В львиной шкуре 2 (СИ) - Решетников Александр Валерьевич - Страница 62

— Правильно, понимаешь. Кстати, а что Каит-Бай в городе делает?

— Крепость собирается строить на месте разрушенного Александрийского маяка. Опасается угрозы с моря. Причём не только от османов, но и от европейцев тоже. Местные власти частенько иностранных купцов обижают. Они, естественно, жалуются своим правителям, а те устраивают демонстрацию силы в виде эскадры кораблей у побережья Александрии…

"Всё, как ТАМ", — хмыкнул про себя Руслан, а вслух спросил, — а как обстоят дела с покупкой невольников? В прошлый раз мне показалось слишком дорого…

— В среднем пятьдесят золотых или пятьсот серебряных лавров за невольника… Бывают дешевле, бывают дороже. Можно вообще обменом. Меха, что вы привезли, здесь в большой цене. Шкурка соболя, например, идёт один к одному…

— Ого! — удивился адмирал. — На шубу обычно уходит сорок шкурок. Получается, за одну шубу можно выменять сорок человек?

— Здесь шуб не носят, — улыбнулся Фёдор. — В основном накидки на плечи или меховые воротники да шапки… Но в целом выходит примерно так.

— Блин, теперь я начинаю опасаться, — посерьёзнел Руслан.

— Чего?

— У нас шкурок хватит на целую армию. Поэтому, усиль-ка ты охрану и прикажи о мехах вообще никому не болтать.

— Понял. Сделаю. Кстати, Руслан Олегович, здесь какой-то человек всё о нас выспрашивает. Говорит, что он посланник самого Римского Папы.

— Самого Папы?.. Короче, как появится, приведи его ко мне. Хочу побеседовать с этим посланником…

Не успел флагман ответить, как в дверь комнаты постучали, и вошёл дежурный матрос с докладом о том, что адмирала очень желает видеть некий Николо Томазо посланник из Рима.

— Во! Лёгок на помине, — усмехнулся Руслан. — А я, блин, только переоделся… Хотя… Обыщите его. Все режущие, колющие, огнестрельные и подозрительные предметы изъять и привести ко мне через пятнадцать минут.

— Есть, товарищ адмирал.

А товарищ адмирал по причине жары был одет в широкие цветастые шорты, белую футболку с изображением прыгающего тигра (личный герб Шамовых) и светлые кожаные шлёпанцы. Из украшений имел массивную золотую цепь с православным крестом, наручные часы в оправе и браслете из нержавейки, золотое обручальное кольцо и узорчатую золотую печатку с гравировкой в виде фамильного герба.

В отличие от адмирала, на Рыбкине красовался белый парадный мундир морского офицера.

Руслан, не переодеваясь, занял место в удобном плетёном кресле, стоящим спинкой к окошку, чтобы посланник не мог чётко видеть его лица. Фёдор встал у высокого столика справа от адмирала, облокотившись рукой о столешницу.

Вскоре в комнату вошёл красивый мужчина лет тридцати. Руслан сразу окрестил его "педиком". Длинные до плеч тёмные волосы, гладко выбритое лицо, ухоженные пальцы рук, на которых поблёскивали перстни, просторная долгополая одежда из дорогого материала — всё это говорило, что человек далеко не крестьянин.

Зайдя в комнату, посланник растерялся. Стоящий Фёдор выглядел намного богаче и представительней, но вальяжно сидящий в кресле мужчина, одетый чересчур легкомысленно, сильнее притягивал к себе внимание.

— С чем пожаловали? — спросил на арабском языке именно этот человек, и Николо сразу понял, кто тут главный.

— Если не ошибаюсь, дон Руслан? — всё же решил он уточнить.

— Не ошибаетесь.

— Тогда хочу сказать, дон Руслан, что ваши люди на входе, меня обыскали, словно я какой-то воришка. А я, между прочим, из благородной семьи.

— У вас что-то забрали? — поинтересовался Фёдор.

— Да, мой меч и кинжал, — повернулся к нему Николо.

— Не беспокойтесь, сеньор Томазо, когда вы будете уходить, вам всё вернут.

— Но вы понимаете, я из благородной семьи и у нас не принято… — продолжил посланник, но Руслан перебил его.

— Что у вас не принято? Если мне не изменяет память, то именно благородные сеньоры Рима зарезали Гая Юлия Цезаря, как свинью. И разве не в вашей варварской стране сжигают людей на кострах?

— Сжигают только еретиков! — несколько растерявшись, выпалил посланник.

— Ты хочешь мне сказать, что Господь наш Иисус Христос призывал сжигать людей на кострах? Да ты богохульник! — и Руслан так громко стукнул по подлокотнику кресла, что в комнату тут же вбежали два матроса с обнажёнными саблями.

— Всё нормально, — Фёдор сделал успокаивающий жест рукой, после чего матросы, подозрительно глядя на Николо Томазо, удалились.

— А как же в вашей стране церковь борется с еретиками? — решил спросить папский посланник, немного отойдя от испуга — Бог его знает, что от этих русичей можно ожидать?..

— Смирением и праведными делами. Господь Бог не наделял церковь правом суда.

— А если еретики поднимут бунт?! — изумился Николо.

— Бунт — это нарушение общественного порядка. Кто его нарушает, должен быть схвачен и отдан под суд императорской власти! Если поднявший бунт — больной человек, его положат лечиться в госпиталь. В противном случае ему придётся отправиться на каменоломни, где трудом и только трудом он будет искупать свою вину.

— А если этот человек не захочет работать?

— Значит, его не будут кормить, — развёл руками Руслан. — Выбор только за ним.

— Понятно, — кивнул Николо, в какой-то мере разделяя логику русичей: зачем сжигать, когда можно заставить выполнять тяжёлую работу?

— Кстати, — продолжил Руслан, — католики сжигают не только еретиков. Мне довелось путешествовать по землям Ливонского ордена (пусть не он, а Костя, но кто проверит?). Там убивают людей только за то, что они православные. В нашей стране тоже православие. Я побывал во многих государствах, но ни мусульмане, ни язычники так себя не вели по отношению к христианам, как это делаете вы!!!

— Но это же не мы!!! — снова растерялся от такого обвинения посланник.

— Если не вы, тогда доведите эти сведения до Римского Папы. В противном случае он рискует потерять всех своих возможных союзников…

Ох, не так, совсем не так представлял Николо себе разговор с русичами. Зато Руслан знал по собственному опыту, если хочешь получить выгоду, то переговоры нужно начинать с обвинений. Кто оправдывается, тот не прав. Он, конечно, не Константин, который умеет более искусно вести переговоры, но жизнь заставила многому научиться, плюс рядом всегда были надёжные и мудрые товарищи.

— Хорошо, я доведу ваши слова до Его Святейшества, — ответил Николо.

— Тогда подойдите сюда, — позвал его адмирал, вставая с кресла и подходя к макету Суэцкого канала. — Как думаете, что это?

— Но данного прохода не существует, — указал Николо пальцем на канал после долгого разглядывания макета.

— А вы представьте, что он есть. И крепости, которые стоят вдоль него — тоже есть…

— Тогда тот, кто будет владеть этим проходом, получит большие выгоды, — произнёс папский посланник.

— Допустим, — стал вслух размышлять Руслан, — им владеет египетский султан, который с удовольствием предоставляет право прохода по этому каналу итальянским купцам, что даст им возможность ходить на кораблях до самой Индии. И я уверен, прибыль от этого в сотни раз превысит пошлины, которые придётся платить за право прохода.

— А какая вам от этого выгода? — заинтересовано поглядел Николо Томазо на Руслана.

— Мы тоже сможем доставлять свои товары по воде в Средиземное море. И ещё… Кому будет разрешено пользоваться этим проходом, смогут совместно объединиться против общей угрозы. В настоящее время такую угрозу представляют османы с их ненасытной жаждой завоевания…

Тут в дверь постучали, и дежурный матрос доложил, что готов ужин. Адмирал распорядился подать его в эту комнату на трёх человек, то есть на него самого, на Фёдора и гостя. Посольство из Руси накормить отдельно и проследить, чтобы они чувствовали себя комфортно. Всё-таки люди к жаре не слишком привычные…

К ужину подали пару лёгких овощных салатов, картофельное пюре, куриную грудку, аккуратно нарезанный белый хлеб и чай. К чаю принесли сахар, молоко, а так же мёд и сдобные печенья. Отдельно в вазочках поставили фрукты. Пить спиртное Руслан не захотел. Во-первых: жарковато. Во-вторых: завтра идти к султану. И в-третьих: не умел он пить по чуть-чуть, а значит с утра похмелье обеспечено, что совершенно не входило в его планы.