Век магии и пара. Барчук (СИ) - "Amazerak" - Страница 44

В его кабинете я застал Таню.

– У нас мало медикаментов, – говорила она. – Бинтов мало, обезболивающих нет. Нет пинцетов, игл, зажимов, жгутов. Ничего нет. А если раненых будет много? В общем, так: мне надо завтра заехать домой за инструментами, а потом в – городскую аптеку.

– Да всё понимаю. Но никуда я тебя не отпущу. Бинты нужны? Я пошлю пару человек в Саров. Привезут бинты. Но в Арзамас соваться опасно. Так что, не думай даже.

Я вошёл.

– А, Миша! – сказал Лаврнетий Сергеевич. – Как продвигается освоение техники?

Я не успел ответить. Из леса донёсся ружейный выстрел, потом – ещё один и ещё. Вдали сухо затарахтел пулемёт. Завязывалось сражение.

Глава 21

Со стороны дороги тарахтел пулемёт, ещё один, наш, работал внизу. Я выглянул из амбразуры второго этажа. По нам вёл огонь небольшой броневик с пулемётом в маленькой круглой башне. В лесу за забором слышалась редкая ружейная пальба. Наши отстреливались с вышек. Когда я выбежал на улицу, один парень на вышке был уже ранен.

Мой экипаж собрался возле машины, боекомплект был частично загружен, котёл ещё не остыл, и мне осталось лишь скомандовать «по местам». Через бортовой люк я залез на своё кресло, перед нами открыли ворота, и танк медленно пополз вперёд. Броневик находился в паре сотен метров от нас, но стоило нам выехать с территории, как он тут же дал задний ход. Савелич выстрелил, но машина противника уже скрылась за изгибом дороги. А вскоре и ружейная трескотня смолкла. Враг отступил.

Я велел заползать обратно.

В ходе перестрелки были ранены двое. Оба – на вышках. Одному пуля попала в руку. Другого я не видел, куда ранило, но когда его стащили вниз, парень истекал кровью. Таня тут же взяла бразды правления в свои руки, велела отнести обоих на второй этаж и побежала оказывать им первую помощь.

Мы с Лаврентием Сергеевичем, его старшим зятем и ещё парой родственников пошли в кабинет совещаться.

– Не думал, что так скоро нападут, – чесал репу зять, мой тёзка – длинный, как шпала, мужик с жёсткой щетиной на лице. – Быстро прознали.

– А чего тут хитрого? – буркнул Лаврентий Сергеевич. – Полгорода, поди, знает.

– Хорошо, что танк есть, отогнали.

– Ничего хорошего, – сказал я. – Это была разведка боем. Они нас прощупывали. Если бы хотели напасть, пригнали бы всех и не удрали бы при первом чихе. Теперь Капитан знает, что у нас есть танк, и будет готовиться. И что-то мне подсказывает, что он попытается запереть нас здесь, перекроет все дороги, и начнёт отстреливать всех въезжающих и выезжающих. Я бы, по крайней мере, так сделал. Какие отсюда есть пути?

– До Чуево, – сказал Лаврентий Сергеевич, – и в сторону Саблуково. Но она непроездная.

– Захотят – проедут. Что с источниками воды?

– Колодец есть и ручей за территорией.

– К ручью не ходить. Могут поджидать. Наша проблема в том, что нас мало, и мы точно не знаем, какими силами располагает Капитан: сколько техники, людей, какое вооружение. А они теперь про нас знают почти всё.

Я предложил на следующий день несколькими группами прочесать местность вокруг лагеря в целях обнаружения засад и проверить опушку леса у дороги. С атакой на базу противника тоже следовало поторопиться. Мы решили оставить завтрашний день для подготовки, а послезавтра утром нанести удар.

Когда стемнело, со стороны Чуево снова донеслась стрельба, а потом явились два разведчика, наблюдавшие за поместьем Капитана. Они попали в засаду на опушке леса, еле прорвались, один был ранен, а повреждённую машину пришлось бросить на полпути.

Таня была в ужасе: за пару часов на её хрупкие плечи легли трое раненых, один из которых – тяжёлый. И это при капитальной нехватке медикаментов. Девушка выглядела уставшей и расстроенной, хоть и старалась скрыть это.

Я отвёл её в сторону. Её передник и платье перепачкались кровью, волосы растрепались, но даже в таком виде она мне казалась очень милой.

– А ты не можешь применить силу? – спросил я.

– Тогда же все узнают... Да и не хватит её на всех сразу. Я стараюсь, как могу, но моих способностей тут недостаточно. И никакая сила не поможет вытащить пулю, когда нет инструментов. Да и не врач я… Я слишком мало умею.

Я обнял её за плечи.

– Ты справишься. Не волнуйся. Пациенты должны чувствовать, что они в надёжных руках. Давай, пошли. Просто говори, что делать, помогу, чем получится.

Тому парню на вышке пуля попала в живот, и мы так и не смогли его спасти, состояние остальных двух оказалось стабильным, но воевать они теперь были не в состоянии.

А наутро мы принялись прочёсывать лес вокруг лагеря.

Я вооружился винтовкой и отправился во главе группы из пяти человек к опушке леса, где противник устроил засаду. Мы шли цепью так, чтобы охватить как можно больше пространства, но в тоже время, сохранять друг с другом зрительный контакт. Косолапый на своём шагоходе двигался по дороге в сопровождении двух человек. Примерно в версте от окраины леса я приказал им остановиться и ждать. Если засадный отряд услышит приближение техники, он может удрать или спрятаться, и тогда – ищи-свищи. Я же намеревался связать боем противника, а потом уничтожить или взять в плен. Потеря нескольких человек ослабила бы армию Капитана и, возможно, подорвала бы её боевой дух, а мы при удачном раскладе получили бы языка, который предоставит нужные сведения.

Подходили к окраине леса. Едва миновали овраг, как слева раздался выстрел. Я так и не понял, мои ли стреляли люди (им я приказал не открывать огонь без команды), или противник. Как бы то ни было, нас обнаружили, и вскоре лес наполнился редкой ружейной трескотнёй, к которой подключился пулемёт.

Мы попрятались за деревья и в складках местности, ведя ответный огонь. Но стрелять приходилось почти наугад: среди листвы и ветвей было сложно кого-то разглядеть. Я залёг за ствол поваленного дерева, крикнул ближайшему бойцу, чтоб тот бежал за Косолапым, а сам принялся всматриваться в заросли в надежде обнаружить врага. Судя по плотности огня, против нас воевало четыре-пять человек с винтовками и пулемётом.

Вскоре я заметил одного. Он сидел за деревьями метрах в пятидесяти от меня. Прицелился. Когда его голова мелькнула среди листвы, я выстрелил. Попал или нет – было непонятно, зато надо мной тут же засвистели пули. Пришлось прятаться. Похоже, меня засёк пулемётчик. Впрочем, толстый ствол поваленного дерева служил хорошим укрытием. Я отполз левее и сосредоточился на своей энергии, которая должна была уберечь меня от случайной пули. Но не успел я зарядиться, как услышал со стороны опушки леса голоса. Стрельба участилась. Враг вызвал подкрепление, и теперь имел превосходство над нами. А я ждал, когда подойдёт шагающая машина Косолапого, понимая, что ещё минут пять-десять – и нас всех накроют.

Неподалёку я услышал шорох листвы и голоса: противник шёл в наступление. Выглянул. За деревом, метрах в двадцати от меня – человек. Я, не целясь, выстрелил. Мимо. Над ухом просвистели две пули. Я перебежал за толстый дуб, росший поблизости. Передёрнул затвор, пальнул по кустам, из-за которых вели огонь. Тут же несколько вражеских пуль выбили кору рядом со мной. Справа заметил движение. Меня окружали. Ещё один высунулся из-за дерева. Я выстрелил, заставив его убрать голову. Двое бежали, почти не прячась. Быстро передёргивая затвор, я послал в их сторону три пули. Один из бегущих закричал и упал. Это вынудило остальных залечь.

Когда со стороны лесной дороги раздались тяжёлые шаги и треск ветвей, а среди листвы показалась трёхметровая железная махина, продирающаяся через чащу, я вздохнул с облегчением. Гулко застучала автоматическая мелкокалиберная пушка. Кто-то крикнул: «Отходим!», и бойцы противника начали драпать со всех ног, подгоняемые нашими пулями.

Больше всего я опасался хаоса и того, что Косолапый, не разобравшись, кто есть кто, начнёт палить по нам, но к счастью, он сообразил, где мы засели. Я крикнул своим, чтобы не разбредались и шли за машиной, которая теперь топала впереди, долбя из пушки в направлении врага.