошли. Я хотела бы выбросить все произошедшее из головы и со спокойной душой выйти из зала. Но Роберт смотрел на меня, и я не могла пошевелиться. Он неспешно слез со сцены и подошел ко мне. Едва он приблизился, я уставилась в пол. Воздух в зале сразу стал спертым, напрочь лишенным кислорода, а пространство резко уменьшилось до двух квадратных метров, в которых помещались только я и он.

— Тебе понравилось?

Я продолжала изучать паркет и лишь кивнула. Привычный осмотр местности — в зале никого не осталось, только Коля и Бах возились с оборудованием, а Катя сидела, свесив ноги со сцены, наблюдая за нами.

— Луиза, посмотри на меня, — попросил Роберт.

Если я на него посмотрю, это будет верная погибель. Я ничего не смогу ему сказать, я пойду на все. И я, продолжая смотреть под ноги, отрицательно замотала головой.

— Почему? Ты меня боишься? — в его голосе появилась знакомая смешинка.

Он взял меня за локоть, и я отпрянула от неожиданного прикосновения.

— Ты не понимаешь, — поспешно забормотала я фразы, которые репетировала дома. — У нас ничего не получится. Я — чеченка, я никогда не смогу встречаться с русским. У нас так не принято.

— Луиза…

Но я не дала ему договорить:

— Пожалуйста, перестань. Перестань все это делать. Если кто-то из наших в школе про это узнает… Если узнает моя семья, у меня будут неприятности, огромные неприятности, о которых ты и понятия не имеешь! Я прошу тебя…

Тут я не выдержала и подняла на него глаза. Роберт внимательно меня слушал, хотя на лице его читалось непонимание. Куда уж ему понять!

— Я прошу тебя, не подходи ко мне больше! — выпалила я и выскочила в дверь зала. Скорее, прочь от него. Домой, в другой город, в другую страну, на другую планету — не видеть и не слышать никогда! Слезы душили, но я не хотела показывать Роберту, как тяжело мне дается это решение. Лишь забежав в какой-то пустой класс и убедившись, что он за мной не идет, я дала волю чувствам и разрыдалась.

Какая я была дура! Решила поиграться, и вот чем это обернулось. Грудь распирало от невыносимого желания немедленно вернуться, позволить ему взять себя за руку, позволить себе быть с ним. Как наркоман вожделеет дозу наркотика, я была готова поступить так, как требовало сердце, и лишь мамины слова, набатом бившие в голове, не давали сделать этого.

«Хьо нохчи кIанте бай мари гIур яц хьун!»

Хоть бы только он послушал меня! Или хоть бы не послушал?..

Глава 8

Еще три недели мы усердно репетировали часа по три в актовом зале. Обаяшке Роберту удалось договориться с руководительницей кружка кавказских танцев перенести их пляски на более раннее время, и теперь мы спокойно занимались музыкой уже после ее занятий. Один раз к нам заглянула завуч и попросила подготовить что-нибудь к Новому году — лестно, не скрою. В остальном же зрителей было немного. Хотя нет, как-то на исходе третьей недели, когда мы начали без серьезных ошибок петь еще две песни, а также отточили то, что уже было в запасе, к нам на репетицию завалился весь наш класс и параллель вдобавок. Это была Колина идея, мол, надо привыкать выступать на аудиторию, а не перед пустыми креслами.

Я заметила, как некоторые девчонки таращатся на Роберта. Кое-кого привлекал Дицман-младший и даже наш очкарик Бах. Среди новоявленных поклонниц, кстати, была и моя одноклассница, чеченка Луиза, которую как-то раз Роб поднял на руки, за что чуть не схлопотал пощечину. Она, конечно, так откровенно на него не пялилась, но когда она не смотрела в пол, а он — на гитару, и их взгляды пересекались, между ними словно пробегал электрический разряд. Удар током на пару секунд, и они снова чужие друг другу — такое я наблюдала впервые, и мне сразу захотелось написать про них песню.

Тиканье метронома преследовало меня даже дома в полной тишине. Я постоянно что-то напевала под нос, так что Кирилл иногда в шутку закрывал мне рот рукой и требовал «выключить радио». Также я изучила фотки рок-исполнительниц и попросила маму выделить мне средства на радикальную смену имиджа к концерту. После часовых мыканий по торговому центру я приобрела себе шмотки в стиле Аврил Лавин — колготки в широкую сетку, черную волнистую юбку выше колена, белую футболку в обтяжку, стилизованно порванную в нескольких местах, и высокие сапоги на внушительной платформе. Плюс к этому я связала пару широких браслетов-фенечек с разными символами.

Дома я все это надела, позаимствовала мамины тени и тушь, чтобы изобразить смоки айс, и предстала перед зеркалом. Вышло шикарно, только я не была уверена, что осмелюсь выйти в таком виде на сцену — гораздо привычнее сидеть в скорлупе из балахона и джинсов.

— Ну, как тебе? — спросила я, представ в новом образе перед Кириллом, попивавшим чай на кухне.

Тот сделал вид, что поперхнулся от изумления и вылупил на меня глаза.

— Е-мое, Кать! Да ты стала выглядеть как девушка, а не бомжиха, — заявил он, откашлявшись.

— Не слишком вызывающе, как думаешь? — я нервно потягивала вниз сетку, торчавшую из-под непривычно короткой юбки, открывавшей ноги больше, чем мои пижамные шорты.

— Ну, я бы не стал отпускать тебя в таком виде на улицу или в школу, — согласился Кирилл. — Но для концерта — самое оно! А можно будет прийти?

— Нет, — с сожалением сказала я. — Это закрытое мероприятие. Но Коля сказал, что там будут снимать, так что я покажу видео.

— Ты же не собираешься в таком виде чапать домой по улице после концерта?

— Не беспокойся, братишка, меня доставят обратно в целости и сохранности.

День концерта пришелся как раз на плановую вылазку нашего клана. После спетой для него колыбельной Руслан снова дал задний, но я была слишком озабочена предстоящим выступлением, чтобы ломать голову на эту тему. Роберт наказал всем приехать заранее, так что в семь вечера я запихнула в рюкзак свой сценический костюм и косметику и вышла из дома.

По пути к автобусной остановке я зашла в игру предупредить ребят, что меня не будет и чтобы на этот раз поискали мне замену. Когда в чате спросили, чего это я такая занятая, я с гордостью сообщила, что у меня намечается настоящее выступление в клубе. Все, конечно, пожелали мне удачи, а в личку мгновенно упало сообщение от Руслана.

«Ты что там, надолго?»

«Начало в девять, — ответила я, — но я не знаю точно, когда закончим».

«И как поедешь домой в такое время?»

«Меня довезут на машине».

«Кто?»

«Наш басист».

«Не надо. Я сам тебя провожу. Говори адрес».

Вновь и вновь перечитывая последнее сообщение, я чуть было не пропустила свой автобус. Неужели мы снова встретимся? Пусть даже как друзья — мне и этого с головой хватит! Я сообщила Руслану адрес кафе и предупредила, что вечеринка закрытая и туда абы кого не пускают, на что тот велел мне позвонить ему, когда мы закончим, а он будет ждать где-нибудь на районе.

Когда я подошла к кафе, Роберт и Коля уже стояли у дверей и, по-видимому, ждали меня.

— Боже, только не говори мне, что будешь выступать в этом! — вместо приветствия грозно выдал Роберт, недовольно поджав губы.

— Я сейчас переоденусь, — сказала я и указала на рюкзак.

— Идем, я покажу, где расположиться.

Внутри помещения пока было немного народа, но судя по количеству столов, зрителей будет не меньше сотни. Меня охватил мандраж. Роберт отвел меня куда-то в подсобные помещения.