Предан(н)ая (СИ) - Катс Натали - Страница 42

— Ох, Юлька, — покачала она головой, — да, Сережа ошибся. Но ты бы видела его тогда… Я ведь в тот вечер здесь была. Срочный отчет доделывала. Не знала, что у вас там происходит, но как Сережа убивался — видела. На нем лица не было. Я даже спросила у него, что случилось. А он, посмотрел мимо меня, словно призрак я какой, и не ответил. А потом и не вспомнил даже…

Юлька молчала. Не потому что ей нечего было ответить, а потому что вдруг перехватило горло. Она словно снова лежала связанная, не видя и не слыша. И умоляла брюнета прекратить… а он… он не останавливался… Юльку затошнило.

А Марья Ивановна, ободренная ее молчанием, продолжала:

— Я же Сережу с малолетства знаю. Соседи они наши. Я не на много его старше, но все же помню, о чем взрослые во дворе говорили. Его мать нагуляла еще до брака, неизвестно от кого. А отец ее замуж беременной взял, признал ребеночка-то. И все вроде хорошо, любил он и ее, и ребенка, да померла мать, когда Сереже года три было. А отец полгода не прошло на другой женился. Не по любви, а чтоб ребенок под присмотром был. А она возьми, да забеременей. Так что, как только свой родился, охладел сразу отец к приемышу сразу. А мальчонка-то не знал, отчего папка теперь не любит его. Старался изо всех сил. И учился на отлично, и медали-грамоты спортивные приносил. Все надеялся, что отец похвалит его. А у того своя забота была уже. Младший-то бестолковый оказался. Да на фоне Сережиных-то успехов. Вот и начал отец втолковывать мальчишке, что никчемный он. И чем больше старался Сережа, тем больше отец недоволен был. А как школу-то закончил, Сережа в институт на бюджет пробился. Отец сказал, что ни копейки не даст на учебу. Мол, все равно дурак-дураком. Зачем деньги тратить. Тогда-то я Сережу к нам и устроила. Я то сюда сразу после института пришла курьером, так что к тому времени уже в отделе кадров сидела. Та что Сережа начинал с самых нихов. Кирпичи носил, раствор мешал… работал и учился. К концу пятого курса уже главный инженер с ним за руку здоровался. Бригадиром поставили его как диплом получил. Да только папашка-то от зависти к успехам его, почернел весь Свой-то у него платно едва-едва через каждую сессию переваливал. Не совсем дурак, но ленивый. Вот его после института и сунули в министерство. А он там ко двору пришелся. Да так быстро вверх пошел. Отец гоголем ходил. Сереже-то каждый раз этим тыкал. Вот мальчишка и не выдержал. Есть в его жизни поступки, которыми гордиться нельзя… но ведь добился своего. Директором стал. Самым молодым среди всех филиалов. А потом тебя встретил. Ты же его, Юленька, не знала раньше, поэтому и не видела, как он с тобой изменился. А я так радовалась… Думала, вот, наконец-то, счастлив Сережа. Забыл про свои обиды. У него рядом с тобой и взгляд-то менялся, Юленька…

Марья Ивановна давно плакала промокая слезы платочком. Юлька тоже пару раз шмыгнула носом во время душещипательного рассказа.

— Прости, Юленька, может и не права я была, но и сейчас так же поступила бы. Заслуживает этот мальчик счастья. Простила бы ты его… а, Юлька?

— Нет, — она покачала головой — не прощу. Такое нельзя простить. Каким бы он не был хорошим для вас, со мной он поступил подло.

Юлька толкнула дверь кабинета, направляясь на выход.

— Юля, ты все же подумай. Второй Сережа, конечно, тоже хороший мальчик… Но Сергей Николаевич… он же так тебя любит…

— Себя он любит, Марья Ивановна, — ответила Юлька, — себя…

Глава 61.

Несколько дней прошли относительно спокойно. Юлька ходила на работу. Вечерами навещала в больнице Сережу, которому становилось все лучше и лучше.

Сережины родители настойчиво зазывали будущую невестку к себе, все же здесь, в городе у них был довольно большой дом, в котором они жили только вдвоем. Юлька так же настойчиво отказывалась. Ей не хотелось быть приживалкой в чужом доме. Ладно еще, если бы Сережа был с ней. А вот так… одна… нет. К такому она не готова. И даже от услуг Павла она отказалась, и ездила на привычном общественном транспорте. Может быть Алексей Михайлович и рубанул бы с плеча, все ж это даже как-то не прилично, что невеста его сына ведет себя так, но Сережа защищал право Юльки быть самой собой. И в этих баталиях между отцом и сыном, мама всегда была на стороне сына. Потому то мальчику нельзя волноваться. Алексей Михайлович вынужден был сдаться, и только тихо вздыхал, когда видел мать своего будущего внука, да-да, в своих мечтах он уже воспитал из него наследника, в убогом пуховичке и разбитых сапожках, спешащую с остановки в больницу. Вот только пусть поженятся… тогда он скажет свое веское слово. А пока…

Скоро Сережу должны были выписать, но он категорически отказывался уезжать из города от Юльки. Даже в санаторий, который был ему просто необходим. Так что хорошие отношения с будущей невесткой, способной повлиять на взбалмошного сына и заставить его лечиться, были важнее приличий. И, вообще… Алексей Михайлович вздохнул, надо уволить ее что ли… пусть едет с Сережей. Присмотрит за ним. Поухаживает. Макса-то пришлось уволить. А начальнику службы безопасности сделать внушение. Это ж надо было так проколоться. И Серега этот… вот ведь… а он ему и деньги предлагал. И место теплое… не повелся. Уволил бы, да жаль. Пацан головастый. Управленец умелый. Вон как здесь филиал поднял. Да и в Москве весьма успешно трудится. Так что личная жизнь личной жизнью, а бизнес есть бизнес. Тем более, ничего у него не вышло. Не переманил Юльку-то… Кремень девка.

— Алексей Михайлович, — шепот будущей невестки прервал размышления, — я пойду. Поздно уже. Сережа спит, вы его не будите. Лекарства вечером он уже принял. Пусть отдыхает. До свидания.

Алексей Михайлович покивал и улыбнулся. Хорошая девчонка. Повезло сыну. Хотя, конечно, другие планы у него были на женитьбу единственного ребенка.

А Юлька вскочила на улицу и помчалась на остановку. Конец января выдался неожиданно холодным, и Юлька зябко передернула плечами, старый пуховичок отказывался служить четвертую зиму. Она его купила еще на втором курсе, и сейчас он доживал последний сезон. Сережа предлагал ей деньги, но она отказалась. Нет уж… хватит. У одного уже брала. Так что нет. Лучше уж сама как-нибудь. Сейчас долгов нет, так что со следующей зарплаты можно будет порадовать себя обновкой. И для Сережи купить что-нибудь… Четырнадцатое февраля же скоро… Ох… вот забота, что купить любимому мужчине, у которого все есть? А чего нет, но очень надо. Она дать не в силах? Могла бы, отсыпала бы ему немного здоровья. Чтоб хотя бы видеть стал…

— Юлия? — ее размышления прервал незнакомый голос, — это вы, Юлия?

— Да, — Юлька вопросительно посмотрела на незнакомую, но весьма эффектную девушку, которая поджидала ее за рулем небольшой красной машинки возле дома, — а вы кто?

— Мда, — хмыкнула высокая фигуристая брюнетка разодетая и раскрашенная в пух и прах, — Макс тебя очень ярко описал. Я тебя сразу узнала. Я — Василиса.

Юлька побледнела и сделала шаг назад.

— Не бойся, — рассмеялась Василиса, — поговорить нам с тобой надо бы… пригласишь в гости?

— О чем? — нахмурилась Юлька, меньше всего на свете ей хотелось сейчас общаться с этой девицей по поводу ее претензий на Сережу. А она явно хочет вернуть его себе. И у нее, у Юльки нет ни единого шанса против этой красотки.

— А то ты не знаешь, — еще один смешок, — Макс же растрепал тебе все… про беременность… вот и надо поговорить… так что? Пустишь? А то я задубела уже пока тебя ждала? Чай попьем… поболтаем. У меня тортик с собой… и вино…

— Х-хорошо — неуверенно ответила Юлька. Она окончательно перестала что либо понимать, — пойдем…

— Ты, Юлька, не жмись, — Василиса хлопнула ее по плечу, — мне Сережка про тебя рассказывал. Знала я, как любит он тебя. Макс дурак просто. И меня в городе не было, чтоб по мозгам ему настучать. Я вчера только приехала. Летали с моим папиком в Париж на целый месяц. И новый год там справляли. Это было круто.

Василиса болтала без умолку, рассказывая про Париж, про новый год, про рестораны и ночные клубы и даже про своего папика, а Юлька никак не могла понять, что же в конце-концов происходит?