Не дам тебе уйти (СИ) - Кедик Чок - Страница 23

Пока они переговаривались, Николай молчал, не сводя недовольного взгляда с Ивана. Наконец это заметил и сам Иван и коротко доложил:

— Николай Алексеевич, все выполнено. Ваши вещи в багажнике, портфель на заднем сидении.

Спасибо, — холодно ответил Николай и, придержав дверцу, стоя спиной к Ивану, усадил Стефанию в автомобиль.

Дверца плавно закрылась. Со стороны она наблюдала: короткий разговор между ними, Николай поднял голову, как бы принимая решение; оба садятся в машину. В салоне тишина. Иван завел автомобиль, негромко заиграло радио. Автомобиль плавно сдвинулся с места.

Николай не сводит сосредоточенного взгляда с экрана телефона. Пишет, листает, смотрит, отправляет, получает, снова отвечает. Все молча. Между ним и Стефанией на сидении лежит прямоугольный черный портфель.

Алло, — наконец начал говорить.

В тишине салона голос Николая прозвучал, как очень громкий хлопок, учитывая, что они уже минут двадцать ехали молча. При этом Стефания не отрывала изучающего взгляд от его лица. Николай же на нее за все это время ни разу не посмотрел. Разговор быстро закончился. Он положил мобильный в карман джинсов.

Ему не понравилось то, как я говорила с Иваном.

Почему?

Что я сделала не так? Может, ему не понравилось, что я сказала?

Я просто была вежливой. Разве не так?

Не так…

Стефания, на следующие выходные я снова буду в Одессе. В субботу из дому тебя заберет Иван. В воскресенье я сам смогу отвезти тебя домой. Для родителей придумай причину, где была и с кем, — равнодушно оповестил ее Николай, избегая прямого взгляда в глаза.

Стефания он неожиданности предложенного даже наклонилась к нему ближе, чтобы ничего важного не пропустить. Николай вел себя так, как будто ничего не случилось и дальше будет так, как он пожелает. Но самым обидным было игнорирование ее на протяжении этих длинных двадцати минут.

Николай не хочет спросить меня, чего хочу я?

Бабушка (ну вот, опять бабушка!) учила не перечить мужчине при ком-то. Якобы это и меня унижает. Но боже мой, как же трудно сдержаться! Нет, невозможно.

Следующие слова Николая, сказанные небрежным тоном, вообще повергли ее в шок:

У тебя в сумке кредитная карта, открытая на твое имя в Национальном банке. На ней безлимит на определенный срок. Можешь пользоваться ею, как посчитаешь нужным.

Ага, и купил меня. Добавил денег… Подсластить пилюлю…

Таким образом, моя цена — безлимит. Он закрепил успех.

Мнение о продажности человека бытует, всплыло в голове у Стефании.

Да я…

Ху-у-у-у…

Стефания, молчи, молчи.

А я еще думала, что люблю его!!!

Он…

Стефания, дрожа от внутреннего диссонанса, пыталась привести свои мысли и чувства в порядок.

В твоем телефоне я сохранил свои номера, если тебе что-то понадобится раньше, чем мы увидимся. Лишний раз прошу не беспокоить, — спокойно продолжал он, отвернувшись от нее, в стопроцентной уверенности в ее послушании.

Молчи, Стефания, молчи.

Но…

Молчи…

Значит, вот как обстоят дела! Сам решил, сказал, а ты выполняй. И спасибо говори. Нет, можешь и этого не делать. Ему все равно. Да, не забудь: по мелочам не беспокой.

Больно… Куда делся тот мужчина, который только полчаса назад не сводил с меня восхищенного взгляда и крепко держал за руку?

Сидит рядом!

Стефания улыбнулась своей шутке. Вот оно!!!

Мой юмор жив!

В телефоне я также сохранил номер своего секретаря в Одессе. Ей можешь звонить в любое время по любым вопросам.

Ей можно звонить, ему нельзя…

Как банально. Пока не нужна — не звони, понадобишься — сам позвоню.

Нет, спасибо. Я лучше…

Молчи, Стефания. Молчи.

Боль. Обида. Нет, не боль и не обида, а разочарование.

А что ты хотела?

Сотни девушек вот так проводят выходные и расстаются в понедельник, ни о чем не жалея.

А я жалею, ведь когда-то клялась, что не опущусь до такого. Не буду как многие. Буду ждать своего единственного, родного. Наверное, пропустила. Ушел.

Максим.

Вот это боль! А отношение Николая — так, уверенность в бытии настоящего. Так, пустяки, отголоски сегодняшнего.

Максим, вот она боль. Та самая. Та, что нужна для сравнения и понимания ничтожности всего остального.

Ничего и чего-то, чего-то стоящего и по-настоящему стоящего…

И только в сравнении мы выпьем ту самую чашу до дна…

Стефания посмотрела на Николая более внимательно и осознанно. Пелена постепенно рассеивалась перед ее глазами. Ну что ж, не так и плохо: ей вернули сумку, телефон, одарили карточкой… Проза жизни, а ведь была сказка, полет!

Она снова посмотрела на Николая. Снова уткнулся в телефон, вроде и вовсе забыл о ней.

Однако как он красив! От одного его внешнего вида, его манерной уверенности в своем превосходстве, понимания собственной значимости и того, что все в его руках и в пределах досягаемости, Стефания поневоле приходит в трепетное ожидание.

Запах!

Очень сексуальный, запах настоящего роскошного мужчины, запах-наркотик…

У Николая потрясающий одеколон. С удовыми нотками, запахом кожи, трубочного табака… Мир вокруг этого мужчины пахнет дорого. И это меня заводит!

Несмотря на его слова, которые указывали на то место, которое он выбрал для нее, Стефании безумно захотелось пересесть к нему на колени и положить голову на его жесткое плечо. Главное, что он рядом. Она с ним. И понедельник — это еще не конец.

Не конец?

А что такое конец? Чей или чего?

Пустота. Такая, которая охватила меня сейчас. И медленно, как удав, обвивается вокруг.

Он же сидит такой уверенный и всемогущий, а не понимает, что это все напускное и преходящее. И не будет так, как он хочет!

Не будет?

Стефания бросила задумчивый взгляд на Ивана. Тот смотрит на дорогу, как будто ничего не слышит и не чувствует. В зеркале она поймала его мимолетный взгляд. Взгляд, полный разочарования. Кажется, даже он разочарован. Но смотрит на нее с жалостью, выражая свое сочувствие и понимание.

Интересно, сколько раз он был вынужден наблюдать подобные сцены? Сколько Маш, Лен, Тань (ах да, последняя, кажется, Оля!), вот так молча ехали на заднем сидении по понедельникам. Рядом с Николаем, но уже не с ним?

Наверное, часто?

Каждые выходные?

Учитывая, что прошла всего три дня. А Николай ведет себя так, как будто он уже видеть меня не может.

Что ж, я свое получила, сполна. Было очень хорошо. Конечно, сумасшествие. Не звонить целых три дня родным! Как это им сейчас объяснить? Так и вижу лукавые взгляды сестричек, снисходительный брата, понимающий бабушки, расстроенный мамы и обеспокоенный отца.

Но это того стоило!

Это тебе сейчас так кажется. Вот подожди, пройдет эйфория, сможешь оценить все трезво.

Нет, определенно стоило испытать это. Николай… Он… И будто мгновение — и будто вся жизнь.

Он того стоит…

Не надо, не нужно уговаривать себя. Все того стоит. Было и прошло… И этот момент прекрасен тем, что прошел…

А будущее?

А оно в будущем! И оно так далеко, это ведь будущее… А сегодня — это сегодня, и не нужно ничего. Более. Не нужно.

Стефания?

Как бы очнувшись от размышлений, она улыбнулась и ответила извиняющимся тоном:

Извини, задумалась. Тебе все понятно?

Что понятно?

Разве можно что-то еще ужасней сказать в их случае?

Такое чувство, что он что-то еще говорил, а я пропустила. Может, спросить?

Угу, и показать себя полной дурой?

Хуже все равно не может быть.

Или может?

Кто знает…

Кроме последнего, — все-таки решилась она уточнить. В сети и в реале о нас с тобой ты не должна распространяться. Минимум данных, дружим, общаемся, видимся. Иногда вместе проводим время. Нет, — спокойно возразила Стефания.

Его темные брови взметнулись на несколько миллиметров выше обычного, в серых глазах сверкнули льдинки. Он удивлен и раздражен. Взгляд стал злым, молчит. Думает.

Я не смогу врать, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, — и я не буду никому рассказывать о наших отношениях. Вы ошиблись. Лучше будет, чтобы вообще никто не знал, что мы были вместе. Я не прошу говорить неправду. Прошу умолчать некоторые детали наших отношений, — попытался объяснить свои слова Николай.