Предан(н)ая (СИ) - Катс Натали - Страница 48

Сережа смеялся над ее размышления, говоря, что Юлька просто не понимает, деньги не главное в жизни. Главное, что ей нравится быть такой красивой, встречаться с девчонками… а деньги… ерунда. А вот их чувства — не ерунда. Вот это настоящее. То ради чего стоит жить.

И Юлька соглашалась. Да и как не согласиться, когда Сережа прав?

Когда его выписали, буквально через неделю после ошеломительного преображения, она даже не стала перевозить старые вещи. Сережа все равно, пользуясь тем, что Юлька наконец-то не ворочала нос, заваливал ее подарками. А еще он подарил ей такое кольцо к помолвке, что новые знакомые восторженно ахали. А вот Светка сказала, что ничего необычного. Простое колечко. С довольно крупным бриллиантом, который выглядит несколько вульгарно. А когда Юлька позвонила в следующий раз ответил Глеб. И сказал, что Светка беременна, а из-за ее новостей сильно нервничает, так что путь она оставит их в покое.

Честно сказать, обида на подругу кольнула сердце, но верная Василиса и новые друзья быстро заставили боль исчезнуть. Что же, может Светка и права, думала Юлька, ведь они теперь из разных миров. Теперь она точно знала это. И этот другой мир оказался ошеломительно волшебным.

Алексей Михайлович сдержал слово. И когда через две недели они уехали в Москву, Юлькина семья готовилась к переезду в двухкомнатную квартиру в городе. Да, не в центре, но зато рядом с поликлиникой, чтобы маме легче было туда ходить, и рядом с новой Федькиной школой. Братишка был счастлив, что будет жить дома, с мамой и папой круглый год. А отцу нашлась работа на стройке. Зарплата не ахти, но ведь Юлька теперь легко может помочь им деньгами. Она на шубку только недавно потратила совершенно неприличную даже по меркам ее новых друзей сумму. Но именно в этой шубке ее красота ослепляла всех вокруг. А Сережа был совершенно не против.

Может быть, будь у нее время, Юлька задумалась бы о том, что произошло, но времени не хватало категорически. Ведь единственное в чем она насмерть стояла на своем — это работа. Уже решив, что ей придется уволиться и ехать с Сережей, все равно тянула с работой до последнего дня. И только тогда, когда Алексей Михайлович с женой и сыном заехали за ней, чтобы ехать в аэропорт, она в последний раз вышла из офиса.

Глава 69.

В Москве Сережа с Юлей надолго не задержались. Алексей Михайлович оплатил лечение сына в Ганноверском институте неврологии. Там Сереже должны были провести операцию по ведению стволовых клеток в пострадавшие отделы мозга. На данный момент этот метод еще был экспериментальным, но профессор уверял в его перспективности. И если это могло помочь восстановить зрение Сережи, случившееся из-за повреждения зрительных нервов, то попытаться стоило. Хуже не будет.

Пара недель в Москве были насыщены событиями. И отнюдь не прогулками по столице. Нет, эти дни Сережа и Юлька провели в больнице.

— Как же мне надоели эти больницы, Юль, — жаловался Сережа, — у меня такое чувство, что я уже всю жизнь здесь. И еще та слепота… как же хочется быстрее тебя увидеть… я так соскучился…

— Сереженька, — Юлька сидела рядом на очередной больничной койке, — все будет хорошо. Еще немного потерпи. А из Германии ты меня увидишь. Я уверена, Сереж. А, вообще, — добавила она смеясь, — а кто вчера, дома, говорил, что хочет меня рассмотреть? А? И не пропустил ни одного миллиметра моего тела, все «осмотрел» своими шаловливыми ручками…

— Юлька, — Сережа, прижал Юльку, опрокидывая прямо на больничную койку, и жарко зашептал на ушко, — ты меня провоцируешь? Я ведь прямо сейчас уже хочу повторить вчерашнюю ночь…

— Пусти меня, — хохотала Юлька, пытаясь вырваться, потому что Сережа начал щекотать ее, — пусти, Сережа! Ненасытный! Ты же мне спать не давал полночи. И вот опять?

— Ага, — улыбнулся он, — ты забываешь, Юлька. У меня теперь всегда ночь. И я всегда хочу тебя. И везде… Давай закроем дверь?

— Ты что? — возмутилась Юлька, — а вдруг придет кто?

— Например? — мурлыкнул Сережа, и чмокнул ее прямо в глаз. Уж куда попал, — кому мы нужны. Просто лежим и ждем результаты анализов. Ну, Юль… ну давай… обещаю, что буду ласковым и нежным…

— Ну, хорошо… но Сережка, отыграюсь я на тебе, когда приедем из Германии… ох и отыграюсь, милый…

И Юлька каждый раз не могла устоять перед его напором. Они любили друг друга как безумные, порой в самых неподходящих местах. Но это только добавляло пикантности.

Но в то же время, Сережа психовал, злился и нервничал из-за бесконечных обследований, и только Юлька могла уговорить его пойти на очередную процедуру. Тогда она поняла слова Алексея Михайловича о необходимости ее присутствия. Если бы ее не было, то он так никуда и не поехал бы, и лишился, возможно, единственного шанса вернуть зрение.

Они часто сидели вдвоем обнявшись и мечтали, что будут делать после успешного завершения лечения. Сережа обещал свозить Юльку в горд всех влюбленных — Париж. А Юлька рассказывала ему про красоту родного поселка и бесконечное счастье гулять вдвоем по узеньким лесным дорожкам. Они оба были уверены, что передовая медицина Германии сделает Сережу зрячим. Отзывы об этой клинике и успехах нового метода были весьма обнадеживающие.

И как только Юлька получила загранпаспорт и визу они, окрыленный надеждой, вылетели в Ганновер.

Юлька предвкушала долгие прогулки и экскурсии вместе с Сережей, посиделки в кафе, пабах. Юлька не так много знала про Германию, но мечтала познакомиться с этой страной очень близко. Но жизнь внесла свои корректировки. С операцией в клинике тянуть не стали, и назначили через день после и приезда. И полтора оставшихся дня, Сережу снова таскали на всевозможные обследования.

Он попытался возмутиться, ведь это были фактически те же самые процедуры, что и в Москве, но Юлька снова смогла уговорить его. Слова, слезами, обещаниями она снова добилась того, что Сережа хмурился, но выполнял то, что ему велели врачи.

Вечером перед операцией, Сережа не выпускал Юльку ни на секунду. И хотя они оба бодрились и уверяли друг друга, что совершенно не бояться и не беспокоятся, Юлька чувствовала, как от страха сжимается сердце. Боже! Хоть бы получилось! Хоть бы Сережа снова мог видеть!

Юлька молилась всю ночь. Она никогда не была особенно набожной, но «Отче наш» ее заставила заучить еще в детстве бабушка.

Утро дня операции было холодным и промозглым. Влага в сыром воздухе оседала на окнах мелкими гранулами, которые постепенно укрупнялись и скатывались вниз крупными каплями. Сережу уже увезли в операционную, и Юлька ждала, когда все закончится. Она смотрела в окно и казалось, что даже природа плачем вместе с ней. Ведь слезы тоже сами по себе скатывались по щекам из ее глаз, хотя она изо вех сил старалась не плакать. Ведь все будет хорошо! По другому быть просто не может…

Звонок телефона разорвал гнетущую тишину вокруг Юльки. Сергей Николаевич… И ей вдруг нестерпимо захотелось услышать его, пожаловаться, рассказать, как ей больно и тяжело здесь и сейчас. И как страшно.

— Сережа, — всхлипнула она, горло сжали спазмы и она не могла произнести ни слова, и просто разрыдалась в трубку.

— Юлька, — его уверенный голос дарил спокойствие, — я знаю, что его повезли на операцию. Алексей Михайлович мне все рассказал. Юлька. Все будет хорошо, слышишь? Не плачь. Ты сильная. Ты справишься. Я в тебя верю. И верю, что все получится. Нейрохирурги там опытные, Юль. И это не самая сложная операция. В этой клинике лечат и гораздо более тяжелые случаи.

— Сережа, — Юлька пыталась успокоиться, — мне так страшно… так страшно…

— Не бойся. Юлька, все будет хорошо. Хочешь я буду с тобой, и мы будем ждать вместе? По телефону?

— Да, — закивала Юлька, — пожалуйста…

Сергей Николаевич говорил без остановки еще очень долго. Он то успокаивал ее, то принимался шутить, то читал ей вслух смешные истории из сети. И Юлька постепенно успокоилась, и даже начала улыбаться.

И когда Сережу привезли из операционной в реанимацию, она была практически спокойна. Все будет хорошо.