Сага листвы (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна - Страница 4

— Наверное. Но согласись, управлять живыми куда сложнее, чем мертвыми. Ха. Видимо, я не ищу трудностей, да?.. Знаешь, — Мидес нахмурился и потер пальцами складку, перечеркнувшую лоб, — в последнее время мне отчего-то всё больше кажется, что это не я управляю некромантией, а она мной…

— Справишься, — Торус покровительственно похлопал Салзара по плечу и пафосно заявил: — Я в тебя верю.

А потом лукаво сверкнул изумрудными глазами и поплыл туда, где с неприступным выражением на лице маячила над водой девичья головка.

— Торус, ты… — Салзар обеспокоено посмотрел на подругу, — осторожнее там. Она ужасно боится, когда ее пытаются утянуть под воду.

Но пришлый уже нырнул, а девушка, обернувшись, тихо взвизгнула, побледнела и поспешно поплыла к бортику. Почти у самого края бассейна голова ее вдруг скрылась под водой, потом появилась, и Хельга, отплевываясь, уцепилась дрожащими руками за мрамор; закашлялась. Торус вынырнул неподалеку, закрывая ладонями переносицу, и яростно замотал головой, пытаясь откинуть прилипшие волосы с лица.

— Болван! — чуть не плача, закричала Хельга. — Короед тупоголовый! Ты же меня чуть не утопил!

— Ерунда! — завопил в ответ элвилин. — Если что, мы бы тебя спасли! Я тебя просто пощекотать хотел, а ты, дура трусливая, чуть нос мне не сломала! Так пнула, хорошо, хоть в воде!

— Что, правда? — девушка отвела с глаз мокрые пряди и испуганно посмотрела на Торуса. — Ох, извини, пожалуйста, я не хотела…

Она подтянулась на руках, выскочила на мрамор и, ссутулившись, суетливо принялась отдирать намокшую рубашку от тела, одновременно пытаясь отжать тяжелый от воды подол.

— Гребень у тебя есть? — буркнул Торус, потирая переносицу и мрачно разглядывая девушку. — Поделишься.

— Сейчас принесу, переоденусь только, — Хельга почти бегом бросилась к ширме, а пришлый угрюмо побрел к товарищу. Подпрыгнул и уселся на бортик, отжимая чернильную гриву.

— А я предупреждал. — Проводив подругу взглядом и убедившись, что с ней всё в порядке, Салзар, тоже вылез из воды и не спеша отправился за полотенцем. — Хельга часто бывает занудой, но, в целом — девушка неплохая.

— Угу, — скривился Торус, — только вот лягается, как лошадь. Слушай, — он неожиданно тихонько зафыркал, — а она что, правда, такая недотрога, какой хочет казаться?

Салзар резко обернулся, нахмурившись, на что элвилин примирительно поднял ладони:

— Молчу, молчу! Мидес, перестань есть меня глазами, я не охочусь в чужих виноградниках.

— Знаешь, — молодой некромант принялся вытираться, задумчиво глядя куда-то мимо пришлого, — Хельга, пожалуй, единственный человек, с кем я сошелся близко в Солейле. Моя специализация, — он невесело усмехнулся, — имеет неприятную особенность отваживать приятелей. А эта девушка приняла меня таким, какой я есть, да еще и помогает постоянно. Хотя, — он рассмеялся, и лицо его посветлело, — ворчит — просто жуть.

Торус дернул уголком рта и кивнул:

— Да, некромантия пугает. Возможно, тем, что приятели живо представляют, как ты будешь надругаться над их трупами? Издеваться… нет, — элвилин щелкнул пальцами, — изучать. Вместо того, чтобы схоронить в освященной земле и дать их душам упокоение. Ордалианская доктрина — вот корень их отвращения. Прости, Салзар, если я твои взгляды задел, — пришлый улыбнулся. И сделал это с таким видом, что ему немедленно и без исповеди хотелось простить все грехи.

— Предаетесь любомудрию? — Хельга, уже полностью одетая, совершенно справилась с недавним смущением. Высокомерно кивнула Торусу и протянула роскошный черепаховый гребень, украшенный жемчугом:

— Вот, возьмите.

— Изящная вещица, — элвилин покрутил в руках безделушку. — Сделана на Побережье. У нас похожие вкусы, сударыня? Вот уж никогда бы не подумал, — и он, приподняв брови, окинул взглядом скромное платье девушки.

Хельга снова вспыхнула и, усевшись за столик, принялась молча прихлебывать налитый Салзаром чай.

Торус же стал причесывать прямо на глазах подсыхающие спутанные волосы, и Мидесу вдруг показалось, что в воздухе запахло геранью. Он недоуменно огляделся, вспомнил запах благовоний в Западном дворике и пожал плечами — очевидно, банщики имели дела и с солейлскими парфюмерами тоже. Уселся рядом с подругой и, налив себе кружку, пододвинул к девушке блюдо с витыми булочками, обсыпанными сахаром.

— Благодарю, — элвилин поднялся, ничуть не стесняясь наготы, поклонился и вернул гребень, чуть коснувшись дрогнувших пальцев юной волшебницы. Похоже, его забавляло, как быстро девушка краснеет. — А вы, прекрасная леди, что изучать предпочитаете?

И начал невозмутимо одеваться.

— Стихийная магия, — Хельга смущенно разглядывала кружку и чувствовала, что предательский румянец снова заливает щеки. А еще ей стало немного страшно. Она внезапно поняла, что больше всего на свете хочет сейчас встать из-за стола, подойти к новому знакомому и дотронуться до смоляных волос, пышной копной лежащих на его угловатых плечах. — Огненная, скорее всего, — она закашлялась и подняла глаза на Мидеса:

— Салз, уже поздно. И мне домой нужно. Маменька и так накануне целую речь произнесла, что негоже приличной девушке из приличного рода шататься вечерами по улицам.

— Хорошо, дорогая, — кивнул Мидес, подавая девушке руку: — Не станем огорчать мисс Блэкмунд и поскорее вернем тебя в целости и сохранности. Торус, ты куда сейчас?

— Откровенно говоря, — пришлый задумался, — я еще не решил, где остановлюсь. Сегодня первый день, как приехал, и сразу в Академию. А оттуда прямиком на кладбище.

— В моей комнате есть свободная постель, — Салзар с воодушевлением хлопнул нового знакомого по плечу. Ведь если Торус останется, соседство Винтера поистине станет не таким тягостным.

— Тогда сегодня переночую у тебя, — пришлый покусал тонкие губы, — а там видно будет. Надеюсь, что насекомых в той постели не слишком много? Они меня не тронут, но соседство все равно неприятное…

— Пока еще никто из ночевавших там не умер, — Мидес весело подмигнул и придержал перед Хельгой дверь. — Тогда провожаем девушку и идем обустраиваться.

Глава 2

Двухэтажное каменное здание, отведенное ученикам Академии волшебства, было самым старым и обветшавшим строением на ее территории. Жили тут студиозусы, приехавшие из самых разных концов страны, в основном — незнатные юноши, для которых проявление магической сущности стало скорее досадным недоразумением, перевернувшим размеренный быт пахаря или скотовода. Девицы, не побоявшиеся нацепить на себя клеймо ведьмы (какой же нормальный пейзанин такую в жены-то возьмет?) устроены были куда удобнее. Правда, скорее, благодаря своей малочисленности, чем исключительности — под комнаты им отвели третий этаж одного из учебных корпусов. Отпрыскам же богатых семейств любящие родители предпочитали снимать жилье в городе, благо, солейлские домовладельцы уже давно смекнули выгоду.

— И ничего не меняется, — скорбно вздохнул Торус, брезгливо отталкивая замешкавшегося в дверях студиозуса, тощего, мутноглазого и качающегося, точно шхуна в шторм. — Мидес, вот скажи мне. Как тебя, аристократа, приличного, вроде, человека, занесло в эту юдоль разврата и пьянства?

Или ты умудрился в первый же день спустить все средства, врученные тебе рачительным папашей?

— Есть хочется, — Салзар пнул закрывающуюся дверь, и по отчаянно скрипевшей деревянной лестнице стал подниматься на второй этаж. — И спать. Осторожно, вторая ступенька шатается.

— И, все же? — не унимался элвилин, легко перепрыгивая опасное место. — Что, не хочешь отвечать? А, может, ты тут инкогнито? — он фыркнул и принюхался: откуда — то явственно несло гарью.

— Не болтай глупостей, — Мидес пошел по узкому и плохо освещенному коридору, угрюмо позевывая, — просто заботливые родители решили, что я уже достаточно повзрослел, и содержать меня они не обязаны.

— Понятно, — скривился элвилин, — бьюсь об заклад, они даже рады были сплавить тебя подальше… леший, там что, пожар, что ли?