Ты - моё спасение (СИ) - Хэтчер Энтони - Страница 30

— Все будет хорошо, не стоит об этом переживать. Тебе осталось отучиться полгода, а там уже лето, — спокойно проговорив, он улыбнулся.

— Ты прав, — я глянула на чашки, которые уже опустели, и отставила их в раковину.

— Мне нужно идти, время позднее, поэтому провожай, — он кинулся за ключами, которые бросил на подоконник, но я его неожиданно остановила:

— Останься, куда ты поедешь?

— Энн, я не могу.

Я приподнялась и мягко, упрашивающе проговорила:

— Мы можем посмотреть фильм, или… просто пойми, мне действительно нельзя оставаться одной. Я не могу и не желаю этого.

— Я не против, но… — он поелозил с решением и добавил, — Хорошо.

Глава 21

Мы прошли в комнату, и я сразу включила ноутбук. Пока я искала годный фильм, он тем временем раздевался: он снял свою рубашку и остался только в брюках. Он извинился за голый торс. Но когда я увидела красивое упругое мужское подтянутое тело, то его извинения улетучились, вот за что вообще извиняться?

— Куда мне можно повесить?

Я указала ему на шкаф, и он повесил рубашку, прям на вешалку. Я переоделась в домашнее и села на кровати, оглядывая свою любимую комнату, в ней было мало места, но достаточно для двоих.

Он присел рядом и оглушил зловещую тишину своим голосом:

— Энн, если я согласился остаться, это не означает, что я жду шанса зелёного цвета. Нет. Я никогда не трону тебя более чем, пока ты сама не захочешь. Понимаешь о чем я?

— Да, — мой голосок последовал за баритоном. Я вместо того, чтобы нажать на плеер, включила внезапно Youtube и оттуда мягко, нежно прозвучала моя любимая песня. Я ее включила, чтобы заставить память ассоциировать этот момент именно с ним.

— Ты действительно хочешь слушать музыку?

— Да, мне плевать, что ты обо мне подумаешь, — я встала и потянула его к себе, — я хочу насладиться этим моментом. Я пережила достаточно многое за последний период, сейчас я позволю себе насладиться моментом. Ты — мой момент.

Он обнял меня, и в такт мы покачивались со стороны в сторону. На припеве, он меня прокручивал возле себя и после снова прижимал.

Ощущение себя в мужских руках дало моей женской силе ослабеть. Я опустила голову на его плечо, прикрыла глаза и просто слушала, не музыку, а его дыхание. Мы плавно двигались с ним под чарующие звуки. Его теплые руки казались такими надежными, что хотелось утонуть.

Шептали друг другу разную чепуху, иногда переглядывались: он мне рассказывал о том, как он добирался, как случайно он стал преподавать, и как его родители живут заграницей. Он поведал о своей жизни, следом я поведала тоже. Но единственное, что подавляло мою уверенность этот демонический взгляд. Ведь его карие глаза…они без принципиально смотрели на меня, и мне становилось неловко. Я видела в них что-то манящее. Подобно возрождению фантома из моих снов.

Танцевали так, что я забыла обо всем, чувствуя мурашки, проносящиеся по телу.

— Я наблюдал, когда ты была на мероприятии посвященный к Hallowe'en. Я тогда, удивился, какой разной ты можешь быть все-таки. Ты была невероятной притягательной, красивой, статной…Мне тогда хотелось просто подойти и вынуть тебя из рук этого паренька и окунуться вместе в медленный танец. Но ты… лишь моя студентка, — он ухмыльнулся, — я тогда винил себя, что я твой преподаватель и ничего с этим поделать не могу.

— Почему вы просто не подошли?

— Я боялся. Я был там не один, меня как куратора влепили стоять и наблюдать за процессом, сказали «Новенький, набирайся опыта». Но я мог позволить себе наблюдать за тобой, за твоими движениями. Я сдерживал себя, — его голос понизился.

— Какая нелепая случайность, я будто чувствовала чье-то присутствие, но никак понять не могла чье, представляешь?

— Представляю. Расскажи, что с тобой происходило на протяжении всех этих лет, ты говорила, что у тебя проблемы? — озадаченно посмотрел на меня Александр.

Я осторожно закусила губу и повествовала свой рассказ. На глазах у меня навернулись слезы, но я бы скорее удушила себя, чем расплакалась перед ним.

Я рассказала о том, что могла только рассказать. Начиная с моего переезда и до сегодняшнего дня, без утайки и без каких-либо преувеличений. Я рассказала ему о том, что меня никогда, и никто не любил:

— Меня не понимали, когда я кричала о том, что я умею любить, меня не понимали, когда я любила мир, но когда я медленно потухла, как обычная спичка, все вдруг встревожились и стали мне подбадривать. Люди говорили наоборот — люби себя. А я проклинала, каждую клеточку на коже, люди говорили мне — найди себя, в то время как я ненавидела каждое содеянное собой действия. Люди говорили, что я должна полюбить себя, прежде чем полюбить кого-то другого. А иногда ты сам должен позволить кому-то полюбить себя, чтобы научиться любить себя. Тогда я этого не осознавала, и желала лишь одного, чтобы «эти» люди в один миг заткнулись.

Я стояла перед ним словно истраченной судьбой несчастная женщина, которой давно наступило сорок лет. Он стоял напротив меня с холодной сдержанностью, и явно обусловленными моральными принципами, которые перешли грань, и мы это прекрасно осознавали. Он был, несомненно, взволнован, временами отводил взгляд, будто хотел сказать: «Все будет хорошо». Но он лишь смирно стоял, и внимательно выслушивал каждый мой прогиб в жизни.

— Знаешь, как говориться имеем — не храним, потеряем — плачем.

Я не могу уже припомнить дословно, что я говорила ему несколько минут назад. Но на душе как-то легче стало — выговорилась. Он выслушал меня и с благосклонной улыбкой сказал:

— Все проходит. Ты повзрослела, и уже сама можешь определить, что имеет значение, а что нет. Тебя не должны волновать, что другие люди тебе говорят, ты должна слушать себя, что говорят тебе здесь, — он указал пальцем к голове, — это все прошлое, это твой опыт.

— Ты прав, что тогда казалось беспорядком и невозможно исправить, плавно решилось, — уже звучала совсем другая песня, и мне казалось, что мы двигаемся вне ритма, а под собственные чувства, — давай я переключу?

— Не стоит, пусть звучит рок, почему бы и нет?

— Как же я давно так не наслаждалась! Ты не представляешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы я почувствовала себя свободной от себя, своих назойливых до ужаса мыслей, — с глубоким вздохом я глянула на него.

— Что же стало твоим спасеньем?

— Ты. Ты — мое спасение, — нежно сказала я, и добавила, — Мне не верится, что моя внутренняя тревога не заметным образом прекратилась, сердце теперь не так бьётся как раньше — стук ровный и приятный. Я чувствую защищённость и силу.

Он обнял меня, и мы продолжили качаться под такт музыки. Он держал меня крепко, опустив свой подбородок на мою голову, и задумчиво прикрыл глаза. Он поведал мне, что после встречи со мной, он словно начал жить, чего-то хотеть, и к чему-то стремиться. Он просыпался, и готов был встречать новый день, в котором была я. Что же он почувствовал во мне? Скорее облегчение, и тоже спасение, которое вернуло его к радости бытия, после смерти.